Кристофер Бакли - Здесь курят

– У нас в штате состоит несколько бывших тайных агентов, – сказал Ник, – но, вообще-то, мне не следует никому об этом рассказывать.

– Мы сейчас делаем фильм о ЦРУ, очень масштабный. Идея там такая: ЦРУ решает, что Франклин Рузвельт слишком мягок со Сталиным, и убивает его, Рузвельта то есть, чтобы Трумэн пришел к власти и сбросил на Японию бомбу. Колоссальное будет кино.

– Звучит впечатляюще. Только, по-моему, в сорок пятом ЦРУ еще не было. – Не было?

– Ну, сколько я помню, его создали в сорок седьмом.

– Ладно, теперь уже поздно что-то менять. Через две недели основные съемки. Надо будет придумать какую-нибудь отмазку. Хотя какого черта: если верить опросам, половина наших студентов считает, что Черчилль был при Трумэне вице-президентом. И знаешь, мы как раз в связи с этим проектом подумывали о тебе.

– То есть?

– Да ведь Рузвельт курил, так?

– Курил, – сказал Ник. – Но я думаю, нам нужен кто-то посовременнее.

– Возможно, ты прав. Вряд ли найдется много девиц, которым захочется лечь с давно покойным дяденькой, да еще и калекой.

– Вот именно.

Оставив машину в подземном гараже, они поднялись наверх на лифте. Со времени приезда в Лос-Анджелес Ник пользовался исключительно личными лифтами.

– Кстати, – сказал Джек, – когда увидишь Джеффа, постарайся не нервничать. Ты удивишься, если я назову тебе людей, которых при знакомстве с Джеффом оторопь брала. – Джек понизил голос, заставив Ника заподозрить, что лифт прослушивается. – Том Сампсон, Куки Перетс… Рокко Сент-Анджело.

– Рокко Сент-Анджело? Да что ты?

– Этот вообще в коме был. Я думал, придется у него под носом петарды взрывать. Но ничего, обошлось. Джефф, вообще-то, добрейший человек, если к нему привыкнуть.

Двери лифта открылись прямиком в пруд с рыбками. Ник, следуя за Джеком, перешел его по плоским камушкам. Между ними лениво плавал большой белый с красным карп.

– Видишь его? – прошептал Джек. – Семь тысяч долларов.

– Семь тысяч? За рыбешку?

– Представь себе. Чего ж удивляться, что суши стоит здесь по сотне долларов за порцию? Ты любишь суши? А я вот червей боюсь. Они способны до самого мозга добраться. Теперь каждый раз, как мне приходится есть суши, – а людям вроде нас с тобой от этого никак не отвертеться, верно? – я думаю, что кончу на манер Джона Харта в «Чужом» – полезет из груди какая-нибудь мерзость. Кстати, эта рыбка – подарок от Фионы Фонтейн. Еще одно лицо, которое Джефф превратил в имя. А вон ту, в черных пятнышках, видишь? Двенадцать тысяч. От Кайла Кедмана. Джефф выбил ему роль в «Мунге», хотя «Коламбия» слышать ни о ком не хотела, кроме Тома Круза.

– А акул вы здесь не держите?

– Нет, – рассмеялся Джек. – Нам и без них хорошо. У последнего камня их встретила замечательно милая женщина лет пятидесяти. Она пожала Нику руку, представилась: «Я работаю с Джеффом» – и что-то пошептала Джеку на ухо. Джек взял Ника под локоток и отвел его к краю бассейна.

– Джеффу звонит его светлость.

– Его светлость?

– Султан Глютана, – прошептал Джек, – новый клиент.

– А, – сказал Ник, – самый богатый человек в мире.

– Уже не самый, – ухмыльнулся Джек. – Да нет, шучу. Огибая бассейн, он увлек Ника в подобие зала ожидания. Ник вгляделся в человека, сидевшего там, читая «Гольф дайджест». Нет, не может быть. Это же… о господи, он самый.

