Хиро Арикава - Хроники странствующего кота

– Какой кошмар, ты меня разоришь! Столько бумаги зря извел! – бормотала Норико, подбирая растерзанные клочья салфеток, а потом вдруг выдохнула и рассмеялась. – Нана!

Что такое?

– А Сатору все же был счастлив!

Норико, а до тебя что, не дошло – сразу после его последнего вздоха? Ты о чем сейчас? Сатору там, на небесах, наверное, улыбается. Не иначе.

Прошло несколько лет.

Коскэ превратил свою маленькую студию в роскошное фотоателье, специализирующееся на съемках домашних любимцев. Поскольку идея принадлежала Сатору, то для меня съемки были бесплатными, Коскэ не раз приглашал нас, однако, когда на каждый Новый год нам стали приходить открытки с разодетой в пух и прах, в костюмах для косплея кошечки Коскэ, восседавшей с неизменно капризно-надутым видом, я для себя решил, что, пожалуй, воздержусь. Нет уж, спасибо.

Ёсиминэ регулярно присылал нам посылки с выращенными на его огороде овощами. В посылку всегда было вложено короткое послание: «Я знаю, что на Хоккайдо тоже много вкусных овощей». Присланного всякий раз было столько, что Норико было не под силу съесть все это самой, поэтому она бегала по друзьям и знакомым, раздавая гостинцы.

Однажды Норико взяла меня с собой в гости к чете Суги. На самом деле целью ее было совершить восхождение на гору Фудзи, оставив меня на попечение Суги и Тикако. Пока я ждал ее возвращения, успел вдоволь понежиться на похожем на ящик телевизоре.

Момо превратилась в изысканную старую леди, а психованный Торамару стал вполне вменяемым псом. Он даже принес извинения за свое тогдашнее поведение и выразил соболезнования по поводу смерти Сатору.

Ах да, чуть не забыл! У супругов Суги родилась девочка. Это была очень разумная и серьезная девчушка, которая вежливо приветствовала Норико: «Добро пожаловать, бабушка!», отчего Норико аж в лице переменилась.

В этом году ягоды на рябинах, растущих вдоль улиц, снова ярко-алые. И очень скоро снег надолго укроет землю.

Интересно, сколько уже лет я вижу эти алые ягоды, которые впервые показал мне Сатору?..

Однажды Норико заявилась домой с нежданным гостем.

– Что будем делать, Нана?

Из картонной коробки, которую она держала в руках, раздавались истошные вопли, похожие на вой сирены. В коробке оказался трехцветный котенок. Не просто пятнистый, как мы с Хати, а настоящий трехцветный. А потому, естественно, это была самочка.

– Кто-то подкинул ее прямо к нашему порогу, и я подумала, раз у меня дома уже живешь ты, Нана…

Я обнюхал завывающую «сирену» и нежно лизнул ее под подбородком.

Добро пожаловать! Ты – моя смена, да?

– Мы только что от ветеринара. Нана, вы с ней поладите?

Норико, оставь эти пустые разговоры, лучше покорми ее побыстрей молоком, она, похоже, очень голодная.

Я забрался в коробку и прижался к котенку, чтобы согреть его. Котенок тотчас же начал искать на моем пузе соски. Прости, малышка, там нет молока.

– Ой-ой, она кушать хочет! В ветлечебнице я купила молока, сейчас подогрею.

Так для Норико началась новая жизнь, в которой ей приходилось постоянно крутиться вокруг котенка, требовавшего забот…

Лиловое и желтое, прямо как наводнение…

Поле, заросшее цветами, которое я видел в нашем последнем путешествии, простирается до самого горизонта.

Когда мне снятся сны такого цвета, непременно приходит Сатору.

«Привет, Нана! Как поживаешь? Что-то у тебя усталый вид.»

Устанешь тут. У Суги Момо умерла уже несколько лет назад. Я вряд ли столько же протяну. И мы как раз завели новую кошечку, мне на смену.

«Тетушка Норико как, здорова?»

Да она прямо помолодела.

Норико назвала котенка Микэ [43] Микэ – от японского «микэнэко» – трехцветная кошка. , поскольку она трехцветная. Когда дело доходит до имен, вы с Норико выбираете то, что первым на ум приходит. Хоть вы и не кровные родственники, но все-таки два сапога пара.

«Вот как? Тетушка подобрала уличного котенка? Немыслимо…»

Сатору потрясен.

Удивительно, но Норико становится убежденной кошатницей. Когда она покупает суси, то непременно отдает мне самые вкусные ломтики тунца – торо [44] Торо – жирная часть тунца на брюшке, используемая для приготовления суси. .

«Даже я бы подумал, прежде чем отдать тебе торо », – смеется Сатору.

Для тетушки это ее первая кошка, собственная.

«Верно».

Мы живем вместе с Норико, но я не ее кот.

Я только твой кот, Сатору, – во веки веков… Поэтому я не могу стать котом Норико.

«Значит, ты скоро, возможно, тоже придешь сюда?»

Да, но мне сначала нужно закончить одно дельце.

Сатору смотрит на меня озадаченно.

Гм, – говорю я и тереблю себя за усы.

Я должен помочь маленькой Микэ, я должен научить ее жить. Норико совершенно разбаловала ее.

Если Норико испортит Микэ, а она вдруг волей судьбы окажется на улице, то все, ей конец. Я должен вдолбить в ее голову хотя бы азы охоты.

Когда я беру ее зубами за шкирку, задние ноги у нее мгновенно взлетают вверх, – значит, у нее хорошие задатки. Гораздо лучше, чем были у Чатрана, кота Ёсиминэ. Как только Микэ выучится самостоятельности, думаю, я смогу отправиться в свое последнее странствие. В то самое место, которое я пока вижу только во снах…

Скажи мне, Сатору, что там – за этим полем? Наверное, куча всяких чудес? Мы когда-нибудь сможем с тобой снова отправиться странствовать вместе?

Сатору улыбается. Берет меня на руки, чтобы я мог видеть далекий горизонт на уровне его глаз.

О-о-о, мы с тобой действительно видели столько чудесных вещей!

Город, где вырос Сатору.

И поля, где шелестят зеленые колосья.

И грозно ревущее море.

И Фудзи, нависающую темной громадой.

И старомодный, похожий на ящик телевизор, на котором так приятно лежать.

И милую пожилую кошечку Момо.

И дерзкого пса Торамару, полосатого, словно тигр.

И огромный белый паром, набивающий брюхо машинами.

И виляющих хвостом собак в каюте для животных.

И эту вредную кошку-шиншиллу, пожелавшую мне «Good luck!».

Бескрайние просторы Хоккайдо.

Желто-лиловые цветы, буйно растущие на обочине дороги.

Безбрежную равнину колышущегося сусуки, похожую на волнующееся море.

Лошадей, щиплющих траву.

Алые гроздья рябины.

И все оттенки красного – их показал мне Сатору.

Свечи тонких белых берез.

Кладбище, открытое всем ветрам.

Букет разноцветных, как радуга, цветов на могиле.

Белый зад оленя, с рисунком в форме сердечка.

И огромную двойную радугу, вырастающую из земли, словно арка…

Но прежде всего – улыбающиеся лица дорогих нам людей…