Александр Григоров - Знать

Гридениз еще несколько раз на глазах у друга блистал провидческим умением. Угадывал телефонные номера симпатичных клиенток банка, без труда запоминал реквизиты переводов, точно называл даты рождения незнакомых людей. Кроме моего таинственного собеседника никто не знал о чудесных способностях банковского клерка. Ему вроде как нужен был свидетель, который при надобности подтвердит, что происходящее - реальность.

- В начале июня в отделение с проверкой пожаловал президент банка, большой любитель игры в гольф. По очереди смотрел рабочие места, наблюдал за сотрудниками. Подошел к нам с Амоном, мы сидели за соседними столами.

- Здравствуйте, - сказал Амон президенту.

Тот не обратил внимания - смотрел на часы.

- И почему в часе только шестьдесят минут? - спросил президент сам у себя.

- Потому что вавилоняне и шумеры использовали шестидесятеричное исчисление, - ответил Амон, не отвлекаясь от обслуживания клиента.

Президент заинтересовался и зашел Амону за спину.

- Поздравляю, - сказал Амон, не оборачиваясь, - два до пара - хороший результат.

Спросив имя сотрудника, президент ушел. К вечеру по филиалам пронесся слух, что шеф на радостях решил никого не наказывать по итогам проверки. Поговаривали, с утра он играл в гольф и прошел поле с личным рекордом - два удара до пара.

На следующий день Амона вызвали в главный офис. В отделение он не вернулся, потому что занял пост вице-президента.

А на второй день моего собеседника уволили.

- Почему вы решили, что это именно Гридениз? - спросил я, мучая принесенный стакан.

- А кто еще? - через икоту удивился незнакомец и перешел на шепот. - Он меня боится. Я знаю, что в него вселился дьявол.

- Ну а вас-то чего боятся?

- Я знаю, как выглядит дьявол. Он состоит из цифр. Амон видит не людей, а набор чисел, и безошибочно выбирает нужные.

Продолжать разговор не имело смысла - собеседник уронил голову на стол. Бармен показал жестом: беспокоиться не стоит. Я расплатился за двоих и вышел.

"Дружба заканчивается там, где начинается работа", - думал я по пути в гостиницу, вспоминая нашу с Четом историю.

На следующий день Амон Гридениз встретил меня в своем кабинете. Новоиспеченный вице-президент не похож на грека - нос пуговицей, смугловат, стройность подпорчена животиком. Мужчина с восточным обаянием, такие нравятся европейским женщинам.

Я представился журналистом "Оупенинга" и сказал, что готовлю съемки документального фильма о Кипре. Для правдоподобия вооружился фотоаппаратом - фиксирую съемочные точки, ищу ракурсы, запоминаю лица. Понятно, что банковской сфере в будущем фильме обязательно найдется место. Ну а Гридениз меня интересует как возможный претендент на синхронное интервью - молодой целеустремленный специалист, получивший высокую должность.

- Я не слышал о вашем канале, - сказал Амон на неплохом английском. - Но рад помочь.

Я попросил разрешения сфотографировать кабинет. Во время съемки беседовали, потому я снимал все подряд.

Он перешел на профессиональный чес - кредитование, межбанковские займы и прочее, интересное только зрителям бизнес-новостей. Когда в кармане гроши, слушать о миллиардах приятно - кажется, что их судьба в твоих руках. Как минимум - до рекламной паузы.

- Говорят, новая метла метет по-новому. - К исходу получаса я вышел на нужную тему. - Что вы в первую очередь сделаете как вице-президент?

Он притворился, что не понял. Может, я переоценил его возможности в английском. А может, Амон валял дурака. Верный признак хорошего чиновника - в ответ на прямой вопрос он всегда отвечает: "Не понимаю, о чем вы".

- Моя задача - оптимизация внутренних расходов и работа с вип-клиентами. - Он улыбнулся, показывая ровные белые зубы.

- Оптимизация расходов - это, в том числе, увольнения?

Улыбка слезла с губ Амона.

- В том числе, - ответил он и вдруг засобирался.

Сказал что-то по громкой связи, подвигал на столе бумаги и небрежно бросил:

- Пять предметов можно перемешать сорока четырьмя способами.

Я воспринял это как шутку, а форсаунд отреагировал сигналом.

- Что мы сидим в этой комнате? - сам себе задал вопрос Амон. - Давайте я отвезу вас в спокойное место на свежем воздухе. Там и продолжим разговор. Кстати, по дороге покажу несколько замечательных... как вы говорите? да, съемочных точек.

На машине Амона мы выехали из греческого Кипра в северный через пропускной пункт Метехан. Гридениз оплатил страховку, мы заполнили бланки, получили штампы и отправились дальше. Венецианская архитектура сменилась памятниками и барельефами Мустафы Ататюрка.

Погода осталась жаркой.

Ехали полчаса и остановились у подножия горы, в придорожном ресторанчике. Сели в беседке, Амон заказал что-то турку-хозяину, в ожидании раскурили кальян. Вишневый аромат наполнил легкие и поднял в небо, смешавшись с прозрачными облаками.

Из ресторана слышались сухие ритмы восточной музыки, разбавляемые ручьем вокала.

- Это все мое, - сказал Амон, показывая рукой на спрятанный за горами горизонт.

- Можно и я наслажусь вашими пейзажами?

Гридениз дружески рассмеялся.

- Вам, европейцам, не понять, что такое настоящее чувство собственности. Хотя вы пришили ее на флаги, ничего не знаете о ней. Потому что слишком богаты, и всегда были слишком богаты. А я рос в нищете. Все, что у меня было - горы, солнце, море...

- Для такой собственности деньги не нужны.

- Правильно, и православный бог, и Аллах так думают. А я уверен, что одно другому не мешает. Раз человек заслужил, почему бы не совмещать?

- И вы заслужили?

- Вполне. Я жил среди европейцев, видел, как они относятся к нам. Из последних сил терпел учителя математики, престарелого ловеласа, который норовил схватить мою мать за чресла. Не мог переносить запах его ног, но слушал, запоминал, сам не зная, зачем. Разве я не заслужил богатства?

Взгляд Гридениза в мою сторону был подобен проблеску полицейского маячка.

- То, что одному кажется преступлением, для другого - высшая мораль. Крестовые походы, инквизиция, фашизм - ужасные вещи, основанные на красивых идеях. Кто знает, что Всевышний оценит - замысел или исполнение?

Хозяин принес кувшин с красной зиванией, на меде и травах (обязательно попробуйте, если назавтра не планируете дел). Поставил тарелки с душистой жареной бараниной, усыпанной пряно пахнущей зеленью.

Выпив по рюмке и закусив сочным мясом, продолжили разговор.

- Неужели изящество мысли важнее чудовищности ее воплощения?

Амон дожевал кусок, показывая глазами, что сейчас ответит.

- Я покажу. - Он достал из кармана колоду. - Спрячьте в карман любые карты, не больше двенадцати. Сколько взяли - не говорите.

Он отвернулся, и дальнейшие команды подавал со спины.