Елена Роговая - Большой бонжур от Цецилии

– А не много ли сладкого для одного раза? – заботливо поинтересовалась буфетчица. – Вредно это. Лучше чаю возьмите.

– Теть, мой папа говорит, что у нас, Соловьевых, зубы железо перекусывают, а желудок его сразу же переваривает, – похвалилась Светка.

– Ну, как знаете, – улыбаясь, произнесла продавец и поставила перед подругами три порции мороженого, обильно политые сиропом.

– Во жизнь! – слизывая с ложечки мороженое, блаженно произнесла Мариночка.

– Мне тоже здесь нравится. Всегда бы так! Ты только быстрее ешь, а то зрители уже в зал пошли, – поторопила Светка подругу. – Все самое смешное можем пропустить. Аделька давным-давно убежала место занимать.

Запихав в себя через силу остатки лакомства, подруги направились в малый зал. Занавес открылся, и стройная женщина в красивом концертном платье и с бархатной папкой в руках объявила:

– Луиджи Боккерини. «Менуэт».

Музыканты встали со своих мест, и дирижер в черном смокинге под громкие аплодисменты зала вышел на сцену. Он вежливо поклонился зрителям и, как добрый волшебник, взмахнул палочкой. Музыканты заиграли. Седовласый скрипач играл с полной самоотдачей, периодически прикрывая глаза от удовольствия.

– Во дает! – удивленно произнесла Светланка. – Он слепой, что ли?

– Он профессионал и знает все наизусть, поэтому может в ноты не смотреть.

– А когда веселая музыка начнется? – поинтересовалась Светланка у подруги.

– Никогда, – назидательно произнесла Цецилия Моисеевна, сидящая в соседнем кресле. – Девочки, театр не цирк, и смешить вас здесь никто не будет. Светочка, пожалуйста, разговаривай потише. Это же Боккерини! – с восторгом сказала она, тряся лорнетом над головой.

– Маринка, эта бабка – колдунья!

– С чего ты взяла? – испугалась подруга.

– Она назвала мое имя. Думай сама, откуда ей известно?

– Точно! Ой, меня прям от страха тошнить начало.

– И меня тоже. Ее работа! Мешаем мы ей наслаждаться.

После исполнения следующего произведения Мариночка еще больше заерзала в кресле.

– Ты чего? – поинтересовалась Светка. – Скучно?

– Меня щас вырвет.

– Меня тоже. Прям не могу больше терпеть.

Подруги, не сговариваясь, начали пробираться к выходу. Как только дверь зала закрылась, они бросились искать уборную.

– Тетенька, где здесь туалет? – хором спросили подруги у толстой буфетчицы.

– Да вот же, напротив, – указала она рукой.

– Спасибо, – поблагодарили девчонки сдавленными голосами и скрылись за дверью.

– Ох, предупреждала я, так не послушались, – покачала головой женщина. – Придут без родителей и едят сладкое до тошноты.

Через несколько минут из женского туалета показалась Маринкина голова.

– Тетенька, – раздался жалостный голосок.

– Что случилось? – отозвалась буфетчица.

– Тетенька, идите сюда.

– Иду-иду! Какая беда приключилась?

– А вы смеяться не будете?

– Не буду, выкладывайте все по порядку, – вздохнула белокурая красавица.

– Правда-правда не будете?

– Правда-правда не буду.

– Нас вырвало, – пожаловалась Мариночка.

– Тетенька, принесите, пожалуйста, мне салфетку, – послышался дрожащий Аделькин голос из кабинки. – Здесь ничего нет.

– Да там отродясь ничего не было! – с укоризной произнесла буфетчица. – Пробовали вешать рулончики, так воруют все. А еще культурными людьми себя называют! Музыку они разную приходят слушать, – продолжала она ворчать. – Щас, родненькие. Щас, помогу я вашему горю.

Через минуту она вернулась с белоснежными бумажными салфетками в руках.

– Вот вам, миленькие, управляйтесь и выходите ко мне, – ласково произнесла она, закрывая за собой дверь.

Немного погодя девчонки, бледные как смерть, на трясущихся ногах вышли из туалета.

– Лица на вас нет, – запричитала буфетчица. – Щас чаем вас горячим напою, враз оживете.

– Тетенька, только без сахара, – еле слышно сказала Светланка. – Тебе, Мариночка, тоже?

– Мне одну ложечку положите, пожалуйста.

– И мне ложечку, если можно, – попросила Аделька.

– Пейте на здоровье, горемычные. Поправляйтесь, – приговаривала женщина, расставляя перед девчонками стаканы. – Щас вам полегчает. Уж я-то точно знаю.

Подправив здоровье в буфете горячим чаем, подруги снова направились в зал. Не успела Аделька протянуть руку, как двери распахнулись и зрители начали выходить.

– Соседушки, вы куда пропали? – поинтересовалась Цецилия Моисеевна. – Эх, молодежь, молодежь. Пробегали самое интересное. Исполняли «Времена года» Чайковского.

– Что-что? – переспросила Светочка.

– «Времена года» Чайковского, – с улыбкой повторила Циля.

– Да знаете, какие у нас были тяжелые времена, пока вы тут музыку слушали, – начала было жаловаться Светка, но Маринка ее резко одернула.

– Бежим отсюда. Нас дядя Витя в машине уже заждался.

– Да с радостью. Домой хочу, прям не знаю как!

– Стойте, – прокричала им вслед Аделька. – Может, сначала купим в буфете по шоколадке?

– Можно! Только, чур, по самой маленькой, – охотно поддержали ее подруги.

– Прэлестные девочки и жутко смешные, – умиленно произнесла Циля, провожая взглядом убегающих в буфет подруг.

Через несколько недель после «чудесной» находки Цецилия Моисеевна почувствовала неладное и позвонила любимой соседке.

– Софочка, вы уж извините меня за беспокойство, но доверяю только вам. Не могу понять, что происходит с моим ногтем на большом пальце правой ноги. Сначала появилась желтая полосочка, потом стала расширяться и доросла вот до такого пятнышка. Я подстригала, но не помогает. Желтизна медленно и верно ползет наверх. Деточка, это то, о чем вы меня предупреждали?

– Цецилия Моисеевна, пожалуйста не переживайте раньше времени. Даже если это и произошло, то, поверьте, все успешно лечится. Вы мне позволите взглянуть на вашу проблему?

– Позволю ли взглянуть?! Деточка, я вас умоляю зайти ко мне и пролить свет на предмет моего беспокойства.

Войдя в квартиру Шнайдер, Софа на короткое время потеряла дар речи. За несколько месяцев общения с соседкой она всякое могла предположить, но только не то, что предстало перед ее взором. Всеми уважаемая и себя обожающая Циля, согнувшись в три погибели, сидела в кресле у окна и, водрузив ногу на журнальный столик, рассматривала пораженный ноготь под Бениным микроскопом. Рядом с прибором лежали размотанный рулончик ваты, щипчики, пилочка, ножницы с загнутыми и прямыми концами, лак для ногтей, бутылка ацетона и что-то еще, что, по соображению хозяйки, совершенно необходимо для наведения красоты.

– Ничего не понимаю, – по-деловому произнесла она, не отвлекаясь от процесса исследования. – Может быть, я натерла это место и теперь оно плохо кровоснабжается? Деточка, взгляните сами на это физическое недоразумение, – попросила она, вытаскивая ногу из-под микроскопа.