Андрей Воронин - Убийца не придет на похороны

На высоком берегу реки росли деревья, уже яркие в осенней листве. Иногда по воде, прямо возле плота, медленно скользили, словно кораблики, огненные листья клена, лимонные листья осины. Эти листья напоминали огоньки, настолько они были яркими и красивыми.

Противоположный берег реки тонул в тумане, в серебристо-белом, густом, чуть-чуть подсвеченном ярким солнцем. Железнодорожного моста, который находился метрах в четырехстах вверх по реке, естественно, видно не было, но время от времени рыболовы слышали шум, грохот проносящихся по нему составов. Еще дальше проходил мост автомобильный, тот не отзывался, звуки гасли в тумане.

Колька скосил глаза от поплавка в туман, щелкнул пальцами и констатировал:

— Вот, Игорешка, скорый на Москву пошел.

— Ну и хрен с ним. Нам-то что, мы сидим себе на реке, рыбку удим, а в поездах придурки ездят, и в школу дураки ходят, когда прогулять можно; пусть, что хотят, то и делают.

— Да, хорошо, что мы сейчас здесь, а они все там, — рассуждали про своих одноклассников парни. — Давай еще немного сыпанем подкормки, а?

— Сыпани, — сказал Игорь.

Колька запустил руку в старый вещмешок, зашелестел целлофаном, взял пригоршню комбикорма и бросил в воду, стараясь попасть повыше своего поплавка, чтобы течение снесло подкормку прямо на крючок.

— Ой, хорошо! — выдохнул Игорь и подтянул свой поплавок чуть-чуть выше. — Интересная штука, рыбалка, сидишь здесь, тепло, хорошо, куришь. А рыбы где-то там, в воде, плавают у дна.

— А, может, ее там и нет.

— Как это нет?

— Нет, да и все! Ушла в другое место.

Колька чуть-чуть наклонился, опустил руку в воду, и его толстые губы задрожали.

— Брр-р! Холодная, как лед! Представляешь, — сказал Игорь, свалиться с плота в такую воду! Долго в ней не протянешь.

— Поплыл к берегу, да и всех делов.

— Мы однажды зимой с дядей провалились под лед, так я пока до дому добежал, весь ледяной коркой покрылся.

— Как эскимо, что ли?

— Нет, как фруктовое, — заулыбался Колька. — А вода и действительно холодная. И как это рыба терпит такую холодрыгу? Мы в фуфайках, шапках, свитерах, и то прохладно, а ей хоть бы что.

— Да, рыба тебе не человек, — глубокомысленно принялся рассуждать Игорь, подергивая удилище, не давая поплавку уплыть дальше по течению. — Что-то, Коля, клева здесь никакого. Может, к траве сплывем, к берегу? Может, она вся там, где солнышко?

— Нет, давай еще посидим, выкурим по сигарете, а потом посмотрим. Не будет клевать — поплывем к берегу.

— А, ты уже поймал одну хорошую рыбину, вот и не хочешь с места двигаться. И вообще, ты ленивый.

— Это я ленивый? Если хочешь, давай, поднимай якорь.

Игорь принялся поднимать веревку, плот закачался. А Колька собрав свою удочку, передал ее Игорю и взял весло.

— Держи, я буду грести.

— Только не на течение. Ну его на хрен, поплавки сносит, будет поклевка, так не увидишь.

— Жаль, прикормили место, — сказал Колька и взглянул на темную воду. — Вот и туман рассеивается, солнце светит, сейчас станет тепло.

— Ладно, греби.

Плотик короткими толчками, сносимый течением, пошел, покачиваясь из стороны в сторону, одновременно к берегу и к мосту, конструкции которого начали проявляться, как бывает на фотобумаге.

— Ближе, ближе, — руководил движениями гребца Игорь, — туда, к камышам, там должны ходить окуни.

— Может, будут, а может и нет. Мы с дядей возле травы никогда не ловим.

— Да ты меня уже достал со своим дядей. Что он у тебя аквалангист или колдун?

— Не знаю, не знаю, — тяжело дыша, сказал Колька, засопел и принялся веслом разворачивать плот, хотя понять, где у него нос, а где корма, было довольно сложно. — Он просто рыбак клевый, а то, что он пьяница, так это его дело.

— Ладно, ладно, — согласился Игорь, — хороший рыбак, так хороший. Бросай якорь, бросай скорее, а то снесет. Видишь, местечко ничего?

— Именно, что ничего.

— Поменьше рассуждай, с поднятой удочкой, вообще, ничего не словишь.

Якорь упал, трос натянулся и плотик замер на месте, сносимый течением то вправо, то влево.

— Давай, бросай второй якорь, а то будет носить нас, будем здесь качаться, как дерьмо в проруби.

— Каждый болтается, как умеет.

— Ты только болтаться и умеешь.

— Вот, тоже, скажешь… — Игорь передал удочки Кольке, а сам принялся возиться со вторым якорем, который представлял собой большой булыжник в авоське.

— Ну, бросай же, самое подходящее местечко! Камень тяжело, глухо булькнув, ушел под воду. Вскоре трос натянулся.

— Ну, сколько глубина?

— Метра три с половиной будет.

— Глубоковато, ничего здесь не будет. К траве станем бросать поближе.

— Давай попробуем. Только червей надо поменять.

Ребята взялись цеплять свежих червей, поплевали на них, и переглянувшись, забросили удочки.

— Давай, на спор, — сказал Колька и облизал толстые губы, — я первым поймаю.

— Да пошел ты со своим спором! — Игорь был явно недоволен.

Ведь это Колька подбил его поехать на рыбалку. Их велосипеды были спрятаны в кустах на берегу.

— Ну же, ну! — пробормотал Игорь, глядя на красную черточку своего поплавка, который медленно плыл, влекомый течением.

И наконец, когда Игорь хотел перезабросить удочку, поплавок несколько раз дернулся, замер на месте и быстро поплыл против течения.

— Тащи! — выдохнул Колька, с завистью глядя на поплавок приятеля.

Игорь аккуратно подсек. Кончик удилища задрожал, изогнулся.

— Ну, что там? Что?

— Хорошая идет, хорошая! — прошептал Игорь, медленно выуживая подлещика граммов на триста. — Ну, пошла работа.

У Кольки тоже поплавок замер, дернулся, затем вынырнул и лег.

— Тащи, тащи! — постукивая указательным пальцем по катушке, шептал Колька и уже высунул язык, готовый подсечь рыбу.

Но поплавок встал. Колька потянул, и леска легко вышла из воды.

— Черт подери, червяка только испортил!

— Наверное, подлещик, — заметил Игорь, цепляя червяка на свой крючок.

— Подлещик, подлещик…

— А то кто же? Видел, как поплавок положил?

Игорю повезло. Он вытащил еще одного подлещика, примерно, такого же, как и предыдущий. У Кольки не клевало, и он принялся ворчать:

— Давай ближе к траве, ни черта здесь не словишь!

— Куда уж ближе? Там цепляться будет.

— Да не будет цепляться. Все там нормально. Возле травы окуни, густера, давай туда.

— Подожди.

У Игоря опять дрогнул поплавок. Он подсек, и его удилище задрожало, изогнулось.

— Подсачек, подсачек! — с присвистом выкрикнул он. — Готовь подсачек, лещ! Здоровенный лещ! У, черт, не повернуть.

И действительно, удилище как изогнулось, так и не разгибалось.

— Аккуратно, Игореша, аккуратно, не дай уйти!

Леска с катушки начала разматываться и уходить в воду.