Максим Лагно - Классика зловещей луны

– Я решила не дожидаться окончания ремонта, – продолжала Карина. – Неизвестно сколько он продлится. Будем делать дела в экстремальной обстановке. Сидеть на заляпанных извёсткой стульях и вдыхать запах краски. Пить чай на застеленных газетами столах. Продлится эта Спарта недолго, господа. Заодно хочу представить вам человека, который превратит кинозал в райский уголок. Евгений, Женя, талантливый дизайнер, лучший в городе, точно говорю!

Карина подошла к Жеке и похлопала. Все в зале зааплодировали. Ковбой пронзительно с переливом свистнул. Пришлось Жеке встать, помахать рукой, поулыбаться. Девочка-фотограф троекратно ослепила вспышкой.

Когда приветствия утихли, с места неожиданно поднялся интеллигент в вельветовом пиджаке. Негромким слегка заикающимся голосом спросил у Карины:

– То есть, как я понимаю, в данный момент, Евгений, кхм, дизайнер, числится, как член Клуба? Или же он аффилированное лицо?

– Афи… что? – Карина скорчила недоуменную гримасу. – Вы Эдуард как скажете, так никому не понятно. Считайте Евгения заочным членом Клуба.

– Нет, я сам по себе. – Жека не хотел записываться куда-либо заочно. Зал реплику проигнорировал. Карина, к которой он и обращался, лишь многозначительно подмигнула.

«Что ещё за тайное общество кретинов?» Жека сел недовольный на место.

– На дизайнера Евгения распространяются общие правила участия, – нервно продолжал Эдуард. – Таким образом, надо, в данный момент, поинтересоваться, когда и каким образом.

– Эдуард, прекращайте молоть чепуху, Запугаете мне молодого человека. Давайте смотреть фильм!

После этих слов Марат перестал возиться с проектором и шаркая ногами побежал выключать софиты. В зале потемнело. Тени опоздавших посетителей метнулись через светящийся экран.

В ускользающем освещении появился мрачный бородатый густоволосый мужчина в длинном чёрном плаще. Широким шагом пересёк зал и встал у стены. На плече он нёс большую плоскую сумку. У Жеки дома лежала похожая. В этих сумках удобно носить на презентации эскизы интерьеров.

На лице бородача читались отчаянье и решимость.

Свет погас.

Фильм стартовал внезапно, без названия, титров или рекламы.

1

На экране показан кабинет. В центре лакированный деревянный стол, сбоку по стенке наискосок свисал флаг «государства» (синее полотно с четырьмя красными прямоугольниками). Сцену освещает яркий солнечный свет из больших, от пола, окон. Из раскрытой двери балкона дул ветерок, развевал лёгкую белую занавеску.

За столом восседал Уинкль. В одной руке держал папку с бумагами, во второй дымилась сигара. Судя по мундиру и огромному количеству орденов на груди, исполняет роль военного диктатора.

Перед ним, спиной к зрителю сидела женщина в строгом деловом костюме. Евгений узнал в ней Нелли.

Вместо чёрных коротких волос – огромный рыжий парик. Нелина голова кажется больше, а фигурка ещё миниатюрнее. У неё яркий макияж, сочный цвет губ, глубокие синие тени. Глаза прикрывали круглые очки в тонкой оправе.

Генерал бросил папку на стол, затянулся сигарой и сквозь дым оглядел собеседницу. Уголок рта скривился в усмешке. Нелли с наигранным смущением поправила очки.

– Итак, – произнёс Генерал Уинкль. – Вы неприкрыто лоббируете интересы своей секты?

– Мы не секта!

Генерал поднялся с кресла, прошёл к окну.

Он заложил руки за спину и смотрел, как на зелёной лужайке взвод бойцов в чёрных штанах отрабатывает приёмы рукопашки.

– Когда в каком-нибудь государстве, – начал Генерал, – в какой-нибудь республике, случается переворот и власть берут в руки военные, то новое правительство принимает справедливые и разумные законы. Вы не знаете почему? Что мешало раньше узаконивать честные правила? Честные правила, а не те краплёные демократические мошенничества, что утверждали до переворота? Вы понимаете?

– К чему клоните?

– Народ, благосклонно принял революцию. Он очень обидится на лоббируемый вами закон. Народ почует, что революция сдохла и на её труп вскарабкались либеральные зародыши и начинают откусывать от неё кусочки плоти.

– Давайте, без поэзии, Генерал, вы не на митинге, – одёрнула Нелли.

– Без поэзии? Пожалуйста. Народу не понравиться запрет на переливание крови. Ежедневно оно спасает десятки жизней.

– Всем гибнуть в Армагеддоне.

– В Армагеддон никто не верит. Верят в стабильную обстановку, низкие цены и доступное здравоохранение. В переливание крови верят. А в Свидетелей Иеговы не верят.

– Вы забываетесь!

Нелли встала напротив генерала. Между ними трепыхалась прозрачная ткань занавески. Она то поднималась вверх, скрывая лицо Генерала, его узкий взгляд и сигару в зубах, то опадала, показывая красивое и сильно напудренное лицо Нелли. В линзах очков отражались два маленьких генеральских силуэтика.

– Вы забыли о нашем договоре, Генерал, – отчеканила она.

– О каком договоре? Не помню!

Генерал выплюнул окурок сигары в окно. Нелли попробовала состроить жёсткое и волевое лицо. Получилось плохо. Как она ни поджимала губки, как ни хмурила брови, личико оставалось миловидным и не злым. Огромный рыжий парик добавлял комических черт.

– Хорошо, – продолжала фальшивить Нелли. – Принятие закона о молодых супругах тоже приостановлено?

Генерал раскатисто захохотал. Уинклю удавалась роль.

– Закон, ха-хаха, о, молодых! супругах! Лицемерие вашей секты поражает. Педофилия! Педофилией это называется. И узаконивать педофилию я не намерен. Не хочу давать народу ни единого повода заподозрить меня в либерализме.

Нелли сняла очки, взглянула на генерала и аккуратно сложила дужки. Взглядом она должна была выразить твёрдость. Евгений её пожалел. Любой отметит драматическую бездарность актрисы.

Нелли и Генерал продолжили разговор про переливание крови, революцию, о чувствах народа. Генерал отказывался законодательно отменить в стране переливание, Нелли настаивала.

– Крошка, ты меня утомила.

Генерал и вызвал охрану. Два бойца в чёрной униформе выволокли упирающуюся визитёршу из кабинета. Нелли пыталась играть гнев и негодование. Она брыкалась и выкручивалась сверкая время от времени белыми трусиками под юбкой. С балкончика диктатор проследил, как девушку вывели за территорию военной базы.

Ряд сцен из жизни Генерала. Он зачитал скучную речь на каком-то собрании джентльменов. Среди них мелькнула знакомая рожица Эдуарда. Тот со вкусом носил смокинг и бакенбарды и аристократично оттопыривал нижнюю губу.

Генерал ходил в гости к рыбаку живущему у моря. Имел с ним продолжительную беседу о нуждах народа. Жека позавидовал съёмочной группе. Снимали в курортно-тропической стране, с настоящими пальмами и яхтами на горизонте.