Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды: Ранняя проза

Вновь свист и шум. Открытые двери, входящие люди – много-много людей в белых халатах. Жизнь… жизнь… реальная жизнь… он только сейчас начал чувствовать ее вкус… в том состоянии, в каком он был… лишь теперь… перед лицом этого… Головная боль – дикая прорезавшая мозг боль – и муть перед глазами… Нет! Трясущие его руки… он должен очнуться, он жив! Они это поняли… они выполнят свой долг.

Долгий-долгий сон. Несколько столетий… Он очнется тогда, когда ночь кончится, и взойдет солнце… солнце над человечеством. Может быть, он когда-нибудь и увидит этот мир вновь.

Склоненные лица… скорбь на лице. Подъезжающая механика… И слова… слова, диким ревом морских волн ворвавшиеся в уши – “Встреть это время… будь счастлив… в реальной жизни… Прощай!”

Боль. И забытие…

04.01.2005

Господи, это так здорово! Я наконец-то встретил девушку, которую полюбил. Я уже начинал все больше и больше думать о том, что это вообще невозможно, что я никогда не смогу встретить в этом мире человека, близкого мне по духу. Десятки знакомых – и никого, никого, кто имел бы хоть сколько-нибудь близкие моим взгляды на вещи. Казалось, что надежда почти ушла из моего сердца, и, помнится, я даже стал убеждать себя в том, что, видимо, такое состояние вещей совершенно неизбежно и я, хочу того или нет, должен с ним смириться как с чем-то гораздо более сильным меня самого.

Удивительно, это действительно удивительно – искра надежды уже практически погасла… и именно в этот момент, когда я уже почти перестал верить в возможность чуда, оно свершилось!

Милая, славная, чудесная девушка, удивительно близкая по своему мироощущению мне. Как же случилось так, что мы все-таки встретились? Всего лишь несколько минут вперед или назад – и мы, не ведая, что творим, вероятно, прошли бы мимо, уже так и не взглянув друг на друга. Не встретились бы никогда… ведь мы почти наверняка уже не встретились бы никогда. И тогда я бы окончательно потерял свою надежду.

Благодарю тебя, Господи, за то, что ты услышал мои молитвы!

Сегодня мы шли с ней по парку, и внезапно пошел дождь. Никто из нас не захватил зонтов, так что пришлось срочно искать внушительных размеров дерево и укрываться под его могучей кроной. Этот так вовремя пошедший дождь сделал нас еще ближе.

Пока мы пережидали его, смеясь, что нас угораздило попасть под него как раз в момент совместных прогулок, мы успели поговорить о многом. Я действительно не ошибся – эта девушка обладала очень близкими мне взглядами, точнее сказать – она жила ими. Я не знаю, как описать то ощущение, которое возникло во мне в те пятнадцать-двадцать минут нашей беседы. Чувствовали ли вы когда-нибудь, что действительно встретились со своей второй половинкой? Что вы, формально зная друг друга так немного, знаете друг друга уже целую вечность? Что человек, который находится рядом с вами, понимает вас с полуслова, настолько схожи оказываются ваши мысли и настолько близки сознания? Если вы когда-нибудь в своей жизни чувствовали нечто подобное, вы поймете те ощущения, о которых я говорю.

Потом дождь кончился так же внезапно, как и начался – и мы продолжили наш путь, выйдя на многолюдные улицы города. Потом мы долго-долго ходили по ним, периодически куда-то сворачивали – шли, куда глаза глядят, ведь у нас были вещи гораздо более важные, чем смотреть по сторонам – мы наслаждались обществом друг друга.

Потом я, в душе протестуя против навязываемых мне правил действий, однако желая сделать ей приятное, пригласил ее в кино – и она отказалась. Сказала, что лучше снова вернуться в тот парк, с которого начался наш день, чем сидеть в душном зале, просматривая глупые комедии или кровавые боевики. Девушка отказалась от кино. По созданным в сознании многих людей стереотипам это было… странно, по меньшей мере. Мне же казалось, что я очень хорошо понимал ее в те мгновения.

А потом мы действительно вернулись в тот самый дождливый парк, к тому времени уже высушенный выглянувшим солнцем. Мы сидели с ней на парковой скамейке и беседовали друг с другом. Это были удивительные минуты, я все еще не могу забыть их.

Я не могу забыть три месяца наших встреч. Я не могу забыть ее сияющую улыбку и ее саму в эти мгновения – полную радости. Я не могу забыть наш первый поцелуй. Я не могу забыть ни одно из наших мгновений вместе. И даже сейчас я не могу забыть ее – мою настоящую любовь. Даже… сейчас.

* * *

Со второй девушкой я встретился случайно. Это произошло как раз в то время, когда я встречался с моей Татьяной.

Мы с ней тогда гуляли друг с другом – шли по какой-то улице, когда навстречу нам вышла она. Когда мы почти поравнялись друг с другом, Татьяна и девушка, шедшая нам навстречу, – обе они улыбнулись и со словами приветствия подошли друг к другу. Оказалось, что встретившаяся нам девушка – ее звали Лариса – является коллегой Тани по работе.

Они разговорились. Я молча их ждал. Минут через десять они попрощались друг с другом, и Лариса пошла своей дорогой. Проходя мимо нас, она бросила на меня свой взгляд и сказала вслух – «А парень то у тебя ничего, красивый…» – на что Таня ответила, что она теперь очень счастливая девушка.

В этот день с Ларисой мы больше не встречались. А через две недели я получил от нее звонок на свой рабочий телефон.

* * *

До сих пор не могу понять, как она получила мой рабочий телефон. Но видимо для таких, как она, нет ничего того, что нельзя сломать на своем пути, двигаясь к однажды намеченной цели.

Потом начались ее постоянные звонки и предложения встреч. После моего десятого отказа в ход пошли угрозы. Я плевал на ее угрозы, я люблю – любил? – только Таню.

Я люблю только Таню, только ее! Господи, я не хочу причинять ей боль, я люблю ее! Когда же прекратятся эти мучения?! Ее! Ее… только ее…

Угрозы ее были разнообразны. Самой последней стала угроза «взять меня силой», как она тогда выразилась. Я в двадцатый, наверное, раз пожелал ей найти другого человека, который полюбит ее, и ответил, что между мной и ей ничего быть не может. Тогда она ответила, что если я не способен полюбить ее по воле собственного сердца, то полюблю по ее собственной воле – и положила трубку.

Это стало началом того кошмара, в котором я пребываю по сей день. Через месяц после последнего звонка Ларисы мы с Татьяной поругались. Мы поругались!

Никогда, никогда, никогда между нами не было ничего подобного – это было просто недопустимо. Но факт остается фактом – через месяц после тех событий мы поругались. Причина была самой что ни на есть бытовой, я до сих пор не могу понять, как я мог тогда позволить себе такой тон? Ведь я же люблю ее!

Это стало началом наших постоянных ссор. Я не знаю, что находило на меня в те мгновения – я стал какой-то сам не свой. Какой-то дикий, злобный, агрессивный… и всегда – всегда, когда бы я ни приходил домой с работы, – я находил, к чему придраться!