Джилли Ганьон - #люблютебя [litres]

Мы с Мо сидели в ее машине на парковке для одиннадцатого класса. Уже пять минут тут торчали, и все это время я корчила в зеркало забавные перекошенные рожи, пытаясь унять нервы.

– Понятия не имею.

– О да, это успокаивает.

– Ну извини. Я могла бы соврать, но зачем? В онлайне люди тебе классно писали, так что тут все окей. Плюс сколько у тебя там фолловеров прибавилось за эту ночь? Ко времени записи на курсы все будет тип-топ. Но интернет не очень волнуют порядки в средней школе. Или стервозность бывших Кайла. – Мо пожала плечами, нетерпеливо постукивая ногой по сиденью.

– Спасибо за зажигательную речь.

– Да пожалуйста. И если все совсем ужасно, просто представь, что ты в Нью-Йорке и пишешь пьесы. Или подумай, что целовалась с Кайлом меньше чем двадцать четыре часа назад. – Она ехидно ухмыльнулась.

Покалывающий озноб пронесся по телу. Тот момент я все еще могла представить практически во плоти – как он наклоняется, как его губы касаются моих, как он притягивает меня ближе. И он хочет снова со мной увидеться. И это правда.

– Прекрасно, очень помогла. Пошли.

Входя в школу, я заставила себя высоко держать голову. Хоть раз в жизни не смотри в землю, Рейчел. Но никто ничего не сказал. Парочка девчонок пялилась на меня в коридоре математики, но весь путь до моего шкафчика мы проделали, не услышав ни от кого ни слова.

Отлично. Все так сильно изменилось. Глупо, конечно, но маленькая часть меня уже думала: может, люди и правда не так уж плохи, может, они классные? Реально классные? А еще я надеялась, что мой шкафчик украсят надписи типа «Вперед, Рейчел!», как иногда бывало с новенькими девчонками из спортивных команд, но это тоже глупость. Поэтому я ощутила только крошечное разочарование, увидев, что мой шкафчик остался просто шкафчиком. И никакого тебе социального признания, Рейчел.

Чуть нахмурившись, я повернулась к Мо. Подруга пожала плечами.

– Отсутствие плохих новостей – уже хорошая новость.

Я кивнула, стараясь убедить себя, что она права. И как раз забирала из шкафчика учебники по французскому, когда подошла Сара Фредерикс. Одного года со мной, высокая, спортивная, белокурая и неизменно загорелая. Многие парни-спортсмены пускали по ней слюнки, как и музыканты из нашей группы, с которыми она тусила. Сара вечно была такой самоуверенной и совершенно не понимала сарказма, но она хорошая девчонка. Просто нам с ней не о чем было разговаривать.

– Божечки мой, Рейчел, ты представляешь, я видела вчера вечером это шоу!

Я выжидающе глянула на нее. У Сары раздражающая манера говорить: кажется, что она хочет донести до тебя какую-то мысль, а мысли-то никакой и нет.

– Ты была просто офигительна. Взяла и захлопнула дверь перед ним, да? Я так смеялась. – Она уперла руку в бок и растянула губы в улыбке.

– Спасибо, Сара. Приятно слышать.

– Серьезно, я очень рада, что он тебя пригласил. Кайл классный, а ты будешь, типа, забавная.

Я кивнула, не спуская с лица улыбки. Понятия не имею, что еще сделать.

– Короче, это все. Просто хотела сказать, что мы все считаем, ты была шикарна.

– Спасибо.

Сара самодовольно усмехнулась и потопала по коридору. Я обернулась к Монике. Она то ли улыбалась, то ли хмурилась, качая головой в сторону удаляющегося силуэта.

– Было… мило. Не то чтобы Сара раньше что-то такое себе позволяла, но хоть кто-то на моей стороне.

Мо прищурилась.

– Сдается мне, очень много кто на твоей стороне сейчас. Просто Сара решила застолбить территорию.

– Застолбить?