– Шон! – воскликнул Джек. – А ты чего же не в килте? Джек представил Ника, и тот, впервые в жизни, ощутил почтительное до немоты благоговение, одолевающее человека при знакомстве с настоящей кинозвездой, да какой! Ник вырос на его фильмах. Некоторые из них он мог пересказать буквально наизусть. Он мечтал стать похожим на него. И вот они жмут друг другу руки. Шон оказался воплощением учтивости и сердечности; можно было подумать даже, что Ник чем-то ему интересен. А Ник только улыбался и старательно кивал в ответ на каждое его слово. Шон и Джек поболтали немного о соревнованиях по гольфу, в которых участвовал Шон, а потом, обиняками, о новом проекте, ради обсуждения которого он, по-видимому, и пришел. Минут через двадцать вновь появилась приятная женщина – телефонный разговор закончился, Джефф готов их принять.

– То есть как же, – прошептал Ник Джеку, шагая следом за женщиной, – мы пойдем впереди него!

– Видел бы ты, кто тут вчера штаны протирал, – сказал Бейн. – Голди, Джек и Мэл.

Две украшенные резными иероглифами дверные створки из полированного бирманского тика распахнулись в огромное, точно в соборе, пространство с головокружительным видом на город и океан за ним. «В ясные дни отсюда Токио видать», – прошептал Джек. В центре пространства помещался стол со стеклянным верхом, совершенно пустой – вот это и есть власть: абсолютно пустой письменный стол, – за ним сидел человек лет сорока с небольшим, невысокий, загорелый, с редеющими волосами. Очень крепко сколоченный человек – грудные мышцы его выпирали под синей рубашкой, казавшейся маловатой на один размер. Приятное лицо, поблескивающие зубы, светлые лазерные глаза. Человек этот улыбнулся во весь рот, поднялся со своего хрустального престола и, обойдя стол, подал Нику руку.

– Джефф Мегалл, – сказал он, вновь удивив Ника – большинство шишек, с которыми ему доводилось встречаться, представлением не утруждались. «Все мы знаем, кто я такой…»

– Как долетели? – спросил Джефф.

– Спасибо, хорошо.

– Джек, проследи, чтобы обратно в Вашингтон мистер Нейлор летел нашим самолетом. В каком отеле вы остановились?

– В «Энкомиуме», – поспешил сообщить Джек.

– Хороший отель, – сказал Джефф. – Если что-то понадобится, дайте нам знать. Он приглашающе махнул рукой в сторону дивана.

– Что вам предложить? Кофе, чай, минеральную?

– Если не затруднит.

– В каком виде?

– Без молока.

– Минеральную без молока? – улыбнулся Джефф. – Найдется у нас черный кофе для мистера Нейлора?

Произнесено это было в пространство, поскольку в огромной комнате никого, кроме них троих, не было, однако через несколько секунд появилась женщина с дымящейся чашкой отличного черного кофе в руке, очень красивая женщина – длинные волосы, длинные ноги, короткая юбка.

– Пепельница понадобится? – спросил Джефф.

– Нет-нет, – сказал Ник, – не надо. Я…

– На меня внимания не обращайте. Мне даже нравится смотреть, как люди курят. Большая редкость в наши дни.

– Да, – сказал Ник. – Я, собственно, и приехал поговорить об этом.

– Кстати, вы замечательно проявили себя в истории с похищением. Я понимаю, вам пришлось пережить ужасные минуты. Но то, как вы потом говорили с журналистами, свидетельствует о силе вашего духа. Примите мои поздравления.

– Ну…

– После того как вы изъявили желание сотрудничать с нами, я поразмыслил о нынешнем состоянии табачной индустрии и пришел к выводу, что, если мы не вмешаемся, американские табачные фермеры скоро исчезнут, а вместе с ними и определенный уклад жизни.