Денис Соболев - Говорящий с травами. Книга первая

И вдруг оба поднялись на задних ногах и бросились друг на друга. Громкий треск рогов, хрип и шумное дыхание, шорох осыпающихся из-под копыт камней… Разошлись – и снова сшибка! Они были одинаковы, и Матвей все никак не мог определить, кто же из них сильней.

Разошлись, стоят, дыша шумно и бешено вращая глазами. Затем снова сшибка, сцепились рогами, вертят головами, пытаясь свалить один другого. А потом, расцепившись, они встали на задние ноги и стали наносить друг другу удары передними острыми копытами. Вот один из них оскользнулся и встал на все четыре ноги. Второй тут же насел на него, нанося удары копытами с огромной скоростью. И тот бежал! Отскочил в сторону, показав сопернику спину. Остановился, дыша шумно, а потом пошел вниз, в долину. Завороженный, Матвей и не увидел, что правее, метрах в ста пятидесяти от них, у самой тайги стоит табунок маралух, голов в десять.

Отец толкнул его локтем, кивнул в ту сторону – смотри, мол. И Матвей смотрел. Побежденный прошел мимо маралух, даже не глянув в их сторону. Да и те не особенно на него смотрели – все их внимание привлек победитель. Статный, красивый, он испустил победный рев и пошел к маралухам. Отец сказал Матвею вполголоса:

– Сейчас стрелять его не нужно – после драки мясо у него пахучее, жесткое. Марала надо бить до драки. Вот тогда самое то. Сейчас спугнем их и пойдем ночевать.

Отец громко откашлялся, и маралы сорвались с места, уносясь за укос, а они поднялись и пошли к лошадям. Пора было искать место для ночевки. Осенью в горах ночь падает сразу, и очень не хотелось заниматься станом впотьмах.

Поднявшись еще немного, они нашли удобное место под корнями старого кедра. Он стоял на небольшом бугорке, а у его подножия образовалась небольшая выемка, с двух сторон прикрытая от ветра. Сверху их защищали от снега мохнатые кедровые лапы.

Быстро расчистив площадку от снега, они накидали лапника бросили сверху пару тулупов, которые достали из бездонных арчимаков. Затем быстро напластали сушняка, Матвей притащил из леса пару бревешек для нодьи – особого таежного костра, который горит потихоньку всю ночь, обогревая таежников.

Отец уложил одно из бревнышек на снег, быстрыми ударами топора стесал кору с верхней части, затем вырубил продольное углубление по всей длине. Затем вбил четыре колышка по обеим сторонам от бревна, чтобы не укатывалось. Сложил внутрь углубления бересту и сушняк, подпалил, а затем сверху уложил второе бревно. Ветерок, тянущий вдоль склона, разгонял пламя внутри нодьи, попадая в вырубленное углубление, и скоро от костра потянуло ровным теплом.

Нодья горит всю ночь, и не нужно просыпаться и подкладывать дрова. Матвей плотно набил котелок снегом и подвесил его над костром на тагане – нужно поужинать. Настрогали солонины, засыпали в кипящую воду пшена – скоро будет каша. Во втором котелке отец решил запарить иван-чая – лучше всего он согревает зимней ночью в тайге.

Тепло от нодьи отражалось от уклона за спиной Матвея, и в их небольшом убежище было очень тепло. Тянуло запахом каши и чая, дымок от костра терялся в кедровых лапах. К ночи вызвездило – будет морозец. Всегда так после снегопада. Матвей щурился, глядя в огонь – жарко все же, и размышлял о том, каким удивительным изобретением была нодья. Как еще обогреться ночью в тайге? Так, чтобы костер до утра тебя грел и не потухал? Прогорая, верхнее бревно просто опускается ниже, давая пищу огню. А выемка вдоль бревна обеспечивает тягу, такую же, как поддувало в печи.

Пока готовилась каша, они дали овса коням и натопили им воды в большом кожаном ведре – отец всегда возил его с собой в зимнюю тайгу.

Когда каша поспела, отец снял котелок с костра и поставил в зашипевший снег. Они ели, обжигаясь, хватали горячую кашу губами, дуя на ложки. И каша эта была такой вкусной! С дымком, распаренная, с салом и луком… Потом они долго пили чай, глядя на засыпающие горы, которые почти не были видны в темноте – только их вершины выделялись темными силуэтами на звездном небе. Сделав очередной шумный глоток, отец сказал, глядя в огонь:

– Утром пойдем дальше – сюда маралы уже не придут. Они сейчас где-то недалеко ночуют и утром выйдут кормиться. Здесь-то мы быка и возьмем. А пока давай спать.

Он улегся, вытянув ноги к костру и накрывшись вторым тулупом. Матвей тоже лег, натянув шапку поглубже и повернувшись к огню лицом. Серко лег рядом, по обыкновению согревая друга – ему-то в его таежной шубе никакие морозы не страшны. Сон пришел незаметно…

Проснулся на редкость отдохнувшим и свежим, быстро умылся снегом, набил котелок и подвесил над нодьей. За ночь та прогорела едва наполовину, и жара для приготовления чая было хоть отбавляй. Быстро попили чаю, затушили костер, сели на лошадей и отправились на поиски маралов.

Утро занималось морозное, яркое и звонкое.

Тонкая полоска рассвета расчертила темное утреннее небо, заливая вершины гор ярким розовым светом и прогоняя звезды с небосклона. Стояла оглушительная тишина, и тихие шаги лошадей по мягкой прели казались Матвею громкими, как набат. Что уж говорить про их дыхание и похрапывание. Но отец был спокоен – лошади не пугают маралов.

Они двигались вдоль склона горы, по самой границе тайги, уже около часа, и Матвей успел даже немного замерзнуть. Внезапно отец поднял руку, второй натягивая поводья.

Затем направил коня в гору, в тайгу. Там спешился, привязал его к небольшой сосенке и пошел крадущимся шагом, Матвей за ним. Вот они вышли на опушку, и Матвей увидел маралов. Солнце уже поднялось над горами и теперь щедро заливало долину золотистым сиянием. И в этом ярком утреннем свете маралы выглядели сказочными животными. Пар от их дыхания клубился и оседал легким инеем, рога вожака сверкали на солнце. Они стояли и смотрели на солнце, как будто встречали его. Вот вожак пошевелился, и весь табун пришел в движение. Спустившись чуть ниже, маралы принялись копытить неглубокий снег, выкапывая пожухлую траву и мох.

Отец толкнул Матвея локтем, сказал шепотом:

– Вот сейчас будем бить. Ты будешь. А я подстрахую. Клади винтовку на бревно и целься. Пока просто целься.

Матвей послушался и уложил винтовку на небольшое бревно, за которым они с отцом пристроились.

– Целься, привыкай к мушке, прикинь расстояние. Куда будешь бить?

Матвей подумал чуть, потом ответил так же шепотом:

– Под лопатку.

Отец сказал:

– Можно и под лопатку, но тогда надо ждать, пока он к тебе левым боком встанет. А ну как не встанет, что тогда? Нет, сын, бить надо в шею. Стараться уложить пулю за ухо, это наверняка будет. Привыкай пока…

Матвей кивнул только и устроился поудобнее. Он смотрел над стволом на мушку, сквозь мушку на марала, и в душу его закрадывались сомнения. Попадет ли? Сумеет ли? Ведь шея все же меньше, чем бок…