Моника Талмер - Мириал. В моём мире я буду Богом

— Это было, как в тумане. Я с утра до вечера ждала его звонка, я плакала и глотала таблетки, я не могла до конца дочитать ни одну рецензию! Мне было наплевать на всё на свете, я не могла поверить в то, что Рекс меня бросил! Я была уверена, что после съёмок мы поженимся и у нас будут дети, и я не могла жить с мыслью, что этого уже не будет!

— Странно, -удивился я, -почему он так с тобой поступил? И ничего не объяснил?

— Наплёл что-то о том, что я просто рассчётливая стерва и мне от него нужна была только роль. Но Господи, какой же это было глупостью! Он сам говорил и знал, что это не так. Он просто оттолкнул меня и не объяснил настоящей причины, и я уже почти целый год просто схожу с ума!

Она опять всхлипнула. У меня сжалось сердце. Мерс! Я не думал, что у тебя оно тоже есть!

Я нежно поцеловал её шею в том месте, где начинали расти волосы. Она немного притихла и вытерла глаза тыльной стороной ладошки.

— Мне очень плохо, -сказала она.-Я пытаюсь с ним поговорить, но он закрылся на все замки. Зато послушать его -он во мне просто души не чает и рвёт на голове волосы от того, что мы расстались.

— А на самом деле всё не так… Странно как-то это всё…

— А ты говоришь -слава! Да пошла она к чёртовой матери, я не ощущаю никакой разницы… Хотя…раньше я была гораздо счастливее…

— Ты была счастливой потому, что твоё сердце не было разбито, а не потому, что ты не была знаменитой.

— Это случилось как-то одновременно, и я не отделяю уже одно от другого. Как только закончились съёмки, для меня начался сущий кошмар, который и не думает заканчиваться. Я плачу каждый вечер и молюсь Богу, но ничего не меняется, а Рекс дифилирует у меня под носом с новыми любовницами.

— А мистер Джек?-Спросил я.-Он не может помочь?

Тут Мерс просто залилась горючими слезами. Она завывала и всхлипывала, размазывая сопли по моим коленкам и вцепившись в меня обеими руками.

— Подожди, я принесу салфетки, -сказал я и аккуратно переложил её на диван.

Я встал, принёс из столовой упаковку салфеток и положил рядом. Мерс высморкалась, вытерла глаза и снова принялась плакать. В её слезах было столько отчаяния, столько настоящей, неприкрытой боли, столько обиды и печали, что я почувствовал, что у меня к горлу подступает влажный комок.

— Господи, Мерс, -пробормотал я, -никогда бы не мог подумать…

Она свернулась калачиком и уткнулась носом в диванную спинку. Я принёс из спальни покрывало и укрыл её, так как она начинала мелко дрожать.

— Прости, Гэл, -прошептала она.-Тебе это всё вроде бы как совсем не нужно…

— Ну что ты, Мерс, -сказал я, -я очень тебя люблю и хочу тебе помочь.

— Ты очень хороший, Гэл, хороший и добрый. Ты бы никогда так не поступил, правда?

Я усмехнулся.

— Хотя если бы ты так поступил, это было бы гораздо понятней.

— Да, такие поступки не очень идут робкому очка… прости, Мерс. Так он до сих пор не женат? В его-то возрасте?

— Гэл, при чём тут возраст! Желающих стать актрисами -пруд пруди, и он, красавец, тут как тут. Блеснёт очками — и они побегут за ним на край света.

— Но ведь ты -лучше всех! И он сам это знает!

— Знает, Гэл, и именно это меня убивает.

— Почему?

— Потому, что это всё ещё поддерживает во мне надежду. Может быть он…вернётся, может, всё изменится… Я всегда его буду ждать, каждую минуту, каждую секунду, любого -постаревшего, больного…

Я погладил её по голове.

— Где ты держишь свои таблетки, Мерс?-Спросил я.

— В спальне, в тумбочке, -ответила она.

— Отлично.

Я принёс упаковку и уговорил её принять одну штучку.

— Я скоро усну, -сказала Мерс.

— Ну и слава Богу, -ответил я.-Я останусь у тебя. Иди в спальню, я посижу с тобой, а потом лягу на диване.

— На втором этаже есть спальня для гостей, -улыбнулась Мерс.

— Вот видишь -ещё лучше!

— А Элли… Ты же хотел её увидеть, наверное…

— Всё-то ты знаешь, Мерс! Ничего не изменится от одного вечера, тебе я сегодня нужней.

— Не боишься оставлять её одну? Алекс, по-моему, к ней не равнодушен.

— Мерс, не говори чепухи.

— Извини.

Мерс встала и побрела в спальню, закутавшись в покрывало. Я прихватил с собой вино и двинулся следом. Сегодня великая Мерс Сейлор представляла из себя жалкое зрелище — опухшая, всклокоченная, заплаканная, несчастная, и я был просто обязан быть рядом с ней, потому что — увы, — на всём белом свете не было человека, которому она могла бы рассказать о своём горе.

Таблетка вскоре начала действовать, и Мерс, счастливо улыбаясь, стала накручивать волосы на пальцы. Её гладкая кожа снова стала матовой, а улыбка — чистой и невинной, как у девочки. Носик у неё был курносым и очень хорошеньким, и это делало её гораздо моложе. Она лежала в своей широкой кровати на двух подушках, и глаза у неё блестели не от слёз, а от счастья, искуственного, химического, но всё-таки счастья.

— В такие минуты я верю, что всё наладится, -сказала она.

— Когда пьёшь таблетки?-Спросил я.

— Когда кто-то рядом, -ответила она.-Так здорово будет сейчас засыпать! А ты, если хочешь, можешь посмотреть телевизор.

— Я тоже лягу, Мерс, я устал.

Мерс залезла под одеяло с головой и хихикнула. Я обнял её через одеяло и крепко сжал в руках. Она была такой маленькой и хрупкой, что я вдруг испугался, что могу её раздавить.

— Господи, Мерс, от тебя остались одни кости, -сказал я.-Ты даже не поела свой салат из моркови.

— А все спрашивают -откуда у вас такая потрясающая фигура?-Скорчила рожицу Мерс, вылезая из-под одеяла.-Я просто не могу ничего есть, в меня не лезет.

— А придётся, -сказал я и отправился вниз за салатом.

Она поела без пререканий и запила стаканом кефира, который я нашёл в холодильнике. После ужина она зевнула и закрыла глаза.

— Так что, Гэл, никому не верь, -пробормотала она на прощанье.-В жизни всё не так, как кажется на первый взгляд.

Да уж, в жизни всё было не так! Наутро я обнаружил, что рядом посапывает Тонита. Господи, я вообще забыл о её существовании!

Я тихонько встал и пробрался на кухню. Было ещё очень рано, солнце только встало, но небо было ясным, значит, день обещал быть жарким. И как прикажете в такую погоду мучиться без кондиционера? И без Элли? Я грустно вздохнул. Жить в Аль-Торно становилось всё тяжелей и тяжелей.

Я включил кофеварку, приготовил кофе и устроился на неудобном стульчике с шатающейся ножкой. А ведь мне не принадлежал даже этот проклятый стульчик! И кофеварка, и хороший бразильский кофе! И даже квартира в Мириале и все причитающиеся удобства — это всё было не моим! Я как будто получил всё это в кредит, в счёт будущих успехов, которые ещё находились под большим вопросом. У меня не было ровным счётом ничего, кроме сплошных обязанностей перед всеми и предназначения, которое я должен был осознать.