Рю Мураками - Хиты эпохи Сёва [litres]
- Название:Хиты эпохи Сёва [litres]
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент РИПОЛ
- Год:2018
- Город:Москва
- ISBN:9785386120610
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Рю Мураками - Хиты эпохи Сёва [litres] краткое содержание
Хиты эпохи Сёва [litres] - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Была вторая суббота июня, месяца сезона дождей. В тот душный вечер всё – и воздух, и одежда, и даже сами человеческие чувства – было до отказа пропитано влагой. Исихара вдруг ощутил, как в душе у него шевельнулась доселе неведомая тревога.
Вообще-то, такого рода чувства были в равной степени непривычны всем шестерым. Однако в остальном сходства между ними почти не наблюдалось. Все, кроме двоих, приехали сюда из разных концов страны, а уж о каком-либо социальном или экономическом равенстве и речь не шла. Впрочем, с первого взгляда вряд ли удалось бы угадать, кто из них кто. Например, Нобуэ выглядел как богатый наследник, хотя на самом деле был третьим сыном поденщика с мандариновых плантаций в Сидзуоке. Яно смахивал на выпускника престижного университета; в действительности же в свое время он вместе с дружками из старших классов активно нюхал давно вышедший из моды толуол. Дружки закончили плохо, а отчаянного, хоть и хлипкого Яно поймали за вдыханием паров толуола во время одного из нечастых посещений средней школы и с позором исключили. Тощий и мрачный Сугияма вообще напоминал несостоявшегося самоубийцу, а на самом деле был настолько смешлив, что иногда ловил неодобрительные взгляды соседей по компании. Другими словами, все они воплощали совершенно разные типы людей, и объединяло их лишь наплевательское отношение к жизни, от которой они не ждали ничего хорошего. Впрочем, вина лежала не на парнях, ибо все их существо пронизывал определенный дух времени, переданный им заботливыми матерями. И пожалуй, не стоит упоминать, что пресловутый «дух времени» на деле представлял собой устоявшуюся систему ценностей, основанную на убеждении, что ничего в этом мире никогда не изменится.
Что еще общего было у них? Трудно сказать. Разве что некая внутренняя сила, присутствующая на клеточном, так сказать, уровне. Именно она позволяла всем шестерым хохотать до изнеможения безо всякого на то повода. Стоит заметить, они не всегда смеялись одновременно. Нет, любой из друзей мог заржать внезапно сам по себе, просто так. Каждого накрывало по-своему, но все хохотали громко и неудержимо, причем приступы смеха не поддавались контролю, как чихание или икота. Беспристрастному наблюдателю могло бы показаться, что они непрерывно смеются по очереди: едва стихнет хохот одного, как тут же вступает другой, однако тому же наблюдателю и в голову не пришло бы, что им весело. Возможно, молодые ребята, рожденные в эпоху Сёва, попросту не улавливали связи между смехом и весельем.
Вот такая атмосфера царила на очередной вечеринке, когда Исихара впервые испытал признаки внутреннего беспокойства. Вечер проходил в обычном режиме, все трепались о жизни, не слушая друг друга, стены комнаты то и дело сотрясало идиотское ржание. Наконец решили снова сыграть в «камень-ножницы-бумагу». Тревога Исихары никак не проходила. Из динамиков тихонько мурлыкала мелодия «Сезон любви» в исполнении Pinky & the Killers. То один, то другой пробовал подпевать, представляя себя в роли милой и обаятельной Пинки.
II
Исихару поразило, насколько отчетливо ощущается мучительное подспудное беспокойство. Раньше такого с ним не случалось. Определенно, это был не давнишний застарелый страх, а нечто совершенно новое. И оно буквально ворочалось внутри него, словно плод в утробе матери. И подобно тому, как младенец на последних сроках бьет ножкой в стенки матки, давая понять, что он жив, внутренняя тревога то и дело пронзала все существо Исихары трепетом, будто говоря: «Даже не думай забыть обо мне!» Исихаре представлялось, что в нем сидит спиной вперед маленькое скрюченное существо, обмотанное, как пожарным шлангом, пуповиной, и, сбивая ритм сердца, посылает в мозг пульсирующие сигналы. То и дело Исихара заливался дурацким смехом, пробуя избавиться от гнетущего чувства. Но ничего не помогало, и хохот его становился все более взрывным и безумным, так что остальные начали подумывать, уж не рехнулся ли паренек и в самом деле. Нобуэ даже шепнул Яно:
– Если он не остановится, отвезем-ка его куда-нибудь подальше и бросим там, согласен?
Яно, который уже давно подумывал о таком варианте, при этих словах ощутил легкую дрожь и машинально потрогал затвор «Лейки». Аппарат он приобрел у человека со стеклянным глазом в фотолавке в Гонконге. В свое время руководство фирмы, где Яно работал, организовало для сотрудников так называемый гурмэ-тур, подразумевавший (к немалому удивлению Яно) посещение многочисленных ресторанов и кафе. Вообще-то это был не первый его фотоаппарат – ранее Яно пользовался «Олимпусом», который подарил ему отец. Но только недавно Яно осенило, что он постоянно носит с собой камеру вовсе не потому, что ему так нравится заключать увиденное в рамки кадра. Дело в другом: наводя объектив и нажимая на спуск, он как бы уничтожал для себя выбранный объект. Таким образом, фотографирование превращалось в своего рода катарсис, хотя Яно предпочел бы уничтожение в прямом смысле слова, будь то вещь или человек.
С некоторых пор в литературе и кинематографе стал проскальзывать хорошо известный мотив древней легенды о человеке, который, повинуясь обычаям своего народа, вынужден отвести престарелого родителя на голую вершину горы и оставить там умирать. Разумеется, подобная история наверняка заставила бы чужака или иммигранта плеваться от омерзения, но именно она и лежала в основе самых сокровенных помышлений Яно. Он страстно мечтал о возможности оставить, бросить, уничтожить что-нибудь очень важное – просто выкинуть его на помойку, словно оно не стоит и ломаного гроша. «Будь я женщиной, – размышлял он, – я бы непременно забеременел, родил ребенка и бросил его на произвол судьбы!» Яно даже подумывал переодеться женщиной и оставить где-нибудь детскую куклу, надеясь таким образом пережить сходные чувства, но испугался окончательно съехать с катушек, зайдя настолько далеко. «Так или иначе, я все же мужчина», – бормотал он себе под нос и ждал возможности реализовать свои мечты, так сказать, в «мужском варианте».
Наконец Исихара, порядком измотавший остальным нервы своей странной истерикой, успокоился и присоединился к компании, игравшей в «камень-ножницы-бумагу». Жеребьевка являлась своего рода прелюдией к началу обязательного ритуала, и хотя, понятное дело, результат здесь предсказать почти невозможно, каждый из приятелей на свой лад пытался это сделать. Нобуэ, к примеру, обычно орал:
– Яно, похоже, всегда начинает с «камня», верно? А Сугияма с «бумаги», а? – хотя его, разумеется, никто не слушал.
Яно таращился на собственную руку, тренируясь тщательно расставлять пальцы для каждой фигуры. Особенно его заботили «ножницы», где он пытался соблюсти определенный угол между средним и указательным пальцами, бормоча:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: