Сарина Боуэн - Полутона

Хейз целует меня в висок.

– Хочешь, я зайду и возьму твой купальник?

– Хорошо, я не смогу это сделать.

Он берет ключи из моей руки.

– Где он?

Я сажусь прямо.

– Верхний ящик комода.

– Скоро буду.

Бассейн в «Шератоне» просто огромный, и я заскакиваю в один из туалетов, чтобы переодеться. Хейз притащил мне бикини. Конечно, что еще он мог выбрать.

– Номер 305. – Хейз машет ключом-карточкой перед скучающим парнем, который протягивает нам два полотенца.

– Так-то лучше, – говорит Хейз, бросая полотенца и карточку на лежак. Я кладу свои вещи под стоящий рядом стул и иду за ним к бассейну. Мы оба прыгаем, быстро выныриваем из воды, улыбаясь друг другу.

– Ладно, – соглашаюсь я. – Это была хорошая идея. – Рядом плавает футбольный мяч марки Nerf. Я беру его, а затем смотрю по сторонам в поисках владельца. Никто, кажется, его не ищет. – Хейз, играем.

На целый час я забываю обо всем, кроме игры в воде. В моем поле зрения лишь центр бассейна, где четыре бетонных льва плюются струями воды. Меня всегда интересовало это дизайнерское решение. Львы не плюются. Когда Хейз подбирается близко к одному из них, я подталкиваю его в плечо в самый подходящий момент. Он получает по полной.

– Ты! – смеется он, брызгая на меня.

– Просто лев плюнул.

Он отвечает тем, что ныряет под воду и хватает меня за пятки, так что я теряю равновесие.

Он выныривает, кружа меня в своих объятиях. Стряхивает воду с волос, точно пес, пока я не засмеюсь.

– На кого теперь плюет лев? Хм?

– Нет! – Я визжу, когда он заталкивает меня сначала под одного, потом под другого льва.

Затем он целует меня в губы, и это серьезный поцелуй. Он прижимает меня к своей груди, а его руки обхватывают меня сзади. Я чувствую себя пойманной , и мне это не нравится.

Потрясенная, я отстраняюсь осторожно, как только могу.

– Не хочу, чтобы на нас таращились, – говорю, оправдываясь.

Он выдыхает.

– Мне все равно.

Мы сидим на шезлонгах, обсыхаем, когда Хейз прочищает горло.

– Я хочу спросить кое-что.

– Хм? – Мое внимание по-прежнему приковано к учебнику по математике.

Хейз кладет руку мне на колено.

– Рейчел, посмотри на меня.

Я смотрю в его задумчивые глаза.

– Что?

Он многозначительно сжимает мою коленку.

– Когда тебе исполнится восемнадцать, я хочу, чтобы ты приехала и осталась у меня.

Моргаю.

– Осталась… где?

– Со мной. Пока не придет время ехать в школу.

Я пытаюсь это представить. Хейз живет в крошечном доме с пьющей матерью. Где они вообще меня разместят? На диване, на котором целыми днями сидит его мать?

Взгляд Хейза пронзительный, а его большой палец барабанит по моему колену.

Нет – в его планах вовсе не ночлег на диване.

– Хейз, не уверена, что готова к этому.

– Ты можешь делать что хочешь, – шепчет он.

Теперь эта мысль меня пугает.

– Всего пара недель до того, как ты уедешь в Нью-Гэмпшир. – Он перемещается со своего шезлонга на край моего. – Пожалуйста. – Берет мою руку и сжимает в своих.

Секунду мы просто смотрим друг на друга. Ничего в моей жизни не будет, как прежде. Однако Хейз все еще здесь, держит меня за руку.

– Я подумаю, – шепчу я. И честно это сделаю.

И на несколько ударов сердца я застреваю в свете внимания, которое он на мне сфокусировал. Вокруг его глаз собираются морщинки, будто он вот-вот улыбнется.

Но вместо этого он наклоняется и снова меня целует.

Когда я забираюсь в свою продавленную кровать в доме «Парсонс» субботним вечером, мне сложно уснуть. Мои мысли словно поезда на аттракционе «Астро Орбитер» в «Волшебном Королевстве» «Дисней Уорлда» – скачут слишком быстро, не позволяя мне расслабиться. Мама, Фредерик, Хейз и мой маленький зеленый дом ходят хороводом, заставляя размышлять о них.

А завтра экзамен по математике.

На другом конце комнаты Эви начинает храпеть, поэтому я вытаскиваю старые наушники из-под подушки и запихиваю в уши. Включая случайный выбор трека, включаю плей-лист.

Я всегда любила момент предвкушения перед тем, как песня начинает играть, – то мгновение тишины, полное ожиданий. Есть какая-то сверхинтимность в том, когда ты запускаешь песню прямо к себе в голову. Иногда я даже слышу, как вокалист набирает воздух перед первой нотой. Эффект, словно находишься с ним в одной комнате.

С закрытыми глазами я жду. И когда слышится первый аккорд через эти прекрасные беспроводные штуки прямо в моих ушах, я даже не удивлена, что это одна из песен Фредерика. Я заслушала эту песню до дыр еще в пятом классе. Вступление «Дикого города» для меня естественно как воздух.

Затем звучит его голос, грустный и низкий:

Музыка всегда была моей единственной связующей нитью с ним. И в этом он никогда меня не подводил. Я нажимаю Play – и отец появляется каждый раз.

А теперь? Не знаю, что будет. Лишь то, что, если Фредерик не приедет за мной завтра после школы, этот припев никогда не будет звучать по-прежнему.

В понедельник я успешно сдаю экзамен по математике. Облегчение от этого длится всего пятнадцать минут. Потом я выхожу на улицу, чтобы увидеть, правда ли приехал Фредерик, как обещал.

Думаю, я всегда буду задаваться этим вопросом – даже если Фредерик останется в моей жизни после того, как я уеду из Флориды. Маленькая часть меня всегда будет сидеть здесь, на лавочке возле школы, раздумывая, не сегодня ли тот день, когда он решил, что я не стою его внимания.

Три машины встречающих припаркованы у школы, и ни одна из них черный седан.

Хорошо. Карлос, вероятно, застрял в пробке.

Проверяю опять свой новый телефон. Сообщений нет. Писем тоже. Но я нахожу новость на сайте Google о Фредди Риксе. Когда открываю статью, заголовок меня потрясает: «Фредди Рикс отменяет девять концертов тура, в том числе с полностью распроданными билетами в Мэдисон-сквер-гарден».

Серьезно? Читаю статью:

Ссылаясь на воспаление сухожилий в трех пальцах правой руки, певец и автор песен возместит все затраты на купленные билеты. «После операции и лечения, – сказала журналист Ребекка Шоуэрс, – Фредди будет как новенький к октябрю».

Все, что написано.

Периферийным зрением вижу, как кто-то машет рукой.

Поднимая глаза, замечаю Карлоса, стоящего у тонированного джипа, который я еще не видела, и жестом нетерпеливо подзывающего меня к себе. Я поднимаюсь на ноги и бегу к машине.