Александр Торик - Русак

Посреди комнаты, на столе, словно распятое, было распростерто привязанное скотчем за руки и за ноги к ножкам стола, обнажённое, изрезанное сплошь полосками снятой кожи, обезглавленное тело отца Виталия. Голова его с вырезанным посередине лба кровавым крестом, была положена на полку с иконами, вместо сброшенной с неё и разбитой лампадки. Накинутый цепочкой на голову священника, свисал священнический крест. Лицо отца Виталия было спокойным, казалось даже, лёгкая улыбка оттеняла его разбитые, окровавленные губы.

Снаружи дома, издалека, послышался звук приближающейся машины. Сергей вышел на крыльцо.

— Зря не стрелял! — зло посмотрел на латыша Якуб. — Какая-то машина подъезжает! Придётся отходить…

— Подожди, Якуб, давай смотреть пока, там разберёмся! — не отрываясь от оптического прицела, ответил Эдгарс.

К воротам подъехал видавший виды тюнингованный под трофи-рейды «Лендровер-Дефендер», из водительской двери вышел среднего роста мужчина, с аккуратно подстриженной небольшой бородой, лет сорока шести — сорока восьми, в потёртой кожаной «лётной» куртке. Он обошёл машину спереди, открыл переднюю правую дверь и помог выбраться из неё наружу седобородому полному священнику с палочкой. Вместе они вошли в кладбищенскую калитку и направились к домику священника.

— Давай убьём и их! — прошептал Магомед Якубу. — Этих поганых собак, кафиров!

— Тебе за это платят? — огрызнулся Якуб. — И так сверх плана наследили! Теперь отходим! Сейчас они вызовут ментов, и мы не успеем выбраться с этой тупиковой дороги! Они от нас никуда не денутся! Засядем у развилки с трассой, будем следить за машинами! Русак, скорее всего, будет уходить на «семёрке» убитого попа или с приехавшим попом на его машине, в обоих случаях он будет с девкой, и мы их отследим! Если они будут одни, догоним и замочим! Если не одни, проследим, куда они поедут, и достанем их там! Пошли!

Убийцы тихо и незаметно ретировались к оставленной за полкилометра до кладбища, в перелеске, машине.

— Здравствуйте! — обратился к стоявшему на крыльце домика Сергею подошедший со спутником, полный прихрамывающий священник. — Отец Виталий дома?

— Дома, — утвердительно кивнул Сергей, — но… он погиб!

— Как погиб? — удивился толстый священник. — Вы из милиции?

— Нет! Я военный, майор в отставке. Он погиб из-за меня, точнее, из-за нас с моей невестой! Его убили этой ночью. Убийцы искали нас, а отец Виталий отправил нас ночевать на сеновал за кладбищем, на поле, а сам остался здесь. Убийцы пытали его, чтобы узнать, где мы находимся, но, судя по тому, что мы до сих пор живы, он не выдал им нас.

— А где ваша невеста?

— Здесь, на кладбище, метрах в ста к востоку, я спрятал её там, когда мы шли сюда!

— Может быть, её позвать? — спросил мужчина, сопровождавший священника. — Хотите, я схожу?

— Ни в коем случае! — отрицательно покачал головой Сергей. — У неё оружие, и она будет стрелять во всех, кроме меня! Зайдите в дом, батюшка, посмотрите, если не боитесь изуродованного трупа.

— Я этого в Чечне насмотрелся, уже не боюсь! — ответил священник и начал тяжело подниматься на крыльцо.

— В Чечне? А где, в каком году? — оживившись, спросил Серёга.

— В Грозном, в девяноста шестом, в марте, как раз, когда боевики на город напали, затем в Аргуне, в две тысячи первом, и в Ханкале тогда же. Мы там не могли с вами встретиться?

— Нет, батюшка, я больше в горах «зелёнку» топтал, я разведчик, спецназ ГРУ. У нас своя была работа, специфическая. А вы, батюшка, не игумен из Покровского?

— Да, это я! Вам про меня что-то отец Виталий говорил?

