Андрей Жвалевский - Я бы на твоем месте

Теперь Светлана поливала слезами написанное заявление об увольнении.

– Я бы с ним договорилась! Я бы смогла! А теперь у меня нет другого выхода…

Арина угрюмо повторила, что директор – козел. Светлана не спорила.

Тихон нарисовал двугорбого козла. Светлана даже не улыбнулась.

– Что мы теперь будем делать? – спросил Тихон.

Светлана разрыдалась и вышла.

Как выяснилось через два дня, увольнение было бы не самым плохим выходом. Директор заявление не подписал. Более того, он сообщил, что Светлана обязана отработать учебный год, что с ней подписан контракт, что у нее в плане стоят мероприятия и никто другой эти мероприятия проводить не будет, у всех остальных своя работа и есть чем заняться.

Светлана пила успокоительные и рыдала. Так проходило уже второе занятие, и Арину это ужасно раздражало. Арина привыкла, что мама все сложности берет напором. Она учила Арину, что, когда в прибое на тебя идет большая волна, нельзя убегать, нужно максимально быстро пойти к ней навстречу, а в критический момент нырять внутрь. Мама так делала всегда. Разворачивалась к проблеме и перла навстречу с каменным выражением лица.

Арина изнемогала, глядя, как Светлана страдает, но ничего не делает. Репетиции показа продолжались, но теперь, вместо вдохновения и веселья, все было пропитано безнадегой.

– Раз уж я должна, то…

– Поскольку меня вынуждают…

– Да сделайте как-нибудь, какая разница…

Девчонки-модели, которые раньше занимались в охотку (а с появлением «художника-гея» вообще воспряли), с каждым днем сдувались все больше.

А за два дня до показа случилась катастрофа.

Они пришли на генеральную репетицию на сцене и обнаружили, что занавес и кулисы пропали. Светлана вышла из своего унылого состояния, бросилась к директору, чтобы сообщить о пропаже, и наткнулась на хладнокровное:

– Так их в стирку отдали. Через две недели вернут.

– Как две недели? – пролепетала Светлана. – Мне же… у меня же показ…

– А что показ? – пожал плечами директор. – Твои модели сопливые ведь по сцене ходить будут? Так сцена на месте.

– Но переодеваться… Они же должны менять наряды… Мы планировали за кулисами…

– Плохо планировали! – рассердился директор. – Надо было озаботиться раньше! Иди, не мешай работать!

– Может быть, – предприняла последнюю попытку Светлана, – тогда разрешите ширмы?

– Ширмы бумажные, легковоспламеняющиеся! – Директор повысил голос. – Под статью хочешь меня подвести! Все, иди готовь свое мероприятие! И помни: сорвешь – уволю с волчьим билетом, тебя в парикмахерскую работать не возьмут!

Когда Света вернулась в зал, она была похожа на свежевыстиранную простыню – белую и тонкую. Модели, выслушав новости, принялись возмущаться:

– А переодеваться как? При всех? А почему вы не добились! Раз так, то мы уходим!

Ушли все, кроме Арины и двух тихих девчонок из восьмого класса. Ну и Тихона, который сосредоточенно штриховал что-то, сидя на краю сцены.

Светлана оглядела оставшихся, села в кресло в первом ряду и тихонько разрыдалась.

– Мы что-нибудь придумаем! – Арина бодрилась из последних сил. – Подумаешь, кулисы! Тихон! Хватить там картинки рисовать! Иди сюда, думать будем.

Тихон спрыгнул со сцены, подошел к Арине и сунул ей в руки рисунок – лохматый парень с огромными черными крыльями за плечами.

– Хаул! – сказал он. – Из «Ходячего замка» Миядзаки.

– Ага, – Арина рассеянно глянула на картинку и отодвинула ее в сторону, – круто. Нужна идея! Где переодеваться?..

– Так Хаул же! – Тихон снова подсунул картинку под нос подруге. – У него крылья. Если их расправить…

Арина присмотрелась и заорала:

– Да! Точно! – Она выхватила портрет Хаула и бросилась к Светлане. – Тихон все придумал! Он наденет крылья Хаула и станет как будто ширма! А мы за его спиной будем переодеваться!

– Почему я? – запротестовал Тихон.

– А кто?! – отмахнулась Арина. – Директора нашего прекрасного попросим? Света, вы посмотрите! Это же суперрешение!

Светлана вытерла глаза, взяла рисунок, всмотрелась и сказала без особой надежды:

– Делайте что хотите…

Крылья Хаула в прокате стоили тысячу рублей. Как назло, и у Арины, и у Тихона карманные деньги закончились, а к Светлане после ее «делайте что хотите» обращаться не имело смысла.

Арина долго думала, как попросить денег, чтобы мама ничего не заподозрила и не полезла с вопросами. Она заговорила непринужденно. За ужином. Для верности – с полным ртом.

– Мам, мне фрофно нуфна фыфяча фуфлей ф счет следуюфей недели.

– Что? – спросила мама.

Арина вздохнула. Набила рот следующей порцией картошки.

– Мне фрофно…

– Прожуй, – попросила мама.

Арина прожевала. Запихала в рот кусок хлеба. Прожевала его.

– Что-то случилось? – спросила мама.

Арина замотала головой и сделала большие глаза.

– Конечно, нет! – воскликнула она.

Мама нахмурилась. Арина врать не умела. Собственно, у нее никогда не было в этом необходимости. Жанна все сделала для того, чтоб у нее не было этой необходимости. И ей заранее очень не нравилось то, что сейчас заставляло дочку вести себя так ненатурально.

– Я дам тебе тысячу, это не проблема, – спокойно сказала Жанна, – только расскажи зачем.

До разговора с мамой Арина придумала, что она собирается с девчонками в пиццерию, что проспорила пиццу, потому что не угадала новый цвет волос практикантки по английскому, но сейчас слова застряли у нее в горле. Почему-то стало очень страшно.

А вдруг мама позвонит девчонкам? А вдруг мама знает, что практикантка уже месяц как не перекрашивалась? А вдруг она придет завтра в пиццерию?

– Я… мне… это… я пиццу…

Арине стало жарко, и она поняла, что краснеет. От безысходности она запихала в рот картошку, подумала, что хорошо бы было подавиться, вдохнула, но подавиться не смогла и ненатурально закашлялась.

Жанна все это время смотрела на нее, подперев щеку ладонью. Потом встала, вышла в коридор, принесла сумочку, медленно достала из нее кошелек, еще медленнее открыла его, аккуратно вынула две купюры по пятьсот рублей, положила их перед Ариной и вышла.

Арина слышала, что мама закрыла за собой дверь в комнату. С одной стороны, Арине было безумно стыдно. С другой, она была счастлива, что проблема решилась. С мамой она разберется потом. После показа.

– Это не то, – повторил Тихон, хмуро глядя на большие мохнатые крылья.

– Да как не то? – возмутилась Арина. – Вот смотри, у тебя на картинке ровно такие же!

– Не такие. Крылья должны быть черными с вкраплением белых перьев. А тут сплошной серый.

– Выцвели просто, – флегматично пояснил парень, который заведовал прокатом. – Ходовой товар. Брать будете?