Марина Голубец - Моя мечта за океаном [СИ]

Когда фильм заканчивается, я хочу быстрее бежать домой и просто выпить чаю, посмотрев какой-нибудь фильм. Не хочу думать об этом ужасном дне.

– Ребят, фильм был изумительный! – говорит с восторгом Даша.

Ещё бы. Сидеть вместе с красавчиком и кокетничать с ним весь фильм. Мне бы тоже понравилось.

– Моей подруге пора уже идти, ей родители позвонили. Может прогуляемся ещё? Ник расскажет мне об Америке!

Вот тут я уже не выдерживаю:

– Вообще-то, я очень устала, и мы с Ником поедем домой. Спасибо за предложение.

– Ох, как жаль, Юль, – она кладет свою руку мне на плечо, а потом сразу же переключается на моего друга – А ты, Ник, устал?

Я жду, пока он ответит «Да, устал», но он начинает мешкать, и я понимаю, что Джин возвращается.

– Ты, наверное, не очень поняла. Мы вместе с Ником едем домой.

– Да, я устал как-то, – наконец, говорит он, – Мы поедем домой. Было очень приятно познакомиться, Даш, – говорит Ник, улыбается, и мы уходим.

У русских есть странный стереотип насчет американцев. Не знаю, с чем это связано. Практически все мои друзья удивились тому, что Ник худой, улыбается и очень дружелюбный. Все русские думают, что американцы толстые, у них в рационе только фаст-фуд, а еще они злые. Все в точности, да наоборот. Да, у них есть толстые люди, так же, как и в России, может быть чуть больше. Насчет фаст-фуда – вообще странность какая-то. Я думаю, если бы этот народ ел только его, то он бы уже вымер. А вот насчет злости и недружелюбия…ЧТО ЗА БРЕД?! Даже когда я не была знакома с Ником, я знала, что американцы – очень дружелюбные. У них в этикете принято улыбаться постоянно, даже, если у них плохое настроение. Откуда я это узнала? Ютуб посмотрела, где русские ребята переехали в Америку и начали об этом рассказывать. А увидев Ника, я еще раз в этом удостоверилась.

Иногда меня раздражает дружелюбность Ника. В такие моменты, как с Дашей, к примеру. По ней же видно, что она гадкая, так почему же он так мил с ней?

Мы сидим в метро и ждём наш поезд. Я сижу и думаю об этом вечере. Уже почти 9.

Через пять минут до меня доходит, что я сижу с хмурым лицом, и всё это время на меня смотрит Ник и ждёт, когда же я всё ему скажу.

– Я так понял, ты не собираешься ничего говорить. Всё так плохо? – я ничего не отвечаю, и он продолжает, – Я рассказывал тебе про мой первый приезд в Россию? Я был очень удивлен, что никто не улыбается. Единственная ты была дружелюбна со мной в кафе. А сейчас твоя физиономия меня пугает.

Я посмотрела на него. Он сидит со спокойным и серьёзным взглядом. Его загадочные светло-карие глаза смотрят на меня, и один из его густых каштановых волос спадает на лоб. Наверняка, девочки сейчас подумали «Как можно не поцеловать его?». А мой ответ: «Сама не знаю…»

– Давай не сейчас, – я очень надеюсь, что уйду от разговора.

– Неа, – его волосы теребятся в такт с его головой, – Сегодня пятница. День наших посиделок и разговоров. Мы едем ко мне. Как ты могла забыть?

Меня немного обрадовало, что сегодня пятница, но мне совсем не хотелось её именно сейчас. Я не хочу говорить о сегодняшнем вечере, но Ник не принимает ответ «Нет». Иногда меня это заводит, но не сейчас.

Мы доезжаем до дома Ника в молчании. Точнее, он что-то мне рассказывал, а я была погружена в свои мысли. Ник ведет себя очень странно. Я знаю, что мне пора забыть о вчерашнем дне, но я не могу. Он действительно относился ко мне по-другому, как будто, мы пара. Естественно, он всегда был ко мне добр, гуманен, но не как вчера. И тот момент, когда мы выбежали на улицу. Он два раза пытался мне что-то сказать – и в больнице, когда я скинула с него рюкзак, и на улице. Но я не дала ему договорить. Как можно быть настолько глупой? А вдруг он хотел сказать мне что-то важное?

– Я вынесу чай, принесу плед и зажжем костер, – говорит он и идем к входной двери его временного дома.

– Ник, тут холодно, – хмурюсь я и демонстративно укутываюсь в шарф.

– Мы же зажжем костер, – повторяет он и продвигается за чаем и пледом.

Когда всё готово, я вспоминаю, что забыла написать маме.

«Мам, я у Ника. Сегодня пятница»

Мама знает про пятницы и, вообще, мои родители прекрасно относятся к Нику. Как и его хост-родители ко мне.

«Я в курсе, детка. Не сиди там слишком долго»

Ник подходит ко мне, укрывает пледом и отдаёт мне чай. Я сильно нервничаю, потому что чувствую, что должна сказать Нику, что мучает меня целый месяц. На самом деле, я никогда не признавалась парню в своих чувствах. Если только не считать начальную школу, где я говорила всем понравившимся мальчикам, что люблю их. Тогда мне было не страшно, а вот сейчас – аж руки трясутся. Какая будет его реакция? В голове проносятся слова Ани и Леи о том, что не стоит мне признаваться. «Жди его шага»: говорила Лея.

Ник пристально на меня смотрит. От этого взгляда я начинаю становится той девочкой-дурочкой, которая начинает влюбляться в мальчика и говорить всякую чепуху, так что я отворачиваюсь от него и начинаю говорить:

– Ник, слушай. То, что я тебе скажу мучило меня долго и.…я не знаю…в общем. Это возможно будет странно, ты ведь мой друг…

Я резко замолкаю, потому что Ник останавливает мою нервно дёргающеюся руку, которая разлила почти весь чай. Кажется, я слишком быстро помешала его…

– Юль, это я. Ник. Успокойся. Ты никогда так не нервничала. То, что ты скажешь не испугает меня, я в этом уверен.

Это правда. Я никогда так не нервничала. Я вообще никогда не нервничала с Николасом, никогда не ревновала его, никогда не думала, что Николас прекрасный и вообще относилась к нему, как к другу. Нет, естественно, я думала, что он прекрасный, но в другом смысле. А последний месяц со мной что-то не то. Хм…я уже давно знаю, что именно.

– Да, ты прав. Ладно. Ты никогда не чувствуешь что-нибудь, когда видишь меня? Не знаю, покалывание, в животе что-то…Нервничать как-то начинаешь?

– Ты хочешь сказать, что ты болеешь? Мы можем зайти в дом, и ты выпьешь лекарство, – смеётся он.

Я чувствую, как стыд начинает расти в моей груди, и мне безумно хочется уйти…

– Ладно, извини. Давай, ты закончишь, и я отвечу? – Ник, как всегда, всё понял и кладёт свою руку мне на колено. От его прикосновения у меня снова начинает бешено биться сердце.

Я успокаиваюсь и продолжаю:

– У меня уже месяц такое. Я что-то всегда чувствую, когда вижу тебя. Особенно, когда ты близко, или обнимаешь меня, или вот как сейчас, сидишь возле меня и твоя рука у меня на колене…

Ник пододвигается ко мне ещё ближе, приобнимает меня, и в мои лёгкие проникает запах его потрясающего нового одеколона. От этого моё сердце начинает ещё сильнее биться, и я понимаю, что он это делает специально, потому что знает, что я ещё сильнее начинаю нервничать. Хм, очень смешно.