Александра Ронис - Тот, для кого живу [СИ]

Он сам разрушил хрупкие зачатки ее хорошего отношения к нему. Своей ревностью и обидой. А ведь она как нежный цветок – тянется навстречу ласковым лучам солнца и закрывается, чтобы защитить себя от холодных порывов ветра, ледяных капель дождя. Не стоило на нее «наезжать» и приставать чуть ли не с порога. Ксюша абсолютно права – не жена она ему, пока еще не жена. А он, если и дальше будет вести себя в том же духе, никогда не добьется от нее взаимности.

– Ксюш, – Влад рывком сел на постели, решился на серьезный разговор. Вернее, на еще одну попытку найти с ней общий язык. – Пойми меня. Вы все, что у меня осталось от прежней жизни. Нет, – перебил он себя, нервно постукивая костяшками пальцев друг о друга. – Вы вообще все, что у меня осталось. Вы – моя семья… А семья – это святое.

Девушка удивленно подняла на него глаза, совершенно не готовая к его откровениям. Если он выложит все начистоту, то и от нее может потребовать таких же честных признаний, а она для этого пока еще не созрела.

– Я многое готов сделать ради своей семьи. Ради тебя, – добавил он после короткой паузы, глядя ей прямо в глаза, тем самым приводя ее в замешательство.

Денис зашевелился, приоткрыл глазки. Увидев незнакомую обстановку и чужого человека рядом, скривился, приготовился заплакать. Ксения, на доли секунды опережая уже готовый сорваться с детских губ плач, кинулась к сыну. Схватила размякшее со сна тельце, прижала к себе, успокоила. Предполагая, отчего он мог проснуться, сняла с него легкие штанишки, сменила памперс.

Влад тем временем с неподдельным интересом наблюдал за ее манипуляциями, нетерпеливо дожидаясь, когда придет его черед взять сына на руки без боязни, что он раскричится. С первой минуты, как увидел его, хотел это сделать, да все момента удобного не представлялось. Видя, как Ксюша уверенно управляется с ребенком, испытал нечто, похожее на гордость за нее.

– Иди ко мне, – поманил сына мужчина, но он вцепился руками в мать, настороженно, нахмурившись, оглядывая отца. – Ты, что, такой серьезный-то? – не удержался от умиления Влад.

Девушка присела на кровать с сыном на руках, Демидов опустился перед ними на корточки. Глаза отца горели теплотой и нежностью, губы сами растягивались в улыбке. Протянув руку, он бережно, ласково коснулся ладошки сына, прямо-таки млея от ощущения прикосновения кончиков пальцев к мягкой, бархатистой коже малыша. Вторая рука сама собой потянулась к ладони Ксюши.

– Ксюш, может, у нас все получится? – спросил он с надеждой, в душе чувствуя себя подростком, робеющим перед понравившейся ему девочкой в ожидании ответа на свое признание. – Ты нужна мне, – произнес негромко, поигрывая ее прохладными пальчиками. – Я…

– Влад, не надо, – нашла в себе силы перебить его Ксения. И в глаза взглянула словно извиняясь за то, что не может разделить его чувств. – Мы не семья. И никогда ею не были, – незаметно ее рука выскользнула из его широкой ладони.

Лишнее это все. Только в кино пылкие признания в любви вызывают радость и восторг, в реальной же жизни они ставят в неловкое положение и самого поклонника и предмет его обожания, особенно если учесть, что чувства эти не взаимны. И настойчивость воздыхателя не приносит ничего, кроме неприязни. А чрезмерная настойчивость – вообще может вогнать в панику и неистребимый страх. Поэтому не надо ничего.

Ксения вздохнула и отвернулась, успев заметить, как опустил голову Влад, как помрачнел его взгляд. Она очень надеялась, что он все поймет сам. Всегда понимал, всегда читал ее как раскрытую книгу. Сама бы она не посмела признаться ему в том, что в мыслях, в сердце уже давно поселился другой человек, Денис, – до сих пор в памяти были живы воспоминания о том, как реагировал Влад год назад на ее общение с парнем.

В комнате повисла напряженная тишина. Отчетливо было слышно, как на плите зашумела кастрюлька, ее крышка с легким звоном съехала в сторону, выпуская взбунтовавшийся пар. Жаль, что люди не могут вот так же быстро выпустить весь негатив из своей жизни и жить дальше спокойно, как будто ничего и не было.

Ксюша с сыном на руках встала с кровати, намереваясь подойти к плите, чтобы убавить мощность конфорки, однако Влад преградил ей путь. Выпрямившись во весь рост почти одновременно с ней, он без слов, уверенным движением забрал у нее Дениса. Причем сделал это так, что ребенок даже не понял, как очутился на руках не у мамы. Сообразив, что его держит незнакомый человек, Денис завертел головой в поисках Ксении, забеспокоился. Увидев ее, тут же потянулся к ней, сопровождая все движения пока еще тихим хныканьем.

– Эй, сынок, ну ты чего? – играючи, слегка встряхнул малыша отец. Отвлекая ребенка, пошел в дальнюю часть комнаты, насколько это было возможно. – Мужики же не плачут, а ты мужик. Ведь мужик же?

И Денис, засунув пухлый палец в рот, с серьезным видом принялся изучать отца, совершенно позабыв о том, что собирался плакать.

А Влад верил и не верил своему счастью. Аккуратно придерживая сына за спинку, он возвращал тому лучистый взгляд, довольную улыбку. Приблизив к себе головку Дениса, мужчина с наслаждением вдохнул в себя несравнимый ни с чем молочный запах ребенка. Закрыл от удовольствия глаза, да так и замер. Время для него остановилось. Никого больше не было в комнате – только он и сын. И комнаты самой больше не было, как и не было стен тюрьмы. Весь мир отдалился, растворился, исчез, осталась только приятная тяжесть в руках, тепло детского тельца и мягкие пушистые волосики, щекочущие лицо.

Снова звякнула крышка кастрюли, разбивая безмятежность и блаженство момента, но ни бывшему оперу, ни девушке было не до нее. Во все глаза Ксения наблюдала за Демидовым, готовая при малейшем же намеке со стороны сына закатить истерику отобрать его у отца. К тому же ее переполняли не совсем понятные ей чувства – противоречивые, сильные, не поддающиеся здравому смыслу. Тут и гордость за собственное «произведение», волнение из-за того, что нечаянным, неуклюжим движением Влад может причинить Денису вред и смутное нежелание того, чтобы Демидов вообще трогал ребенка.

– Что с обедом у нас? – не выпуская сына из рук, напомнил Влад.

Ксюша снова захлопотала вокруг компактного, как и вся остальная мебель в комнате, стола, практически ежеминутно поглядывая в сторону сына.

Можно было сказать, что знакомство отца и сына состоялось удачно. Влад что-то негромко нашептывал Денису, тот в ответ оживленно гулил. До конца дня мужчина не спускал сына с рук, позволяя Ксении забирать его только для кормления. Да и то, в эти минуты неотступно находился рядом, даже курить не ходил.

Та же самая картина наблюдалась и в последующие дни. Поначалу девушка стеснялась Влада. Во время кормления Дениска часто отвлекался на отца, и она старалась по возможности прикрыть оголенную грудь. Мужчина же, казалось, не замечал ее смущения, как и не заметил нерешительности, когда пришло время впервые укладываться спать. Кровать в комнате была одна, двуспальная. Одной стороной она была придвинута к стенке, и Влад, резонно рассудив, что с маленьким ребенком маме придется не единожды вставать за ночь, уступил место с краю кровати Ксении. Денис все три ночи проспал посередине между родителями.