— Да, он, — кивнул Сергей.

— Ну ладно, поговорим потом, — полный священник, перекрестившись, вошёл в дом.

— Алексей! — протянул руку Серёге поднявшийся вслед за священником на крыльцо мужчина.

— Сергей! Русаков! — пожал ему руку Серёга. — А батюшку как зовут?

— Игумен Флавиан, — ответил Алексей и тоже вошёл в дом.

— Даша! Дашенька! Это я! — крикнул Серёга, приближаясь к тому месту, где он оставил девушку. — Ты в порядке?

— Я здесь, всё хорошо, Серёжа! — Даша выбежала из сирени, всё ещё держа пистолет в сжатом кулачке. — Там всё в порядке? Батюшка нас отвезёт?

Сергей взял у неё из руки оружие, снял с боевого взвода, поставил на предохранитель и сунул в карман куртки.

— Батюшка нас отвезёт, Даша, но уже другой батюшка. Отца Виталия убили этой ночью…

— Как, кто? — в ужасе схватилась за лицо руками девушка. — За что?

— За то, солнышко моё, что он не сказал убийцам, где мы с тобою находились этой ночью! Они искали нас. Отец Виталий умер как герой. Они его пытали.

— Как святой мученик, Серёжа! — Даша отняла руки от залитого слезами лица. — Так мученики святые умирали за веру и за ближних! Серёжа! Он теперь святой, ему молиться можно! Так нам отец Леонид говорил про Женю Родионова, солдата нашего в Чечне, которому отрезали голову, но он не снял свой крестик и не отрёкся от Христа!

— Отцу Виталию тоже отрезали голову, Даша, это были такие же звери, как в Чечне, возможно, даже и приехавшие оттуда! Не плачь, радость моя! Ты же сама говоришь, что отец Виталий теперь святой, теперь он с Богом! — Сергей прижал к себе зарыдавшую девушку, погладил по голове, поцеловал в макушку. — Пойдём, радость моя, там нас ждёт отец Флавиан, тот самый игумен из Покровского, про которого так хорошо отзывался вчера отец Виталий! Я ему всё рассказал о нас с тобой, он нам поможет! Он отвезёт нас в Колонтаево прямо сейчас!

— Хо-хорошо! — всё ещё всхлипывая, закивала головой девушка и, поддерживаемая за плечи Сергеем, направилась к выходу с кладбища.

— Здравствуй, Дашенька! — обратился к девушке отец Флавиан, когда Сергей подвёл её к крыльцу, на ступеньке которого примостил своё туловище полный священник. — Помоги, Лёша, подняться! Благодать Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа на девице Дарии! — он, с трудом поднявшись со ступеньки, благословил подставившую ему ладошки заплаканную девушку. — Христос посреди нас!

— И есть и будет, батюшка! — радостно подняла на него глаза Даша. — Отец Леонид нас тоже так благословлял!

— Отец Леонид, часом, не Ферапонтов ли?

— Да, батюшка! Вы его знаете?

Отец Флавиан с Алексеем с улыбкой переглянулись.

— Он только вчера от нас уехал, из Покровского! — ответил батюшка. — Он ездит к нам давно, со второго курса семинарии! Пойдёмте в машину, ребята! Так, Алексей! Ты отвезёшь ребят до Колонтаева, потом вернёшься сюда за мной! Я позвоню Михалычу в УВД и дождусь следственной бригады. О вас, — он повернулся к Сергею с Дашей, — я ничего не знаю, вас здесь не было, вот это с собой возьмите! — он протянул Сергею пакет, в котором лежали подобранные им в доме тарелки, вилки и стаканы, из которых ели и пили спецназовец с девушкой. — Вилки там три, всё вымоете и оставите себе, там в Колонтаеве, будет вам память об отце Виталии, о его святом гостеприимстве… А операм пока меньше ненужной информации, чтоб голову, над чем не надо, не ломать! Езжайте! Сядете в багажном отделении, где занавески, и до самого Колонтаева голов не высовывайте! Поняли? С Богом!