Жанна Бочманова - Остров

Ахмед сунул в рот сигарету и нервно закурил. А вдруг дали бы и десять? Он закатил глаза. О! Чтобы он с такими деньгами сделал? Ладно, пять тоже хорошо. Лишь бы русский не обманул. Сказал, тысячу сегодня переведут на адрес матери. Та жила в Монастири, в Тунисе. Мать хоть болтать не станет. Не дай бог, узнает Карим, что у него деньги завелись, выпытает откуда. Подозрительный. И осторожный. Ведь решит, что он их продал полиции или конкурентам.

Ахмед тяжко вздохнул и предался печальным мыслям. Если завтра все пройдет хорошо, он станет богатым человеком. Он улыбнулся. Пять тысяч, конечно, не миллион. Он же не дурак. Но когда ты в неделю сотню зарабатываешь – это деньги. На них можно открыть лавку. У отца был магазин, Ахмед в нем работал. Но потом отца не стало, и магазин пришлось отдать за долги. И вот теперь он всех кормит: и братьев, и маму и еще сестре помогает. У той двое детей и третьего ждет. Своей семьи у него нет, хоть и лет ему уже двадцать три. Да как же тут женишься? Девушки сейчас придирчивые пошли, им надо, чтобы у мужа имелись и дом, и машина, и деньги. Одна за другой соседские девушки замуж повыходили, да все за богатых, пусть и не молодых. Ахмед вздохнул.

– Как ты думаешь, что он так вздыхает? – кинула Юля в сторону парня.

Вележев обрадовался возможности сменить тему.

– Переживает, – пояснил он. – И денег хочется по легкому срубить и перед хозяином не проштрафиться.

– А если он нас завтра выдаст?

– Значит, выдаст, – пожал плечами Игорь.

«И что – убьют нас или нет? – подумала она, но промолчала. Что толку задавать вопросы, если некому ответить. – Я не могу умереть. Меня ждет сын». Она встала, опираясь на палку.

– Куда ты? – вскинулся Игорь.

– Куда царь пешком ходит, – буркнула она. Нога хоть и отзывалась болью при каждом шаге, но все же шла, что, несомненно, радовало.

Игорь мрачно посмотрел ей вслед. Куда поперлась? А этого кто сторожить будет? И как его сторожить? И надо ли его сторожить? Черт его знает, может, он для виду согласился им помочь, а сам прикидывает, как их грохнуть?

Прилив еще не начался, но волны уже пошли белыми барашками поверху. Юля сидела на валуне и бросала в воду камешки. Вележев пристроился рядом, подобрал несколько камней и тоже принялся швырять их в набегающие волны.

Юля вздохнула и кинула очередной камень.

– Хорошо, когда не надо еду добывать с утра до вечера. Только вот по телеку одно и то же показывают. Опять про море, – она улыбнулась. – А в «Доме 2» небось все заново переженились.

– Да ладно! – недоверчиво покачал Игорь головой. – Ты смотришь?

– Что я не человек?

– Ну… это же для блондинок и глупых домохозяек.

Юля заразительно хохотнула:

– Ух ты! Меня ты блондинкой соответственно не считаешь?

– Ты блондинка, конечно, – Игорь дотронулся до пряди волос, выбившихся у нее из-за уха. Юля потянулась заправить волосы обратно, и руки их столкнулись на полпути. Оба смутились и отвернулись.

– Ничего подобного! – заявила она после паузы. – Это миф. Никто не признается, что смотрит, а на самом деле… У меня свекровь смотрит. Сама, как начнет поносить: «Что за нравы, что за разврат». А я лично слышала, как потом с соседкой обсуждала Бузову и эту… как ее… не помню, короче. Но факт налицо – на словах моралистка, а на деле – такая же, как и все: хлебом не корми, дай только в чужом белье покопаться.

Игорь хмыкнул. У него в офисе тоже периодически обсуждали события этого реалити-шоу, даром что девяносто процентов сотрудников мужики…

Вечер наступил как-то быстро. Остаток дня они провели, собирая дрова для костра, вернее, Вележев и Ахмед собирали, а она ничего не делала, просто сидела на подстилке из веток и грызла крекеры. На сердце у нее было тоскливо, противно сосало под ложечкой. Нехорошие предчувствия терзали душу. Единственное приятное событие произошло вечером: деньги пришли по назначению. Раздался звонок. Игорь передал трубку Ахмеду хоть и боялся, а вдруг это его подельники, мало ли у них какой контрольный звонок предусмотрен. Но Ахмед, поговорив с минуту, повеселел и сообщил, что мать получила деньги. Настроение у него заметно улучшилось, чего не скажешь о Вележеве. Тот ходил мрачный, и бульдожьи щечки грустно свисали по бокам его лица.

Огонь усиленно разгонял сумрак, горел он в эту ночь особенно ярко и высоко. Юля жалась к костру, ее бил легкий озноб. Вележев сидел рядом. Ахмед пристроился напротив. Мужчины курили. Юля все никак не могла устроиться, и Вележев просто подвинулся ближе. Она приткнулась к его широкой мягкой спине и вздохнула. До нее долетал запах табака, дым от костра щекотал ноздри. Пахло кофе, морскими водорослями, еще чем-то, то ли сладким, то ли пряным. Закрыть глаза – и ты в раю.

Игоря в этот момент терзали сомнения. Он хотел спать, но мысль, что Ахмед может воспользоваться ситуацией не давала покоя. А вдруг он решит напасть?

– Давай спать по очереди, – тихо сказал он, будто боясь, что Ахмед может подслушать.

– Ты думаешь, он сбежит? – удивилась Юля.

– Куда? Нет, я думаю, он может что-нибудь сделать. Попытаться забрать пистолет, к примеру.

– Ну и ладно. Вытащи патроны и пусть отбирает.

– Легко сказать. Я пистолет только в кино видел.

– Ну я вытащу. Делов-то! – Юля ловко извлекла магазин и протянула Игорю. – Положи по разным карманам. Даже если и вытащит, пока вставлять будет, успеешь чем-нибудь шандарахнуть.

– Талантов тьма!

– Папа научил с оружием обращаться, в тир водил. Карабин у него был, на охоту с ним ходили.

– Повезло, – усмехнулся Игорь. – Мой папаша даже сыном меня отказался признать. Так и свалил.

– А мама?

– А что мама… Мама как мама. Тянула нас с братом одна, как могла.

– Повезло, – вздохнула Юля. – Моя умерла, когда мне одиннадцать было. Отец меня вырастил. Так и не женился больше. За что я ему благодарна. Хотя, наверное, это эгоистично. Ты с мамой часто видишься?

– Зачем? – удивился он. – У меня своя жизнь, у них своя.

– У них? Она что, замуж вышла?

– Да нет, с братом живет. Тот женился, дети у него. Двое. Мама с ними нянчится.

– И ты с ними не общаешься? – не поверила она.

– Почему? Звоню. Иногда.

– На Новый год?

– Что-то вроде того, – пожал он плечами.

– Дурак, ты! – беззлобно вздохнула она. – У тебя мама жива, к ней можно прийти, обнять, пожаловаться. Да я бы душу дьяволу отдала, чтобы у меня так было.

Игорь скривился.

– Маме жаловаться? Только не моей. Ей кошки роднее детей были.

– Вот бестолочь! Сам сказал, что она внуками сейчас занимается. Значит, детей любит, а в тебе какие-то детские обиды сидят.

– Ну, может, каких-то детей она и любит. А меня вот почему-то не любила. Из-за отца, наверное.