Эллисон Пирсон - Что же тут сложного? [litres]

А потом заглянула в ведро и понюхала маринад. Он протух. Должно быть, так пахнут трупы, брошенные на поле боя. Шерил заметила, что для декабря “тепло не по сезону” и что я сама дала маху, надо было держать маринад в холоде. Поставить в холодильник. Спасибо, сука. Уж извини, что у нас нет холодильника размером с аэропорт, как у вас с Питером. Сожалею.

Дикки я пальцем не тронула, мама любит его больше, чем собственных детей, так что мне оставалось лишь предложить для разнообразия приготовить к праздничному столу окорок и запеченные овощи.

С Найджелой такого точно не случилось бы.

Можешь не отвечать на это письмо.

ххх. К.

PS: Абельхаммер объявился на корпоративе, и теперь я безнадежно и беспомощно влюблена в него, и мы едва не занялись сексом, аллиматьеголуйя, но не сработал ключ от номера. Так что не судьба: еще один слой мой бутерброд просто не выдержит. Да и он теперь, наверное, меня ненавидит. Я не знаю, что и думать.

23:59

Шесть часов спустя объявляется Рой. Я еще не закончила упаковывать рождественские подарки, несмотря на то что в Санта-Клауса никто не верит и все легли спать. Рой говорит: “Наряд, я вижу, ты одна из пагуб, которыми могуч лукавый враг!” О чем он, ради всего святого? Это цитата из сочинения Эмили по “Двенадцатой ночи”, Рой. Ты ошибся воспоминанием! Возьми себя в руки.

Канун Нового года

Салли пригласила нас на праздничный ужин. Слава богу, он состоится в цивильное время, а не как эти попойки с десяти вечера и до четырех утра. Прежде я с удовольствием распевала бы “Старую дружбу”, обступив вместе с другими пианино, и абсолютно незнакомые люди лапали бы меня на том лишь основании, что нам удалось еще год прожить на Земле, но сейчас, черт побери, я слишком стара для этого. Нет ничего дурного в том, чтобы, стоя на берегу Темзы, любоваться, как мэр спускает полугодовой бюджет – причем, на мой взгляд, совершенно оправданно – на ослепительные фейерверки, но только если ты живешь не за городом, где дороги к полуночи превращаются в каток.

Так что ровно в половине седьмого – настолько ровно, насколько это вообще возможно, когда приходится понукать подростков, – мы грузимся в машину с разной степенью неохоты (приз за самое непристойное нытье уходит Бену) и едем в гости. Мой первый визит в “штаб-квартиру”, как ее называет Салли, до сих пор мы встречались на нейтральной территории – как ни странно, в лучшем и единственном месте, для того чтобы делиться секретами и постепенно открывать друг другу тайные истины. Дом почему-то заставляет прикусить язык.

– Вы, должно быть, Кейт. Наконец-то мы встретились. Заходите!

– А вы, должно быть, Майк?

Настоящий Майк, как ни погляди. Огромный, словно медведь, приветливый, немного неуклюжий, в бесформенном буром кардигане, который явно связали сельские мастерицы с Гебридских островов.

– Ричард, здравствуйте. Бен, привет. Умница. Эмили, бог ты мой, ну вылитая мама. – Эмили сверкает глазами, но Майк продолжает: – Я имею в виду, красавица, вся в мать, да заходите же скорее, одежду сюда, напитки вот здесь, Салли где-то тут, славно. Добро пожаловать.

Рукопожатие, которое вывихивает тебе запястье, хотя ты даже не успел переступить порог. У Диккенса здесь обязательно оказалась бы и чаша с пуншем. Входим в гостиную, наполненную гулом голосов. Смотрите-ка, а вот и чаша с пуншем.

То ли это признак надвигающейся старости, то ли чего похуже, но когда входишь в комнату и видишь море незнакомых – или знакомых, которых не помнишь, – так и подмывает улизнуть и попытать счастья где-нибудь в другом месте, а если не получится, то спрятаться за диваном и не вылезать, пока кто-нибудь не подаст сигнал: “Все спокойно”. А, не обращайте внимания. Разумеется, детям такие привычки прививать не след, поэтому мы проходим в комнату, отчаянно высматривая в толпе знакомые лица.

– Кейт, наконец-то!

– Салли. – Мы обнимаемся.

– С прошедшим Рождеством. И наступающим Новым годом. С праздниками, в общем. Как все прошло?

– Мою индейку сожрала собака. А так все хорошо, потом расскажу. Салли, это Ричард. И Бен. И Эм… Где же она? Эмили только что была здесь. Куда же она подевалась?

Сказать по правде, Эмили решила ехать с нами в последний момент. У нее стряслась беда. Настоящая катастрофа. Она не собиралась с нами в гости, поскольку слишком взрослая и слишком клевая, чтобы праздновать Новый год с занудами-предками. И вдруг сегодня днем захожу к ней в комнату – а она лежит на кровати, плотно завернувшись в одеяло. Я, разумеется, принялась расспрашивать, что стряслось, и наконец она призналась: Лиззи Ноулз устраивает грандиозную новогоднюю вечеринку, на которую пригласила всю параллель, кроме двух девочек. Эмили и Би. Эмили убита горем. Она ведь заранее договорилась с Элли, что переночует у нее.

“Элли пригласили на вечеринку, и она написала Лиззи: «Можно Эмили тоже придет, потому что она ночует у меня?» А Лиззи отказала”.

Я разозлилась как черт, но ни капли не удивилась. Эм говорила, что после того как она устроила ту классную вечеринку, Лиззи стала вести себя с ней как-то странно.

– Это какой же надо быть стервой, чтобы так поступить? – спросил Ричард, когда Эмили пошла принять душ.

– Королеве пчел не понравилось, что одна из фрейлин обратила на себя внимание, – ответила я. Так называемая лучшая подруга расквиталась с моей дочерью. Месть была подана не просто холодной, а ледяной. Строить новые планы поздно, потому мы с Ричардом посоветовались и решили уговорить Эм ехать с нами к Картерам. Я ей наплела, что там будет полным-полно ее ровесников, в чем не была уверена, но и оставлять Эм одну дома побоялась.

Слава богу, что все мы здесь, и вдруг оказывается, что Эм заприметила на другом конце комнаты некую Джесс, с которой они в друзьях на фейсбуке, хотя в жизни ни разу не виделись, но эта самая Джесс классная и очень нравится Эм. Вот и славно. В шторм взрослой вечеринки сгодится любая гавань. Девушки вскрикивают от радости, точно разлученные сестры, и я надеюсь, что это хоть немного поднимет Эм самооценку после унижения, которое нанесла ей Лиззи.

Салли же не терпится представить меня домашним. Меня знакомят с Уиллом, Оскаром, Антонией, после чего их обязательно нужно познакомить с Ричардом, затем с Беном, а потом и с Эмили, если удастся оторвать ее от Джесс. В этом недостаток вечеринок, на которых членов одного клана представляют членам другого, – пока всех перезнакомишь, уже и домой пора. Бен отходит в сторонку, устраивается возле столика с закусками и принимается угрюмо жевать хрустящие палочки. (Впоследствии сын обнаружился в другой комнате, где резался в видеоигру с какими-то мальчишками. На обратном пути я спросила, кто они, и Бен ответил, что не знает, как их зовут, но в приставку играть умеют. Вот вам визитная карточка юношей двадцать первого века.)