Иван Екреев - Поколение Spice

Конечно, я мог отказаться, и мент стал бы искать других понятых. Идти туда было рискованно в случае, если Китаец сразу меня сдаст. Но Китайцу я доверял, к тому же, очень важно было знать, что найдут при обыске менты и как они вообще туда попали. Место было глубоко законспирировано, фасовка не имела никаких контактов с продажами.

– Ладно, сейчас схожу в машину за паспортом.

В салон я закинул покупки, а товар и деньги я на всякий случай положил под сиденье. Опер все время смотрел за мной, и ехать избавляться от наркоты было бы подозрительно.

В чайной было как никогда много народу. На стуле сидел Китаец с бледным лицом и в наручниках, гуманно надетых перед собой. Кроме него в помещении в качестве понятой была продавщица из магазина с конфетами, два спецназовца в масках и полном вооружении, следователь и пять непонятных мужиков в штатском. Они ходили, курили и заглядывали в большие банки с чаем. Один нагло пил самый дорогой «императорский» пуэр, заваренный в кружке. У двоих на руках были латексные перчатки, еще один стоял наготове с небольшой видеокамерой.

– Ну что, понятые готовы. Можно начинать – сказала следачка.

Банки с чаем стали методично опечатываться, описания заносились на листок, мы расписывались под каждой банкой. По периметру чайной стояли ящики, в задней части комнаты располагалась рабочая зона, похожая на кухню со сплошной столешницей. Там проходила фасовка и изготовление готового продукта. На поверхности стояла дорогая, профессиональная кофемолка, зеленый запаиватель палевок, точные химические весы и ноутбук. Мне стало немного смешно, когда на экране я заметил поставленную на паузу серию из второго сезона «Во все тяжкие». Ноутбук целомудренно завернули в пленку, переписали название и непонятный номер с задней крышки и унесли. Я не переживал за него, это был личный ноутбук и на нем не должно быть рабочей информации. Один из ребят в перчатках пригласил понятых и оператора в туалет. Там он попросил обратить наше внимание на коробку, которую он вытащил из вентиляционной шахты. В ней было очень много расфасованных пакетов с белым порошком. После первой коробки достали вторую точно такую же. Фасовщики неслабо потрудились над ними, наркоты там было более чем достаточно. Обе коробки внесли в комнату.

– Все барыги одинаково тупые, – заметила следователь. – Сколько была на их притонах, всегда одно и то же: дурь лежит в бачке унитаза, вентиляционной шахте или в духовке.

– Да, Юль, ты еще про морозилку забываешь, – откликнулся опер, позвавший меня. – В очередной раз убеждаюсь, что занимаются этим самые тупые, никуда не годные пиздюки.

Хоть это меня и оскорбило и мне было чем возразить, естественно, я промолчал. Судя по рассказам оперов, немало молодых барыг спалились из-за гордыни. Многим людям, особенно мужского пола, свойственно гордиться собой и своими достижениями. Такие парни, как мы, не исключение: большинство членов нашей команды боготворили организацию и себя самих. Всех спас Санек – своим скромным образом жизни он подавал пример остальным: никому не разрешалось покупать дорогие машины, броские вещи и рассказывать другим людям о своей работе. Новых операторов стращали Пазик, Синтезатор и Темный, прикидываясь бандитами-отморозками с кучей связей. Подобные методы работали, операторы боялись и не болтали лишнего.

– Ну что, Максим – обратился к Китайцу один из ментов, одетый в красный свитер, – будем писать добровольную сдачу?

– Это не мое, я торгую тут чаем, в первый раз вижу эти коробки, – отозвался Китаец.

– Да че ты нам тут лечишь. Мы приехали сюда по прямой наводке, мы все о тебе знаем. Ты поедешь в Магадан на пятнаху, не меньше. Пиши, что ты сам выдал нам коробки и что они твои.

– И говори, где еще в магазине лежит товар, – включился третий мент, – лучше ты сам нам его сдашь, чем мы найдем.

– Я ничего не знаю о том, что здесь лежит, кроме товара, который мне дали под роспись, и моих личных вещей, – сказал Макс.

В этот момент нас опять позвали в туалет. Из бачка унитаза на вытянутой руке в перчатке мент достал большой мешок, обернутый в пленку. Развернув, оттуда высыпали на столешницу много маленьких палевок с травой.

– Вот и спайсуху нашли. Я же говорила, никакой фантазии: соли были в шахте, спайс в бачке унитаза, – сказала Юля.

– На той неделе на Плехановке гаш был в духовке, амф и соли в холодильнике, – поддакнул красный свитер.

Когда Китаец увидел рассыпанную траву, он побледнел сильнее и начал сползать со стула с остекленевшими глазами. Спецназовец быстро подхватил его за шиворот, второй подсунул ему к носу ватку. Наверное, носят с собой нашатырь для таких случаев.

– Ну что, друг, так и будешь отмазываться?

– Это не мое, я не клал это в бачок и не знал, что мешок там лежит.

– Понятно. Ну ничего, допрос еще по сути даже и не начинался. Еще поговорим с тобой.

– Да, Макс, расскажи нам, кто тебе это дал, зачем, и куда вы собирались это продать. Виноват не ты, а барыга-организатор. Тебя в тюрьму никто не посадит – ты просто попал в неприятную ситуацию, – сказала Юлия.

Это была наглая ложь, и мы с Китайцем оба знали это. Кого бы он ни сдал, какое бы количество дерьма не отдал, он все равно получит реальный срок. И, возможно, даже больший, чем если будет молчать, отрицая свою вину. В этот момент я сидел и наслаждался очередным набранным очком в пользу нашей организации против мусоров. Среди всех сотрудников мы проводили разъяснительные беседы, подробно инструктируя, что делать в экстренных ситуациях, приводя реальные примеры из настоящих уголовных дел. Конкретно Китайца и Синтезатора консультировал купленный оперативник в ФСКН. Эта команда вела себя именно так, как и должна была себя вести, тем самым невольно придавая уверенности Максу, что он поступает правильно, ведя себя по инструкции.

После найденного мешка миксов в бачке, опера продолжали обыск без особого энтузиазма. Видимо, решили, что этого достаточно на сегодня. Суммарный вес был почти пять килограмм, это тянуло на особо крупный размер, да и Китаец, по их мнению, нуждался в срочном допросе. За обыском последовала куча писанины, подробного и тупого описания изъятого, наши подписи и объяснительные под всеми документами. Все это время я сидел, пил чай с конфетками и сочувственно смотрел на Китайца. Кроме мыслей о нем, мне, естественно, было страшно за себя, особенно за товар в тачке, тем более, что я уже был один раз в ГНК. Если вдруг кто-то решит пробить мои данные как понятого и обнаружит, что я был принят, это может вызвать подозрения. Вероятность была мала, но она была. Также не давал покоя постоянно трезвонящий Диман. Он писал в Джаббер, звонил на личный телефон, писал в Вотсапп, телефон просто разрывался. Наконец подъехала оперативная десятка, Макса посадили на заднее сидение посередине, по бокам от него почетно сидело по спецназовцу. Опера поблагодарили меня за содействие, сказали, что куда-то вызовут, загрузились в уазик-таблетку и уехали. Я остался один.