Нед Виззини - Это очень забавная история

– На что жалуешься?

Он откинулся на спинку серого стульчика. Вопрос был довольно казенный, но доктор задал его так мягко и участливо, что я проникся к нему доверием.

– Мне кажется, у меня серьезная депрессия.

– Так-так.

– Все началось осенью.

– Понятно. – Он черканул какие-то пометки в блокноте. Тут же на столе стояла кружка с надписью «Зипрекса», я подумал, что более безумного медицинского названия я в жизни не слышал. (Потом оказалось, что это лекарство для психов; может, какой-то пациент называл своего доктора «Зипрексой», так и придумали это название?) В кабинете доктора Барни все было фирменное: клейкие листочки для заметок с надписью «Паксил», ручки «Прозак» и даже настольный календарь со словом «Золофт» на каждой странице.

– Я поступил в такую школу, о которой мечтает каждый. Вроде бы – живи да радуйся, – продолжал я, – но я, наоборот, начал психовать и с тех пор чувствую себя все хуже и хуже.

– Так-так. Вижу, ты заполнил анкету.

– Да.

Я держал в руках анкету, которую мне дали в приемной. Это был стандартный опросник, который выдают всем, кто пришел в первый раз в Центр психического здоровья, расположенный одном из центральных зданий Бруклина. Анкета, призванная оценить мое психическое состояние, состояла из кучи вопросов по поводу эмоций, которые пациент испытывал за последние две недели, c четырьмя окошками для ответа на каждый. Например: «Вы чувствуете отчаяние и беспомощность. У вас проблемы с аппетитом. Вам сложно справляться с повседневной рутиной». Под каждым пунктом нужно было выбрать один из ответов: 1) никогда, 2) иногда, 3) почти каждый день, 4) постоянно.

Я заполнил анкету, практически везде выбрав третий или четвертый варианты.

– Эту анкету будешь заполнять в каждый приход, чтобы мы могли отслеживать твое состояние, – продолжал доктор Барни. – А сейчас мы обсудим один из твоих ответов, который меня особенно беспокоит.

– Да?

– Под пунктом «У вас возникает желание покончить жизнь самоубийством или причинить себе вред» ты отметил третий вариант: «почти каждый день».

– Ну да, только вред я себе причинять не хочу. Не собираюсь я себя резать или еще какой-то ерундой заниматься. Если я захочу это сделать, то просто сделаю.

– Покончишь с собой.

Произнесенное вслух, это прозвучало довольно странно.

– Да.

– У тебя есть какой-то план?

– Бруклинский мост.

– То есть ты прыгнул бы с Бруклинского моста.

Я кивнул.

– Я там уже бывал.

– И как давно ты испытываешь это желание, Крэйг?

– В основном с прошлого года.

– А до этого?

– Ну… это у меня несколько лет уже. Просто раньше не лезло в голову так настойчиво. Я думал, что такие мысли… ну, как бы это сказать… часть взросления, что ли.

– Мысли о самоубийстве?

Я кивнул.

Доктор Барни внимательно посмотрел на меня, поджав сморщенные губы. Почему он так серьезно к этому отнесся? Разве кто-то в детстве не думал о самоубийстве? Как вообще можно расти и взрослеть в нашем мире, ни разу об этом не задумавшись? В конце концов, так поступили многие из вполне успешных людей: Эрнест Хемингуэй, Сократ, Иисус. Даже до поступления в Академию я думал, что будет круто отмочить такой номер, если когда-нибудь стану по-настоящему знаменитым. Например, продолжу делать свои карты, однажды они попадутся на глаза какому-нибудь ценителю искусства, который решит раскрутить их и продавать за сотни тысяч долларов, и вот если я покончу с собой на пике популярности, то мои карты взлетят в цене до миллионов долларов и даже без моего участия. Тогда после меня осталось бы что-то, что говорит само за себя, как Бруклинский мост.

– Я думал… Я представлял, что до совершения самоубийства ты как бы и не живешь по-настоящему, – сказал я. – Я думал, что было бы здорово иметь такую кнопку перезагрузки, как в видеоиграх: если не можешь найти другой путь, нажал ее – и начинай все сначала.

– Похоже, ты уже давно сражаешься со своей депрессией, Крэйг, – сказал доктор Барни.

Я осекся. Нет, я не… Да, так и есть.

Доктор Барни помолчал немного и сказал:

– У тебя уплощенный аффект.

– Что это?

– Ты довольно отстраненно об этом рассказываешь.

– Ну да. Просто все это так сложно.

– Понимаю. Давай поговорим о твоей семье.

– Ну, мама разрабатывает макеты открыток, а отец работает в системе медицинского страхования.

– Они живут вместе?

– Да.

– У тебя есть братья или сестры?

– Младшая сестра, ее зовут Сара. Она обо мне беспокоится.

– В чем это выражается?

– Ну, она всегда спрашивает, хорошо мне или плохо, а когда я говорю, что плохо, она говорит что-то вроде: «Крэйг, пожалуйста, постарайся поправиться! Ведь все так переживают и стараются». Мне прямо душу разрывает от ее слов.

– Но она заботится о тебе.

– Ну да.

– Твои родные поддерживают тебя?

– Когда я рассказал все родителям, они не стали откладывать. Они сказали, что у меня химический дисбаланс и если мне подберут правильное лекарство, то я быстро поправлюсь.

Я окинул взглядом кабинет, пестревший названиями этих правильных лекарств. Если мне выпишут рецепт на каждое средство, которое прорекламировано у доктора Барни, я буду каждое утро, как старикан, тщательно пересчитывать свои таблетки.

– Ты учишься в старших классах, верно?

– Да.

– А твоя сестра?

– Она в четвертом.

– Чтобы мы могли тебе помочь, твоим родителям придется подписать множество разрешений…

– Они подпишут и сделают все, чтобы мне стало лучше.

– «Благоприятная семейная обстановка», – накорябал доктор Барни у себя в блокноте. Потом повернулся ко мне и выдал свою версию улыбки, в которой читалось снисходительное одобрение: уголки губ чуть приподняты, нижняя губа слегка выдвинута вперед.

– Что ж, Крэйг, я помогу тебе с этим справиться. А теперь мне хотелось бы услышать твое мнение. Как ты думаешь, в чем причина твоей депрессии?

– Я не справляюсь с учебой в школе, – ответил я. – Там все умнее меня в разы.

– Как называется твоя школа?

– Подготовительная академия управления.

– Понятно. Я о ней слышал. На дом задают порядочно.

– Ага. Когда я прихожу домой после занятий, то понимаю, что надо делать уроки, но тут у меня в голове начинается Зацикливание.

– Зацикливание?

– Одни и те же мысли ходят по кругу без перерыва, как будто гоняются друг за другом, в бесконечном цикле.

– Это мысли о самоубийстве?

– Нет, просто мысли о том, что мне нужно сделать. О домашних заданиях. Эти мысли начинают забивать мой мозг, я смотрю на домашку и думаю: «Я точно не смогу ее сделать», и тогда этот цикл заканчивается, и начинается новый. Я думаю: «Надо больше заниматься внеклассной работой, ведь сейчас я вообще ничем не занимаюсь, а надо бы», дальше и эти мысли уходят, и на их место приходят такие: «В какой университет ты собираешься поступать, Крэйг?» – и страшнее вопроса не придумать, потому что я никогда не поступлю в хороший универ.