Даниэль Шпек - Bella Германия

Далее произошло ужасное. Винченцо видел прямо перед собой эту желтую «озеллу» – разъяренного зверя с мотором «БМВ», классом повыше, чем у его «альфы», – чистокровную гончую, но явно не откалиброванную под местные дороги. «Озелла» зацепила задним бампером за стену, и тот отлетел, едва не задев «альфу» Винченцо. Мотор, коробка передач и колеса – все было теперь на виду, но пилот не останавливался. Винченцо знал, что добром это не кончится. Без заднего бампера машина неуправляема.

На поворотах, где стояла стена пыли, пилот «озеллы» балансировал на грани. Только чутье заставило Винченцо отказаться от намерения воспользоваться слабостью соперника и обогнуть его по крутой дуге справа. Винченцо держался за «озеллой» и увидел, как, потеряв управление, она слетела с трассы, перевернулась в воздухе, ударилась о землю, еще несколько раз перевернулась и ринулась прямо на зрительские трибуны. Еще пару секунд Винченцо продолжал движение, потом ударил по тормозам, выскочил из машины и побежал к месту катастрофы.

Оно напоминало поле битвы. Люди, с вывернутыми руками и ногами, валялись в траве. Кто из них водитель, определить было невозможно. На деревьях висели обломки желтого кузова, сама «озелла» превратилась в бесформенный клубок металла. Над трибунами повисла мертвая тишина – на несколько минут мир был ввергнут в шок. Потом раздались стоны раненых.

Гонки прервали. Пилоты покинули свои машины, а страшное известие уже разлеталось по окрестным деревням. И когда выяснилось, что двое человек погибли, многие получили ранения и увечья, а пилот впал в кому, всем стало понятно, что спектакль окончен – раз и навсегда. «Тарга» перещеголяла саму себя, от гонки к гонке наращивая мощность автомобилей. Такое не могло не кончиться катастрофой, тем более на Сицилии.

Когда Винченцо ставил «альфу» в бокс, Ваккарелла отвел его в сторону. На этот раз «Тарга» завершилась без музыки, лица гостей и участников были бледны.

– Что я тебе говорил? Немедленно поезжай домой, поступай в свой университет и получи нормальную профессию. Покончи с этим, пока оно не покончило с тобой. И найди хорошую женщину.

Винченцо и сам проклинал тот день, когда вздумал ввязаться во все это. Его карьера закончилась, не успев начаться. Вечерние газеты вышли в печать с заголовками È morta la Targa [153] Смерть «Тарги» ( ит. ). . Старейшие автогонки не вынесли собственного безумства. Винченцо уехал сразу, он не хотел попадаться на глаза Кармеле.

Итак, мой отец был как я. Та же пьеса, только на другой сцене. На подиуме ли, на гоночной трассе, весь вопрос в том, получил ли ты свое место под солнцем за так или тебе нужно его завоевать. И насколько тяжелее сражаться тому, кто разбил шатер вдали от родины.

Рабочие демонтировали карусель. Старик Джепетто едва поспевал за ними на больных ногах. Я спрашивала себя, сколько раз он уже проделывал это, монтировал и демонтировал, и как долго еще намерен скитаться, прежде чем разберет свою карусель в последний раз. Жизнь сплошной цирк, и мы в нем канатоходцы. Без страховки.

– Ну что, поехали дальше? – спросил Винченцо.

Я вспомнила, что возвращаюсь домой, и мне стало страшно. Как будто вдруг оказалась на краю пропасти.

– Похоже, это наследственное, – заметила я.

– Что? – не понял Винченцо.

– Что приходится за все бороться. Нам ничего не достается даром.

– А ты хотела бы унаследовать империю моды? – Винченцо улыбнулся, я тоже. – Наследство обязывает, – пробормотал он и заказал еще два эспрессо. – Многие не выдерживают. Вспомни, что сталось с «ИЗО». А мы с тобой нашли себя сами и остались свободными.

– Правда, иногда эти поиски затягиваются до неприличия, – добавила я, – как в моем случае, например. Потому что чертовски тяжело снова и снова вкатывать камень на гору. А мне хотелось бы сразу оказаться наверху. И там остаться.

Винченцо так ласково посмотрел на меня, что я смутилась. И ощутила облегчение. Винченцо оказался достаточно тактичен, чтобы воздержаться от советов. Я уже рассказала ему о своих скитаниях по фестивалям моды, об успехах, поражениях, интригах и мерзких типах, от которых я зависела. О вечном ощущении собственной бездарности. И о том, как шоу сменяет шоу, а ты словно наполняешь водой дырявое ведро. Сколько ни наливай – оно пустое.

– И что ты собираешься делать, когда вернешься в Мюнхен?

Я пожала плечами:

– Воевать. Или сдаться. Не исключено, что я все-таки им продамся. Это путь наименьшего сопротивления, ведь так?

– Нет.

– Почему нет?

– Только не для тебя.

– Откуда ты знаешь, что для меня?

Я улыбалась. Винченцо смотрел на меня серьезно.

– Я ведь тоже когда-то был в такой ситуации. Прекрасные способности, но все, что мне удавалось урвать у судьбы, уходило сквозь пальцы.

– И что ты сделал? Тогда, после гонок?

– Жизнь приняла решение за меня. Точнее, ты за меня все решила.

– Я? Каким образом?

Винченцо бродил по деревне в разодранных джинсах, пил пиво да часами торчал на площади. Его гоночная лихорадка поутихла, вчерашний вундеркинд стремительно летел в черную пропасть, называемую реальностью.

– Бездельник, вот кто ты теперь! – в отчаянии воскликнул Джованни при виде племянника.

Летом Джованни приехал на Салину закупать у крестьян вино, оливки и каперсы да ругаться с женой. Винченцо было все равно, что думает о нем дядя. Легко тому рассуждать.

– Попробуй себя в чем-нибудь другом, – советовал Джованни. – Гонять на машине ты мог бы и в Германии.

– Где меня ищет полиция?

– Ну так выучись чему-нибудь другому!

– Я не годен ни на что другое, дядя.

– Бог мой, Винченцо. Прекрати строить из себя маленького мальчика. Ты уже давно вырос.

– Я не мальчик, я хуже. Я неудачник. Должны же быть и проигравшие, не только одни победители. Только так и держится это чертово равновесие. И мы с тобой, дядя, на разных чашах весов, так уж получилось.

– Ты не неудачник, – возразил Джованни. – Ты идиот.

Единственным осмысленным времяпрепровождением для Винченцо стали занятия немецким языком с кузиной Мариэттой. Он проводил их, используя Танину «Оливетти». Пока Джованни с Розарией спорили, где дочке проходить вторую ступень, в Германии или Италии, Винченцо учил девочку немецкому произношению.

Но самой любимой темой у обоих были сложносоставные слова. Выражения «клавиатура печатной машинки», «средство для чистки клавиатуры печатной машинки» и «директор фабрики по производству средства для чистки клавиатуры печатной машинки» пишутся по-немецки в одно слово, разве не забавно?

Вечером, после того как Мариэтта ложилась спать, Винченцо до глубокой ночи пил в баре с безработными, а до обеда, пока девочка была в школе, спал.