Эстель Маскейм - Темная сторона Кая [litres]

– Извини, Несси. – Кай догоняет меня и едет рядом с притворно виноватым выражением, как у мальчишки, добравшегося до банки с печеньем и застигнутого с поличным на месте преступления. Провинился и хочет заслужить прощение, но я остаюсь сидеть.

– Уже близко, за углом. – Меня снова охватывает волнение. Ничего подобного я раньше не делала. Проказницей не была, так что это мне в новинку. Я даже не могу решить, нравится мне этот азарт или нет.

Проезжающая мимо легковушка сердито сигналит – мы едем посередине улицы, – но Кай только показывает им средний палец. Не думаю, что его так уж тревожит, чем отзовутся наши проделки. Если мы станем хорошей командой, то именно потому, что и мне, и ему в общем-то наплевать на последствия наших действий. Может, мы и хорошая команда, но, скорее всего, не лучшая комбинация.

– Ага, вот, значит, как живут богатенькие детки, – замечает Кай, когда мы сворачиваем на нужную улицу. Притормаживаем и молча катим мимо вытянувшихся в ряд домов Американской мечты. Выкрашенные в белый цвет заборчики из штакетника. По несколько автомобилей на парковочном круге. Никакого мусора в сточных канавках, ни одного разбитого уличного фонаря. Идеальные дома для идеальных семей. – Может, все-таки забросаем дом яйцами.

– Держу пари, здесь действует программа «Соседский дозор». Так что лучше не высовывайся.

– Как скажешь, партнер. – Кай натягивает на голову капюшон. – Ну, за дело.

Я резко торможу напротив дома Харрисона. Передняя лужайка просто огромная, так что от тротуара до дома добрая сотня ярдов. Я была здесь пару раз. Но, правда, не внутри. Только в подвале. Харрисон не хотел, чтобы родители знали, что он приводит девушку. По крайней мере, такую, как я. Они бы, наверно, дар речи потеряли, если бы увидели нас здесь вместе.

– Думаю, они дома, – говорит Кай, кивком указывая на припаркованные машины. Среди них и пикап Харрисона. – Будем очень-очень осторожны. – Он соскакивает с отцовского велосипеда, прислоняет его к дубу на тротуаре и прячется за деревом. Я присоединяюсь к нему.

– Каков план действий? – спрашиваю шепотом, и тут его плечо касается моего.

– Режем покрышки, а потом, может быть… даже не знаю… рвем отсюда, как Усейн Болт?

Смотрю на него, вижу бесстрастное лицо и не могу понять, шутит он или нет. А Кай вдруг хмыкает и выразительно закатывает глаза. Ну конечно, какой тут еще может быть план. Ясно, что болтаться вокруг да около, пока не поймают, мы не станем.

Кай достает нож из переднего кармана худи, и один уже факт, что мы разъезжаем по городу с ножом, выставляет ситуацию в мрачном, далеко не шуточном свете.

– Ты ведешь наблюдение, ладно? Но сначала, чтобы никаких неясностей… Ты же понимаешь, что это преступление, да?

– Так же, как и распространение непристойных видеозаписей с участием несовершеннолетнего, – отвечаю я бесстрастно и спокойно смотрю на него. В эти игры я тоже умею играть. – Ну, ты пойдешь или мне честь уступишь?

Кай ухмыляется, подтягивает шнурок капюшона, чтобы лучше скрыть лицо, бежит, пригнувшись, через лужайку и исчезает за пикапом Харрисона. Через несколько секунд замечаю его у колеса и, повернувшись, оглядываю улицу, прислушиваюсь к шуму приближающихся машин, присматриваюсь к соседним домам. Все тихо, никакого движения. В окнах у Бойдов свет. В комнате внизу, судя по игре света, смотрят телевизор.

Снова нахожу глазами Кая и киваю – мол, давай, действуй. Я так и не узнала, почему он делает это, но меня восхищает его решительность и верность слову.

Кай исчезает из виду, и я жду у дерева, напряженно вслушиваясь в тишину и ожидая чего-то вроде громкого хлопка. Ничего. Потом негромкое шипение воздуха и… словно удар грома – БУМ! От неожиданности и испуга я даже подпрыгиваю.

Кай уже несется ко мне, и худи стелется за ним, словно крыло.

– БЕГИ! БЕГИ! – беззвучно кричит он, размахивая руками, прячет в карман нож и, добежав до дерева, прыгает на велосипед. Я поворачиваюсь к своему, спотыкаюсь и бестолково суечусь. В крови гудит адреналин, и за первой волной паники накатывает вторая – я вижу, как Кай, давя на педали, улетает в темноту… без меня.

Сердце колотится, грохочет в ушах. Кое-как забираюсь на велосипед, ищу ногами педали и слышу, как открывается передняя дверь.

– ЭЙ! – Громкий, глубокий голос летит через лужайку, и я уже понимаю, что сердце не выдержит и разорвется, потому что ни руки, ни ноги меня не слушаются. Не знаю как, но велосипед наконец трогается с места, и я мчусь в том же направлении, что и Кай, оставляя за спиной дом Харрисона Бойда, не оглядываясь.

Ветер рвет волосы, бросает в глаза, заставляя жмуриться, но я давлю на педали, и страх придает сил. Кто вышел из дома? Харрисон? Или его отец? Только бы это был отец. Если Харрисон, то, конечно, он меня узнал. Впрочем, увидев порезанные покрышки, он в любом случае догадается, что это моих рук дело. Так или иначе, мне крышка. Я уже думаю о тюремных камерах, грабительских счетах и уголовных обвинениях, которые семья Бойдов выдвинет против меня.

– Несси! – зовет меня Кай, и я резко торможу и останавливаюсь. Сердце только что не выскакивает из груди. Сметаю с лица волосы, оглядываюсь и облегченно выдыхаю – мой напарник сидит на невысокой каменной стене. Велосипед лежит рядом на земле.

– Что за фигня, Кай? Разве мы не одна команда? Ты же удрал! Бросил меня одну! – кричу я и, сойдя с велосипеда, веду его к Каю и бросаю на тротуар. Он вздрагивает и как будто сжимается.

– Я же здесь, жду тебя, ведь так? – Кай смотрит на меня, склонив набок голову. О том, что я, может быть, повредила его велик, ни слова. – Быть в одной команде значит делать все так, чтобы ни одному, ни другому не попасться. Извини, но ты там облажалась.

Вообще-то он прав. Я как будто вросла в землю, не могла и шагу сделать и совершенно растерялась, хотя, конечно, для преступника это слабое оправдание. Понурив голову, иду к стене, сажусь рядом с Каем и угрюмо молчу. Мы в соседнем квартале, но ощущение такое, что отъехали недостаточно далеко. Я со страхом жду, что в любую секунду по улице с сиренами и «мигалками» промчатся патрульные машины.

И что тогда? Что, если папе придется забирать меня из полицейского участка, потому что мне предъявят обвинение? Может, это его встряхнет? Может, тогда он наконец очнется?

– Я порезал передние колеса, но заднее просто рвануло. Едва мозги не вынесло, – рассказывает Кай и приглаживает растрепанные волосы. – Но зато теперь у Харрисона одно колесо разорвано, а еще два спустятся к утру. Ну как себя чувствуешь? Немного полегчало?

Смотрю на него краем глаза. Он мягко улыбается в ответ.

– Да, немного полегчало, – признаюсь я. Впереди у Харрисона паршивая неделя, и он это заслужил. Представляю, как он, в ужасе и шоке, стоит у пикапа вместе с родителями и взирает на порезанные колеса. Он и прошлым вечером злился, когда я бросила в его машину пригоршню щебня. Ну и пусть. Пусть позлится. И пусть катится куда подальше со своим ненаглядным пикапом.