Хенрик Лангеланн - Гений

Кристиан не ответил.

— Издательская деятельность — в первую очередь политика, а не продажа, — продолжал Эрленд. — Ты должен начать действовать, и как можно скорее. Тебе, по крайней мере, следует прочитать книги Нильса Коре Якобсена и Эрика Руденга о Харальде Григе и Вильяме Нюгорде.

Кристиан натянуто улыбнулся.

— Биографию Вильяма Нюгорда написали при жизни?

— Нет, это его дед. Знаешь, что? Я думаю, тебе следует немножко культурно образоваться, — сказал Эрленд и поднялся.

— Не забудь прочитать биографии Руденга и Якобсена. Они дадут тебе лучшее представление об издательской отрасли.

— Ага, — ответил Кристиан и подумал, что ему надо будет уговорить Будиль прочитать эти две книги, наверняка чудовищно скучные, и написать по ним реферат страниц на десять.

— Да, кстати, — прибавил Эрленд, натянув на себя свою черную куртку, — сомневаюсь, что этот Магнус Скрамстад-младший представляет такую уж опасность. Я слышал, что в семье существует некое разногласие между стариками и молодыми, но говорят, Вильям Нюгорд имеет довольно сильное влияние на важнейших акционеров. Если что и случится, то посерьезнее и не связанное с молодым Скрамстадом. Держу пари, он хочет только быстрых денег.

Один дома все выходные! Разговоры с Эрлендом и Бровиком привели Кристиана в хорошее настроение, а длинная пробежка взбодрила его еще больше. Теперь он получил возможность заглядывать в карты Гейра Морка. Кроме того, он понял, что Скрамстад-младший мутит воду больше, чем действует. Да и «Санома» не так активна, как раньше. И вообще, было похоже, что он один намеревается вывести экономику на новый стратегический уровень путем интеграции «Скандорамы».

Кристиан переоделся в свежевыглаженную фланелевую рубашку и любимые штаны, засунул пиццу в микроволновую печку. Он уже не помнил, когда оставался один в выходные, если не считать того понедельника две недели назад, когда он нашел спичечный коробок в кармане Тессиного пальто.

Тесса отправилась на девичник, скорее всего в театр на открытом воздухе. Наверняка там скучно и неудобно. Сам он был приглашен на встречу с людьми, которые собирались издавать еженедельный спортивный журнал, но потом встреча отменилась. Родители Тессы изъявили желание посидеть с Хансом-Кристианом и Сарой. Впрочем, такое желание у них было всегда.

Уничтожив до крошки огромную пиццу, Кристиан полез в мини-бар. Очень давно он не выпивал дома. Содержимое мини-бара почти целиком состояло из подарков или покупок в магазинах дьюти-фри. Некоторые бутылки все еще были в подарочной упаковке.

При виде двух недопитых бутылок джина Кристиан вспомнил слова Тессы, когда она пришла домой после обеда с той самой подружкой с Грюнелёкки. С ней Тесса последнее время очень дружила.

— Господи, какой скучный стал Нордберг, такой неподвижный, — тихо прошептала она, чтобы не разбудить детей.

— Хочешь переехать? — сонно спросил Кристиан. Он уже спал, и ему вдруг приснилась вилла на Бюгдёе.

— Нет. Саре и Хансу-Кристиану лучше жить здесь, на Нордберге. Тут такой водопад рядом. Но те три домика на Руделёкке, прямо за Грюнелёккой, просто прелесть.

Оказывается, подружка Тессы купила себе дом на Руделёкке размером в восемьдесят квадратных метров почти за четыре миллиона.

Почти четыре миллиона за восемьдесят метров! Цифра ошеломила Кристиана. Почти пятьдесят тысяч за квадратный метр?

— Она купила дом на деньги, полученные от влюбленного в нее французского предпринимателя, и они скоро поженятся. Но у нее такое странное к нему отношение, — продолжала Тесса, — она называет его «мой сладкий папочка».

— Твоя подружка, видимо, себя не уважает, — сухо заметил Кристиан. — Но ты почему-то говоришь о ней с блеском в глазах.

Он тут же замолчал, испугавшись, что она устроит сцену и разбудит его окончательно. Однако Тесса только вздохнула и повернулась к нему спиной.

Налив себе коньяка и насыпав в блюдце арахиса, Кристиан уселся в кресло в гостиной и взял пульт от телевизора.

Он пощелкал по каналам. У них был доступ ко многим каналам, но сам Кристиан смотрел телевизор очень редко. О существовании некоторых каналов он узнал только сейчас. Случайно он включил какую-то передачу с симпатичной женщиной-ведущей. Вскоре на экране появился логотип программы, которая называлась «Читательское объединение». Невразумительные рассуждения одного из участников о каком-то романе показались Кристиану ужасно скучными и занудными. Зато на этом канале издательства могут получить час бесплатной рекламы.

Он снова стал проскакивать канал за каналом. За обедом в «Габлере» Эрленд дал ему книгу литературных цитат, которую Кристиан старательно изучал, чтобы не попасть впросак во время очередного интервью. Но он забыл книгу на работе. На столе в гостиной лежали «Дагбладет» и книги Тессы. Кристиан вытянул газету, уронив при этом какую-то книгу. Почему они повсюду раскиданы? Неужели трудно убрать их на книжную полку?

Кристиан раздраженно нагнулся, поднял книгу и недовольно скривился. Это была та самая книжка, которая лежала у Тессы на ночном столике еще весной. Даг Сольстад «Арильд Аснес. 1970». Кристиан стал рассматривать портрет писателя. Его лицо показалось ему знакомым. Пристальный взгляд, косо сидящие очки и всклокоченные волосы.

Кристиан напряг память. В мозгу крутилось какое-то воспоминание, сильно его раздражавшее. Он с грохотом отбросил книгу.

Ему вспомнился разговор с Эрлендом сразу после истории с интервью для рубрики «На ночном столике». Эрленд сказал что-то про лучшее понимание литературы и назвал имя Дага Сольстада. Кристиан снова взял роман и начал его пролистывать, выборочно читая то тут, то там. «…Что-то сжалось в душе Арильда Аснеса. Он должен был осознать все это. С ним происходило нечто абсурдное. Это было абсолютно ясно», — прочитал он на двенадцатой странице, и взгляд его скользнул на следующую страницу: «…он жил в капиталистическом обществе… он был свободен… эти два предложения выражали в целом следующее: это совершенно невозможно. Мне надо бежать». В самом нижнем абзаце он прочитал: «…Арильд Аснес неутомимо прогуливается по паркам и улицам Осло… его можно увидеть на окраине парка, одетого в просторное зимнее пальто».

Кристиан внезапно вспомнил ту пробежку по Драмменсвейен в начале апреля и солнце, которое выглядывало между домами у маленького парка. Он попытался вспомнить, почему у него возникла именно эта ассоциация, но ничего в голову не пришло. Это его безгранично раздражало, и он решил позвонить доктору Рейнертсену уже в понедельник.

Кристиан пролистнул страниц двадцать и прочитал: «…что характерно для норвежца? Они несут свободу и они безвластны, то есть над ними никто не властвует», через пару страниц он прочитал: