Леонид Филатов - Избранные произведения в одном томе

— Ах ты, тварь! — с ненавистью прохрипел Толик. — За кого же ты меня принимаешь?! За платного осеменителя?.. Да провались ты со своими франками!.. И запомни, русские писатели не продаются!..

Он с силой швырнул банкноты в дверной проем, но дверь успела захлопнуться раньше, и разноцветные бумажки разлетелись по всей лестничной площадке. Толик постоял, почертыхался, затем опустился на корточки и стал аккуратно собирать разбросанные им купюры…

…Обратно ехали опять же молча. Толик гневно пламенел глазами и курил сигарету за сигаретой. Андрей искоса поглядывал на Толика, но задавать вопросы не решался — можно было спровоцировать взрыв.

— Останови!.. — внезапно приказал Толик. — Вот здесь, возле кафе!.. И не жди меня… Я доберусь на метро!..

— Алкаш!.. — Андрей сокрушенно покачал головой. — Или станешь алкашом… Так тебе никаких денег не хватит!..

— Успокойся! — зло усмехнулся Толик. — Сегодня я пью на свои!.. Эти денежки заработаны честным трудом!..

Он вынул из кармана скомканный ворох купюр. Две из нихвыскользнули из пальцев и спланировали на сиденье. Андрей подобрал их и протянул Толику.

— Оставь себе!.. — мстительно съязвил Толик. — Проститутки обязаны делиться с сутенерами. Я правильно понимаю местные нравы?..

…Сквозь стекло кафе Андрей видел, как Толик примостился у стойки бара. Спустя несколько секунд перед ним появилась бутылка водки. Толик наполнил стакан до краев и осушил его в один прием. Он пил крупными, жадными, судорожными глотками, как измученный трехдневной жаждой бедуин, наконец-то добравшийся до колодца…

…Прислонившись к двери своей комнаты, чтобы хоть как-то задержаться в положении, приближенном к вертикальному, Толик сосредоточенно шарил по карманам, пытаясь отыскать ключи.

Из комнаты Сильви доносились женские голоса. Один из них — резкий, гортанный, хрипловатый — принадлежал Долорес, другой — спокойный, мягкий, увещевающий — Сильви. Сути диалога Толик уразуметь не мог — женщины говорили на французском.

Так и не найдя ключей, Толик постучался в комнату Сильви и, не дожидаясь приглашения, толкнул дверь. Хозяйка комнаты и Долорес сидели на кровати, обнявшись. Долорес плакала в голос, Сильви пыталась ее утешить.

— Долорес получила письмо от Рикардо, — торопливо объяснила Сильви. — Он просит о помощи. Похоже, ему грозит длительное тюремное заключение. Хотя лично я не вижу, чем мы можем ему помочь!..

Долорес замерцала влажными глазищами, и с ресниц ее сорвалась тяжелая слеза. Толик плохо усвоил смысл сказанного, но глаза Долорес сделали свое дело — он тут же втянул живот и выпятил грудь.

— Она просит тебя встретиться с друзьями Рикардо. Хорхе Гонсалес хочет провести акцию протеста, чтобы привлечь к судьбе Рикардо внимание общественности.

Долорес смотрела на Толика так умоляюще, что он так и не взял в толк, что от него добиваются, все-таки счел необходимым утвердительно кивнуть. Долорес защебетала что-то на своем испано-французском и отпечатала на Толиковой щеке звонкий поцелуй.

— Она говорит, что ты настоящий друг! Рикардо сообщил ей в письме, что ты известный писатель и твое участие в акции придаст ей больший резонанс!

Толик насупился, не зная, как реагировать на неожиданный комплимент, и снова кивнул: дескать, что есть, то есть, чего уж тут скромничать. На пороге Долорес обернулась и напоследок обожгла Толика взглядом цвета расплавленного гудрона…

— Прости, Толя… — обеспокоенно сказала Сильви, как только они остались одни. — Ты что, действительно собираешься участвовать в какой-то там акции протеста?..

— А почему бы и нет? — Толик беспечно пожал плечами. — Если Рикардо считает, что моя репутация может ему помочь…

— Какая репутация?.. — Сильви смотрела на Толика с ужасом. — Ты здесь никто!.. У тебя нет даже статуса политического беженца!..

— Бороться за справедливость можно без всякого статуса!.. — напыщенно ответил Толик. — Достаточно того, что я просто человек!..

— Но почему ты думаешь, — не унималась Сильви, — что, защищая Рикардо, ты борешься за справедливость?.. А что, если он и в самом деле обыкновенный террорист?..

— Я не знаю, кто он такой, — Толик начал раздражаться. — Но я знаю, что он человек идеи. А такие люди мне импонируют!..

— Господи! — всплеснула руками Сильви. — Но ты же сам говорил, что ты противник этой идеи!.. Что тебе отвратительно любое насилие!..

— Да, я против насилия!.. — закричал Толик. — И в этом смысле их идея несовершенна!.. Но она объединяет людей!.. Посмотри, как горят у них глаза, когда они говорят о будущем человечества!.. Посмотри, как они простодушны, отважны и бескорыстны!.. Им плевать на деньги и на комфорт!.. Они хотят отдавать, а не хапать!.. А чего хочет Запад?.. Чего хочешь лично ты?.. Домик в Ницце?.. Миллиард в швейцарском банке?.. Ежегодный отдых на Гаваях?.. Ненавижу!.. Ненавижу ваши разговоры о башлях, ваши постные тусовки, ваши приклеенные улыбки!.. Ненавижу, ненавижу!..

— Толя! — вдруг тихо спросила Сильви. — А может быть, все проще?.. Может быть, просто тебя в детстве сильно переласкали?.. Может быть, мир и не виноват, что из тебя не получается Толстой?..

— Что ты сказала?.. — Толик зашипел, как пригорающая яичница. — Да кто ты такая, чтобы меня оценивать, дрянь?.. Ты всего лишь обычная потаскушка! Убирайся вон, я не желаю тебя видеть!..

— Я бы с удовольствием это сделала, — глухо и печально сказала Сильви, — но, к сожалению, я у себя дома. Если ты не желаешь меня видеть, может быть, проще уйти тебе самому?..

Толик поозирался, сообразил, наконец, где находится, и пулей выскочил из комнаты. С грохотом захлопнулась дверь. Сильви заплакала.

…Проснулся он поздно. Солнце уже стояло в зените. Толик оторвал чугунную голову от подушки и тут же увидел лежащий у изголовья розовый конверт.

Он долго и сосредоточенно вглядывался в прыгающие строчки, не умея сразу схватить их простой и пугающий смысл, а когда наконец это удалось, лоб его покрылся мгновенной испариной.

На крохотном листочке рукой Сильви было написано всего несколько слов: «Прощай. Я буду скучать по тебе. Видно, не судьба. Сильви».

Внизу, в холле, перепуганная мадам Лоран изо всех сил отбивалась от обезумевшего Толика.

— Где Сильви? — бился в истерике Толик. — Куда она уехала?.. У вас должен быть ее адрес!.. Или телефон!.. Она не могла исчезнуть просто так!..

— Мадам Лоран говорит, — послышался сзади знакомый голос, — что Сильви уехала сегодня ночью. Единственное, что она просила передать тебе, это письмо.

Толик обернулся. За спиной стояли двое — как всегда респектабельный, гладко выбритый, благоухающий дорогим одеколоном Андрей и малогабаритный господинчик в старомодном котелке и темных очках.