Александр Цыпкин - Полное собрание беспринцЫпных историй [litres]

В итоге Н. загрустила. И вдруг ей на работу (она трудилась тогда на одном из телеканалов) приносят цветы и открытку с подписью: «Дмитрий (театр)». В открытке – стихотворение. Неплохое. Кто этот Дмитрий, Н. не представляла. В театре за последнее время она была несколько раз, но вроде ни с кем не знакомилась. Через пару недель – новый букет и новое стихотворение. Обратного адреса нет, редакция жужжит, эндорфины бурлят. Н. понимала, что вовсе не хочет знать имя отправителя, так как не представляла, что делать со свалившимся на ее голову поклонником. Тем не менее, профилактический эффект был налицо. Искры в глазах, взятые штурмом бутики, новая прическа и вернувшаяся уверенность в собственной неотразимости. Муж тоже оживился, срочно соорудил отпуск, пригласил супругу в театр и т. д. Букеты Н. домой не приносила, но ауру на работе не оставишь.

Такие перемены в жене любой заметит. Не проинформировать о происходящем «яркоживущих» подруг Н. не могла. Они искренне, до боли в ботоксе, радовались за нее. Каждая строчка стихов поклонника отзывалась в их организме будущими заболеваниями нервной системы и желудочно-кишечного тракта. Тяжелый стресс, вызванный счастьем близкого человека, приходилось заедать чуть ли не прозаком. Особенно жестокими были рифмы про естественную красоту и женственность форм, в сравнении с бесполыми бамбуковыми удочками современных глянцевых героинь. В общем, пережить наличие у кого-то сразу и мужа, и романтического поклонника не представлялось возможным. Надо было действовать.

Одна из подруг приехала к К. на работу и сообщила, что хочет спасти их брак, так как переживает за обоих и считает своим долгом предотвратить трагедию.

С искренней яростью во взгляде трижды разведенная хранительница семейного очага зачитала К. стихотворение и добавила:

– Стихи, конечно, ужасные, но любой женщине получить их все равно приятно. Я знаю, как ты ее любишь, и уверена, что она любит тебя. Иногда, знаешь, случается затмение… но никакое затмение не стоит настоящей семьи.

– Завидуешь? – посмотрев ей в глаза, улыбнулся К. – Понимаю.

«Подруга, такая подруга» вспыхнула, развернулась и в негодовании удалилась.

Вечером К. подошел к жене, прочитал по памяти строчки из «доноса» и, обняв остекленевшую от ужаса Н, добавил:

– А мне казалось, стихи хорошие, обидно даже. Хотя, может, и правда, поэт я так себе.

– Но почему «Дмитрий» и «театр»? – спросила восхищенная Н.

– Мы познакомились в театре, и я прочел тебе Мережковского.

P. S. Узнав о финале истории, подруга не изменила себе, холодно отметив: «Да точно у него роман с кем-то, раз стихи тебе пишет. Вину чувствует, сволочь».

История, рассказанная женщиной в состоянии ярости.

Пару лет назад моя подруга С. завела роман с женатым человеком Д.

Понимаю, что сейчас многие читательницы осуждающе покачали головой, но здесь точно не товарищеский суд, и еще я помню что-то из античного «кто без греха» и т. д.

И как сказала мне однажды мудрая женщина: «Измена – это не очень хорошо, но уж если изменяешь, веди себя как мужик». Об этом и история.

Обстоятельства дела следующие.

Д.: Женат с юности, в браке уже лет десять, двое детей, достижения в профессии средние, жену опасается, романтичен, начитан, не Брэд Питт. Живет в Петербурге.

С.: Только что разошлась с мужем. Умна, красива, с жестоким чувством юмора, 105–70–90, карьеристка, современна в пределах разумного. Не очень верила в любовь. Порядочна. Живет в Москве.

Встретились они случайно, на какой-то конференции. Все как обычно: вечернее мероприятие, много шампанского, предложение подготовиться в номере к следующему дню деловой программы.

Как мы уже знаем, что Д. – не красавец, а С. и вправду хороша, особенно выпуклой фигурой. В общем, поплыл товарищ конкретно. И вдруг в момент, когда платье уже снято, а остальное нет, звонит его телефон.

На экране определение «любовь моя». Пошлость, с учетом обстоятельств – жуткая, и тем не менее. Подруга говорит: «Если надо, ответь, я помолчу».

С перекошенным лицом Д. берет трубку и уходит в ванную. Возвращается мрачнее тучи.

«Она просит прислать видео номера».

Отмечу, что компания Д. щедростью не отличалась и номер был такого размера, что как его ни снимай, человека там не спрячешь.

«А зачем ей видео номера в отеле?»

«Я стал рассказывать про конференцию, отель, и как-то само получилось. Мы часто шлем друг другу видео».

Д. было жалко, но он почему-то молчал и ничего не предлагал. Подруга моя, девушка решительная и язва редкая, не могла такую ситуацию пропустить:

«Ты мне предлагаешь спрятаться под кровать или в шкаф? Извини, но в шкаф не влезет моя грудь».

Д. чуть не плакал, но, собравшись с силами, выпалил: «А ты можешь ненадолго выйти из номера?»

Обалдев от такой прямоты, С. оделась и вышла, как ей казалось, навсегда.

Д. ничтоже сумняшеся через пятнадцать минут начал написывать, дескать вернись. С. ответила, что романтическое настроение у нее закончилось.

Далее началась осада Ля Рошели. Бесконечные СМС, романтические песни, сердцедробительные стихи – свои и чужие. И, разумеется, извинения. Целыми днями, но только с 9:00 до 20:00. Далее в call-центр, понятно, приходил менеджер.

Через пару недель у Д. образовалась командировка в столицу. Он явился прямо в офис С. и выступил с речью. Здесь надо отдать должное таланту нашего героя. Писал и говорил Д. прекрасно. Ознакомившись с несколькими абзацами, отмечу, что Станиславский ему поверил бы. Врать о любви ради секса – такая нижайшая низость, что С., конечно, не могла заподозрить петербургского аристократа в такой омерзительной манипуляции и тоже поверила. С другой стороны, выяснить, все ли так, как пишет товарищ, хотелось немедленно, а не через месяц. То есть секс был неизбежен сразу по двум причинам.

Честь петербуржца Д. не уронил. Сразу после оргазма он дословно повторил то, что написал за две недели. А все что сказал мужчина, эти десять-пятнадцать минут, когда нам не до секса и женщина временно теряет власть над нашими инстинктами, и есть правда. Кстати, Д. повезло: жену и любовницу звали одинаково, так что не возникало «заек» и «котиков», которые обычно не более, чем способ не запутаться в именах.

В общем, ситуация значительно ухудшилась. Д. действительно влюбился. С. сразу определила границы общения: короткий бурный роман без угрозы семье. Д. радостно согласился, но огорчился отсутствию романтики в его возлюбленной.

Стихи и песни, тем не менее, не заканчивались, тексты СМС пестрили «никогда до этого», «впервые такое» и т. д.

В Москву, правда, бережливый Д. приезжал лишь за счет компании, и в тот единственный раз, когда купил билеты сам, сразу гордо заявил об этом, упомянув цену. Моя подруга не стала жалеть парня: