Александр Цыпкин - Девочка, которая всегда смеялась последней [litres]

А она вдруг скажет: «А у меня все плохо, жизнь не сложилась, жаль, ты тогда не позвонил. Я так ждала».

Я и тогда-то испугался ответственность взять. У нее ребенок от кого-то, я нищий. Ну куда мне все это. Но телефон-то помню.

А уж если ей сейчас плохо, то начал бы себя корить, что во всем виноват, еще полез бы спасать. Точно бы полез. Знаешь, иногда лучше про чужие беды не знать. Просто если знаешь, то не помогать как-то неприлично. А если не знаешь, то какие вопросы.

Надо было позвонить. Хотя бы раз голос услышать. Пусть лет через двадцать, еще бы узнал. Сейчас, наверное, уже нет. Да она, может быть, умерла. Ты, может, ее видела. Может, сидела вот так, тебе про меня рассказывала, говорила: «Встретишь Колю Кирпичникова, откуси ему…» Нда-а, если она раньше меня на ваши суды попала и все обо мне поведала, рассчитывать особо не на что. Хотя… если так взять. Плохого я ничего не сделал. Разве что надежду дал на какое-то время. Но ничего не обещал, просто исчез, перестал трубку брать. А зачем? Только мучить.

Мне кажется, я вот как тогда полюбил ее, так больше никого по-настоящему и не любил. По-настоящему – это только если взаимно. Иначе все не то. А она меня любила. Вот вы, собаки, нас любыми идиотами любите. И она меня так же.

Надо было набрать.

Я когда начальника местного тут встречу, обязательно скажу, что предупреждать надо о том, что кран выключать собрались. У меня реально минуты две-три было. Так сердце прихватило, что понял – не успеть мне до больницы. Думаю, надо жене позвонить, предупредить, что к ужину не приду. А в голове только ее цифры – 36-55-14. Забыл все остальные номера, а рядом только городской. Ну я и набрал. А там гудки странные. На ее голос похожие. Я бы, знаешь, просто прощения попросил. Здесь ее нет, у кого попросить?.. У тебя только если. А что ты понимаешь? Молчишь. Дышишь. Хотя чего тут понимать. Ладно, если ты ее после меня встретишь, передай, что я прощения просил. Пойду я. Поищу, где выход. Запомнила? 36-55-14. Коля Кирпичников. Ах да, зовут ее… Господи, как же ее зовут-то?! Тьфу, вот склероз. Нет, ну подожди. Я не мог забыть. Я когда умирал, помнил, а сейчас забыл? Так не бывает. Помню, мне имя не нравилось, я еще ее Соней называл. Да что же это такое?! Вот придурок. Уфф. Смешно, ей-богу. Я же дочку в ее честь назвал. Это я на нервной почве. Не каждый день умираешь. Галина она.

Галина. Телефон в Рязани. 36-55-14. Коля из Москвы. Запомнишь? Прощения просил. Ну и передай, что до сих пор люблю. Я не знаю, может, ей от этого легче станет. Хотя какая здесь уже разница, но все равно. Вот так – раз и узнать, что мудак один трусливый всю жизнь о тебе думал, помнил… любил. Был бы здесь автоответчик, я бы ей сообщение наговорил и всё.

Надо было набрать. Надо.

Ну и наркоз. Привидится же такое. А девочки предупреждали. Но это не зубы, по местной не сделаешь. Тоска, конечно, у меня в голове, раз такие галлюцинации. Так, минутку. Э-э-э-э… Нет. Нет! Нет, нет, нет, нет!!!

Я что, сдохла, что ли?! То есть я натурально сдохла на операции?! В 28 лет?! Мне врач сказал – один случай на миллион! Я что, одна на миллион?! Наконец! Одна на миллион. Любая баба мечтает такое услышать. А сдохла-то я из-за этого козла! Точно! Я же конченая дура, я идиотка, в 28 лет умереть из-за мудака. Надо мной же все телки ржать будут, это же не похороны будут, а «Комеди клаб»! А от чего Светка умерла? Рак? Ага! От глупости. Нет, я Макса здесь дождусь и лично ему глаза выцарапаю. Скотина. Как вспомню этот его взгляд снисходительный. Мол, ну да, Рябинкина, не дал тебе Бог. Ему, можно подумать, дал особо, я же молчала, а он, сука… не молчал.

И я ведь читала, что это все из детства, что у него там в детстве что-то криво пошло – то ли не кормили его нормально, то ли увидел кого-то голую, ну, в общем, я не виновата. Но мне же больше всех надо! И за свои деньги! Кредит взяла! Господи, я же у тебя такая одна, да? Ну скажи мне: «Света Рябинкина, ты у меня такая одна. Такая идиотка». Это же история для кино. Ради мужика решить сделать себе сиськи нормальные, взять кредит и умереть на операции. И кстати, вот да! Нормальные сиськи. Девки, не ведитесь на эту хрень. Любые сиськи – нормальные! То, что этому недокормышу дойки нужны были, – это вообще-то его проблема. Я же не просила его член увеличить, а не помешало бы! Нет, говорила, что все хорошо!

А он, сука, как на пляж приходил, так на каждую корову глаза сворачивал. А мне что делать?! Доска, два соска. Хотя соски красивые. У этих, с большими сиськами, не соски, а размазня, а у меня – как вишни. Интересно, соски-то остались? Кстати… А ведь правда интересно, успел врач импланты-то вставить? Хоть бы успел. Тогда на похоронах красоткой буду. Э-э-эх, догадался бы кто меня без белья хоронить или расстегнуть блузку. Сиськи-то стоять будут. Имплантам – им все равно, живая или мертвая. Фоточки красивые будут. Макс любил большие сиськи… Я ему сюрприз готовила. Представляю его лицо на похоронах, если он мои новые сиськи увидит. Мне кажется, его на всю жизнь колбаснет.

Это все, конечно, если врач честный. Может же импланты и вынуть. Скажет, что умерла до того, как вставили. Хотя они мои. Я 300 000 заплатила? Заплатила. Не имеет он права их себе оставлять. Но сегодня никому верить нельзя. Неужели кинет меня? Не должен. Мне его так рекомендовали. Хороший врач, говорят. Что я у него на столе умерла, о нем как враче, конечно, не очень говорит, но, может, хотя бы человек честный. Должен же понимать, что похороны – это самая крутая тусовка в моей жизни. Все придут. Однокурсники, одноклассники, родственники, дядя Коля, папин брат двоюродный, который лет с 13 меня трахнуть пытался, бывший мой… О, его же бывшая припрется! Точно! Вот она точно от зависти сдохнет! Прямо на кладбище! Тоже, кстати, доска. Вот Макс невезучий, вечно в селедок каких-то влюблялся. И тут я – молодая, красивая и с новыми сиськами. Жизнь-то удалась. Не зря все-таки к хирургу пошла, на хрен меня девочки отговаривали. Интересно, а в чем меня хоронить-то будут? Лучше бы, конечно, в том платье голубом. Только вот где оно?.. Ой, я же его из химчистки не забрала! Вот дура! Оно теперь там и останется! Обидно как, надо было забрать еще вчера, тогда бы точно в нем похоронили, ну не идиоты же все! Хотя маме не до того будет, а Макс вообще не видел разницы, в чем я хожу. Кроме Карины, никто об этом не подумает. Ну вот как так. Завещание надо было написать. А ведь шутили с Каришей, музыку еще подбирали нам на похороны. Жаль, я ей тогда про платье не сказала. Она бы запомнила. Дура! Один раз умираю, и так все провалить.

Ну надо же. И здесь собаки. Ты туда или обратно? В смысле, может, тебя назад собакой отправят? Я бы не против. Честно говоря, если по образу и подобию, то как-то не очень получилось. Я, знаешь вот, инженер и могу сказать: конструкция очень хреновая. Ломается чуть что, запчастей не найти, а главное – ну никакой предсказуемости. Мне приятель со скорой рассказывал: привозят к нему за день двоих. Один с пятого этажа упал, представляешь, придурок. Решил посмотреть, нет ли очереди за пивом, ну вот и посмотрел. А второй лампочку на кухне решил поменять, стул на стол поставил, рухнул. Так у того, что с пятого этажа рухнул, сломана лодыжка, а у второго – шея. Парализован на всю жизнь. Ну какое тут подобие?! А собак я не люблю. Нет, конечно, вы добрые, но уж очень мне жизнь поломали твои братья. Помню, жена рожает, я в роддом лечу и собаку сбиваю… Ну торопился я, а жена просила при родах поприсутствовать. Не знаю, зачем ей это сдалось. Чего там смотреть.