Прохор Озорнин - На Крыльях Надежды: Ранняя проза

– Этот «патриотизм» есть ваше проклятье. Это ваши цепи – ниточки, за которые вами очень удобно управлять другим. Из-за такого искаженного «чувства искреннего патриотизма» на земле велись и ведутся войны, из-за него вы убиваете друг друга каждый день, из-за него в жертву приносятся вещи, гораздо более важные, чем цели ваших политиков. Это даже не патриотизм, это просто слепота. Вы уничтожаете других, но рады – потому, что это способствует достижению целей вашего государства… Великих целей?

Может быть, это ваши цели? Может быть, вы действительно хотите убивать друг друга? Может быть, этого хотят те, кого вы уничтожаете? Чьи это цели – ваши или внедренные в ваше сознание текущей правящей верхушкой, внедренные очень умело и искусно, подслащенные для большей убедительности? Вы уже сталкивались с терроризмом и на собственных жизнях испытали, что это такое. Но когда вы готовы ради природных ресурсов устраивать такой же терроризм в более «мирных», как вам это кажется, формах – не есть ли это еще более явное преступление против человека? И что самое удивительное – вы не считаете такие действия преступлением, для вас это – благо вашей родной державы, вашей нации и вас как ее части.

Вы стали марионетками в руках ваших политиков, вы стали их идеологическими рабами. Вы даже уже не можете сказать «нет», когда это действительно требуется, когда этого требует время. В этом беда. Вас посылают на убой – и вы идете на убой. Вас посылают сражаться за очередной кусок чужих ресурсов – и вы готовы умереть «во славу вашей родины». Вы не свободны, вы никогда не были свободны. Вы только грезите об этом, поете об этом, говорите друг другу об этом. А когда вам надо сказать «нет», чтобы стать свободными, вместо «нет» вы говорите «да».

В этом проблема всей человеческой истории – в том, что человек слишком внушаем, что он слишком управляем, потому что слишком слаб для того, чтобы самому быть себе хозяином, и всегда есть те, кто с радостью готов этим воспользоваться. И так будет всегда – но только до тех пор, пока вы не станете сами хозяевами своей судьбы. Запомните это, запомните это очень хорошо. От этого зависит ваше будущее.

* * *

Просторные апартаменты. Тяжелый дубовый стол у стены сбоку от окна. Старинные настенные часы, выбивающие свой загадочный ритм. Икона Спасителя в золоченой оправе на одной из стен…

«Тук… тук… тук…» – часы бьют медленно и методично. И снова – «тук…тук…тук…»

– Господин Президент, мы считаем, что вам следует ознакомиться с этими материалами. Это важно для стабильности нашей власти.

– Демонстрируйте.

Легкая вспышка – и видеодисплей оживает. Строки и слова, слова и обсуждение, обсуждение и мысли. Через пятнадцать минут демонстрация предоставленных «материалов» заканчивается.

Десять секунд тишины…

– Ну и что это за клоун? Еще один борец за мнимую свободу. Хватит уже. Убрать.

Пять секунд тишины…

– Вы уверены, господин Президент?

– Уберите его. И, да, позаботьтесь о его семье, разумеется. Пусть им не откажут в компенсации за его «случайную» смерть. И не пускайте больше таких на наши телеканалы, иначе можете забыть о ваших постах. Это мое последнее слово. Вам все ясно? Ну вот и отлично. А теперь – что у нас там следующее на повестке дня?

Тяжелый дубовый стол у стены сбоку от окна. Икона Спасителя в золоченой оправе. Старинные настенные часы, выбивающие свой загадочный ритм…

«Тук… тук… тук…»

И снова – «тук… тук… тук…»

05.08.2005

Я вновь вернусь к вам – и это будет уже совсем скоро. Гораздо раньше, чем многим того хотелось бы. Я приду к вам также неожиданно, как неожиданно приходил и вновь пришел тот, кто гораздо выше меня. А он действительно пришел.

Если вы не услышали тогда даже Его, то что дает мне надежду, что услышите всех нас, вместе взятых и соединенных, теперь? И все же я надеюсь… И все же я снова с вами – потому что и меня не покидает надежда на то, что, пройдя через все горнило лишений и страданий, вы сможете улыбнуться прошлым трудностям жизни вашей и воспеть хвалу Свету.

Спрошу вас – зачем искажали вы слова мои измышлениями собственными? Почему мешали проникать им в самые потаенные уголки души человеческой? Зачем заставляли вы детей своих бездумно заучивать слова сердца моего – неужто у них нет сердца собственного? Неужто неспособен передать я жар его им, ищущим, без искажений умов ваших?

Спрошу вас – неужто на себе испытали вы все то, через что проводила меня жизнь моя собственная? А если нет – то право судить от имени моего имеете ли? Непросты задачи наши, но по устремлению и вере каждого воздается нам. Но кто-то – лишь тварь дрожащая, а иным право мир менять этот дано было.

Или думаете, что ум ваш изменить мир подлинно способен? Но взгляните, к чему привела уже хитрость и подлость умов ваших. Не нужны мне ума вашего домыслы – но в душах и сердцах видеть его хочу я. И что есть сердце, как не храм души?

Или считаете, что не способен в душах ваших видеть я? Может, сумеете обмануть меня, – но как того обманете, за мной кто стоит?

Как скроетесь от всепроникающего взора вы Его? Лишь только выколов глаза ваши. Как сможете не слышать гласа вы Его, устами нашими вещаемого? Лишь только заткнув уши ваши. Как сможете не чувствовать светлых прикосновений Его? Лишь только умертвив сердца ваши.

Предчувствую, как под взглядом моим вы понурите головы свои, и как стыд, страхом окутанный, пронзит сердце ваше. Но того хочу ли я по-настоящему? Не страх ваш нужен мне, и даже Ему не нужен страх ваш – но понимание преступления вашего надобно. Но желание изменения вашего надобно. И что есть преступление, как нежелание изменения вашего? И что есть итог жизни вашей, как не наказание? И что есть подлинное духовное преображение как не искупление ваше?

И не будет более страха у каждого, в небеса воспарившего. И только тогда вы сможете помочь Богу помочь вам. Но до того момента, как в небеса воспарите вы, помните: зло все, что вокруг себя видите вы, – есть преступление и наказание. Ваше преступление и наказание.

14.08.2010

– Встать, суд идет!

– Всем встать. Спасибо! Прошу всех садиться. Объявляю слушание по делу поэта открытым. Хочу напомнить стороне обвинения и защиты, что мы имеем дело с крайне опасным социальным элементом, маскирующимся под чужим именем и необоснованно утверждающим о начале нам до конца неясных кардинальных изменений всего общественного миропорядка.

– Земного миропорядка, господин судья. Так утверждал обвиняемый.

– Да, благодарю вас, обвинитель, за это уточнение. Всего земного миропорядка. Какая наивность!

– Господин судья, могу ли я начать?