– Первой сообщить, что все переметнулись. К тебе. А она, типа, самый верный подданный.

Я рассмеялась.

– Ты так серьезно это сказала. Словно судья в средневековом суде.

– Рейчел, старшая школа и есть средневековый суд. Только без топоров.

Моника была права в одном: Сара оказалась только первой ласточкой из длинной череды желавших убедить меня, что отныне они в моей команде.

За обедом человек десять обратились ко мне по имени, хотя я и не разговаривала с ними никогда. Как будто ничего особенного за эти два дня не произошло! Мне рассказывали и какая я красотка на экране, и как они за меня счастливы, и как ждут не дождутся следующего эпизода, в среду. Одна девчонка даже оказалась из «Кокеток» – но она десятиклассница; может, Эмма и не сообщила ей, что меня вообще-то полагается ненавидеть.

На писательском мастерстве мы с Кайлом и Олли успели поговорить всего-то пару минут, как прозвенел звонок. И когда бы я ни оглянулась на парту Кайла, все время натыкалась на внимательный, тяжелый, прищуренный взгляд, словно он хотел навечно запечатлеть меня в своей памяти. Удержаться от улыбки было невозможно. Словно я заразилась от Кайла его оптимизмом. Через поцелуй, ага. После уроков я хотела ему написать, но не стала. В том, чтобы просто ждать, тоже есть своя сладость.

А на следующий день чуть не дошло до конфуза. В коридорах мне улыбались или приветственно махали какие-то совершенно левые люди. На обеде Алиса Гутьеррес и Розмари Монтегю сели за один столик со мной, Мо, Бриттой и Маркой, и мы даже попытались с ними поговорить, хотя были практически незнакомы. Слава богу, мы с Мо «вспомнили» о книге, забытой в машине, и, отговорившись этим, сбежали на парковку.

Я полусидя оперлась на бампер машины Мо. Посмотрела на школу.

– Так… Алиса и Розмари, м?

Я ухмыльнулась. Обе девчонки входили в команду чирлидерш, что-то типа «Кокеток» для честолюбцев. Алиса, когда разговаривала с кем-то, безумно быстро тараторила, глядела куда-то над твоей головой и крутила в пальцах разглаженную обесцвеченную прядь. И не смущалась поднимать темы, намного более личные, чем тебе бы хотелось. А Розмари просто ржала как осел. Наверное, она считала Алису потрясающе остроумной.

– Если вот это и означает быть популярным, я начинаю понимать, почему так много девушек из элиты такие сте-е-е-ервы. – Мо закатила глаза. Весь обед она предупредительно меня пинала, когда речь заходила об особенно раздражающих вещах. – Если они снова попробуют с нами сесть, я притворюсь, что больна. Чем-нибудь особо заразным.

Я усмехнулась. Алиса с Розмари бесят до ужаса, Мо права, но они безобидны. И мило, что они решили сесть рядом с такой как я. Неловко, неудобно – да, так как они все равно не станут сидеть с нами всегда, – но и приятно щекочет нервы. Не подозревала, что я могу так воздействовать на людей.

Кто-то появился в двери между средней и старшей школами и быстрым шагом, не поднимая головы, направился к парковке. Девушка с темными волнистыми волосами. Я не узнавала ее, пока она не оказалась почти рядом с нами. Господи, вот это уже точно неловко. Но лучше сказать хоть что-то, чем промолчать.

– Привет, Эмма.

Я чуть махнула рукой, стараясь улыбаться как можно дружелюбнее. Она точно не поклонница идеи с приглашением меня на бал, но тогда, в первый день, она была со мной очень тактична. Единственная из всех, если быть точной. И от этого я вдруг почувствовала себя жутко виноватой, что целовалась с ее парнем. Хотя они вроде уже не вместе, так ведь? Я сосредоточилась на том, чтобы удержать на лице совершенно естественную улыбку, хотя в желудке уже ворочалась змейка жалости к себе.