Джилли Ганьон - #люблютебя [litres]

62414 рефяитов

Ноги будто сами подогнулись, и я медленно плюхнулся на вытертый линолеум раздевалки. Моя фотка. Я за кассой в этой нашей фирменной униформе, похожий на полного придурка. Хештег под фоткой тоже стоял: #хочуфрисЭТИМ. Похоже, снято сегодня. И уже столько рефлитов? Я нахмурился, пытаясь хоть как-то уложить все в рамки здравого смысла. Стало быть, вот что говорили все те младшеклассницы. «Хочу фри с этим». То есть они видели эту фотку… но не раньше, чем началась моя смена. С четырех часов.

Я глубоко вдохнул и выдыхая закрыл глаза. Тренер Лоутон утверждает, что это помогает сконцентрироваться, но пока что у меня только сильнее закружилась голова, и все. Ладно, будем плясать от печки. Кто меня сфоткал? Исходный флит разместил пользователь под ником «рейч_атакует». Это мог быть кто угодно. Название аккаунта «РЕЙально?» тоже не особо помогло. Я вгляделся в крошечную аватарку. Почти все изображение – вьющиеся темно-каштановые волосы.

Я прищурился. Это точно та самая Рейчел, странная тихая девчонка с писательского мастерства. Мы болтали с ней в начале моей смены. Я чуть улыбнулся. Так это Она в меня втюрилась? Странно. Я бы подумал, она из тех девушек, кому нравятся двадцатилетние бас-гитаристы из какой-нибудь панк-рок-группы в джинсах в облипочку и с вечной сигаретой в зубах… Хм-м… Рейчел. Неожиданно. Не успев даже подумать, что делаю, я кликнул по кнопке «Подписаться». Теперь у нее было двадцать девять фолловеров. Сама она была подписана на четырнадцать аккаунтов и один из них… Алек Болдуин? Старый перец. Да что это за девчонка-то такая?

Так, подождите-ка. Я вновь глянул в свои уведомления.

11Т новых подписчиков

Т. То есть тысяч. Еще сегодня утром их было всего 289. Несчастные 289. Я проверял. Сердце заколотилось сильнее. Что происходит? Неужели кто-то реально хочет разглядывать мою фотку? Нет, я, конечно, никогда не думал, что урод или что-то в этом духе, иначе Эмма на меня даже не посмотрела бы. Хотя и ничего особенного в моей внешности не было. Вот мой братец Картер – тот красавчик. Или Олли, наша задумчивая кинозвезда. С ними такое могло произойти вполне. Но со мной? Нет это шутка.

Я запихал пакет с грязными футболками в рюкзак и понесся к служебному выходу. Дверь вела на парковку для сотрудников по соседству с мусорными контейнерами. И там никого не было. Вот уж не думал, что когда-нибудь буду так рад парковаться рядом с помойкой! Я прыгнул на сиденье, взялся за руль и сжимал его, пока не перестали трястись руки. Слава богу, эти младшеклассники не разнюхали, где стоит моя машина. А как, кстати, они вообще так быстро нашли нужный «Бургер Бари»? Загадка.

Экран телефона снова засветился, я схватил его. Выключить нафиг эту штуку, задолбала она своими уведомлениями! А мне нужно обдумать, что произошло и что теперь делать. Телефон показывал фотку Эммы, ту самую, которую она добавила мне в контакты год назад, когда мы начали встречаться. Пухлые губы, накрашенные ярко-красной помадой. Эмма считала, что это ее лучшая фотка. Я решил ответить.

– Привет, Эм.

– Обожемый, КАЙЛ. Я пыталась тебе дозвониться. ВЕСЬ ДЕНЬ. Ты не получил мои сообщения?

Она трещала как пулемет. И, кажется, запыхалась. Да, даже для Эммы это было слишком быстро.

– Нет, прости. Был на работе.

– Но Flit ты уже видел.

– Угу. Видел. – Я крепко зажмурил глаза и нахмурился. До сих пор в голове не укладывается. А когда пытался разобраться, что произошло, начинал ныть затылок. Я опустил стекло машины: в салоне, нагретом за день солнцем, вдруг стало душно и тесно. На улице, несмотря на вонь прогорклого жира и гниющих овощей, было куда приятнее.

– А что это за девочка-то? Не могу поверить, что она тебя сфоткала. Бедняжка.

Мне не понравилось, что Эмма назвала Рейчел бедняжкой, но что ей ответить, я не знал. Странно это, конечно. Но все-таки сказал:

– Из младших классов, кажется.

– Как мило.

В низком и монотонном голосе Эммы не слышалось и намека на умиление. А мне не хотелось больше ничего говорить ей о Рейчел. Моя бывшая, увы, способна вынести мозг своей ревностью.

– Типа того.

– Ладно. Что ты сейчас делаешь?

– Домой собираюсь. Мы уже закрылись. Еда закончилась.

– Серьезно? Я думала, у вас пять холодильников забиты этой вашей гадостью.

– Так и есть. Обычно. Но сегодня у нас случилось нашествие младшеклассниц, и все как одна – за картошкой фри. Видимо, из-за фотки?

– Вау, – присвистнула Эмма. – Тебя выследили? Ошизеть. Сам-то как, в порядке? А то это страшно ж, столько спятивших девчонок.

– Да вроде.

Я выдохнул. Эмма всегда умела слышать то, чего я не говорил или не мог сказать. И я обожал ее в том числе и за этот талант. Может быть, мы просто привыкли, что окружающие не особо обращают на нас внимание. Отец Эммы был слишком занят женитьбами и разводами каждые пару лет, чтобы серьезно присутствовать в жизни дочери. Мать и отчим вроде были ничего, но она всегда огорчалась, что своего общего ребенка, Нейтана, они любят больше, чем ее.

У меня все попроще. Братец Картер – золотой ребенок с соответствующими оценками, честолюбием и внешним видом. Я – дешевая его подделка, лайт-вариант, паршивый мини-Картер, на которого родители давным-давно перестали обращать внимание. Что ж, по крайней мере, ростом я повыше.

– Хорошо хоть они не знают, что я на машине. А то уже испугался, что на заднем сиденье притаилась парочка поклонниц.

Я даже перегнулся через спинку, чтобы проверить. Пусто.

– Так если вы рано закрылись, тебе ведь не обязательно ехать домой прямо сейчас, так ведь?

– Ну допустим. А почему ты спрашиваешь?

– Может, придешь? Мы с отцом собирались поужинать, но он смылся в последнюю минуту. Как всегда. Наверное, Линдси замутила очередное мероприятие или что там у нее. – Эмма помолчала. Она никогда не распространялась о пассиях своего отца. – Мама с Мартином тоже куда-то умотали, и Нейтан у друзей, так что мне даже в видеоигры не с кем поиграть. Жалко звучит, да?

Я закрыл глаза и уткнулся лбом в руль. Зачем Эмма меня приглашает? Хочет, чтобы мы снова были вместе? Или ей просто одиноко, ее раздирает любопытство насчет этого флита, и она думает, что я все ей расскажу? Ну приду я, и что будет? Мы все разрулим? Или она решит, что это мне наказание? Эмма не из тех девушек, которые возвращаются к парням, если не уверены, что держат их на коротком поводке.

Девушки. Где бы найти переводчик с их языка?

– У тебя не получится быть жалкой, даже не надейся, – ответил я. Слабое утешение, конечно, но единственное правдивое, которое пришло в голову.

– Ты такой хороший.

– Просто честный.

– Так ты придешь? Дом целиком в моем распоряжении, и, скорее всего, на всю ночь. К тому же, если ты поедешь к себе, там тебя наверняка подкараулит какая-нибудь мелочь из младших классов. А ведь сам сказал, что картошки фри у вас больше нет.