Жанна Бочманова - Остров

– Мамонта, – закончил Ваня. – Я помню. Где ты была? Я ждал, ждал… Папа тоже уехал, а потом приехал и снова уехал. Когда вы уже все приедете? Трансформер остался дома. Мы его с собой не взяли. Бабушка сказала, что он не влезает в сумку. Зачем мы уехали? Все игрушки там оставили. Здесь совсем не с кем играть. Другие дети не хотят со мной разговаривать. Они на нашем языке не понимают ничего…

Ваня говорил и говорил, и Юля прижала его к себе со всей силы за худенькие плечики.

– Пойдем со мной, – сказала она. – Мы вернемся домой, и там везде будут дети, с которыми ты сможешь играть и разговаривать. Она быстро поднялась на ноги, мельком глянув на окна, и повела Ваню за собой по улице к месту, где стоял ее автомобиль.

Юля потерла лицо руками, она очень устала за последние два дня, сидя в камере полицейского участка. Ночью она почти не спала, ворочаясь на узкой койке, днем ходила взад-вперед по тесной комнате, гоняя безрадостные мысли. Самойлов обещал прислать человека, чтобы помочь ей выпутаться. Ругал он ее страшно как! Хорошо, что полицейские позволили ей сделать один звонок. Ну и пусть теперь ее судят! Даже если Ваня вырастет без нее, рано или поздно он узнает правду и как тогда Людмила Ивановна посмотрит ему в глаза? Хотя эту женщину, скорее всего, ничем не проймешь, она-то свято уверена в своей правоте. От безнадежности у Юли свело зубы. Она представила себя в тюрьме, Ваню, не понимающего, почему мама так и не вернулась и горько заплакала, хлюпая носом и утираясь рукавом.

Замок щелкнул, и молодой полицейский пригласил ее на выход, она поспешно смахнула слезы и вышла. Ее привели в комнату, куда тут же зашел мужчина лет тридцати пяти в хорошем костюме, не скрывающем, однако, широких плеч и мощной шеи.

– Виктор Сергеевич, можно просто Виктор, – представился он. – Я от Геннадия Андреевича. Юлия Петровна, вы везунчик! Ваши родственники не будут предъявлять вам обвинение. Им совсем не нужна огласка, вы понимаете?

– Бывшие родственники, – поправила она машинально.

– Бывшие, – согласился Виктор. – Так что через час, максимум, через два, с учетом финской расторопности, вас отпустят.

– Где мой сын? – Юля слышала Виктора, но не понимала о чем речь.

– Юлия Петровна, – Виктор успокаивающе положил руку на ее плечо. – Давайте сначала одну проблему решим, а потом уже все остальные.

– У меня одна проблема, – глухо сказала она, – мой ребенок. Мне нужен мой сын. Я его мать. Пусть они вернут мне сына!

– В данной ситуации вам будет трудно что-либо требовать.

Юля посмотрела на него невидящим взглядом и закрыла лицо руками. Почему ее никто не понимает? Почему ее никто не слышит? Что ей сделать, чтобы ее услышали? Облить себя бензином и поджечь? Она махнула рукой – делайте что хотите.

Юля сидела в аэропорту Хельсинки, в ожидании рейса на Москву. В сердце скопилось столько холода, что, казалось, весь этот город должен замерзнуть в мгновение ока, если бы она выпустила его наружу. О, как бы ей хотелось мановением руки, или силой мысли стереть его с лица земли!

Как и сказал Виктор, через два часа ее выпустили и доставили в аэропорт. Двое полицейских маячили неподалеку, с невозмутимым видом ожидая, когда нежелательная персона покинет страну Суоми. Теперь ей через суд придется доказывать, что опека над ребенком была оформлена незаконно, что она имеет право забрать сына.

Ей понадобятся деньги. Много денег. Зелецкий хотел, чтобы она работала в его фонде – она будет работать. Она продаст квартиру. И картины. Если ей не изменяет память, в день похорон она передала пакет водителю Юре, и, кажется, тот убрал его в багажник. И если Николай не врал, эти картины чего-то да стоят.

Юля вздохнула. Да она и душу продаст и тело или все вместе, чтобы вернуть сына. Она не будет ждать, пока восторжествует справедливость, если восторжествует. Она добудет денег, она даст столько взяток сколько нужно, она купит фальшивые документы, вернется в Финляндию, и увезет сына. Только в этот раз она будет готова. Она строила планы один безумнее другого, жалея только о том, что на все это нужно время.

Ледяными руками она потрогала себя за щеки. А она-то радовалась, что теперь может без страха смотреть на себя в зеркало, дурочка! Да она теперь вовсе не сможет смотреть на себя – она профукала свою жизнь. Все что она делала, привело ее к этому печальному результату, ей некого винить.

Кто-то подошел и встал напротив. Она вскинула голову и увидела крупного мужчину в черных слаксах и кашемировом джемпере. Через одну руку у него висел плащ, другой он держал за руку мальчика. Юля вскрикнула и потянулась к ребенку, не веря глазам.

– Ваня, – прошептала она севшим голосом.

Мужчина выпустил руку ребенка и легонько подтолкнул его вперед. Юля сорвалась с места и опустилась на колени перед сыном.

– Господи, Ваня! – шептала она, стискивая его в объятьях.

Потом подняла глаза на мужчину, с трудом узнавая в нем Вележева. Он подошел ближе и, аккуратно пристроив плащ на сиденье, сел. Ваня улыбался, с любопытством оглядывая все вокруг.

– А мы, правда, на самолете полетим? – спросил он. – Вот здорово! Я еще ни разу не летал…

Ваня все лопотал, беспрестанно крутя головой. Юля кивала ему, а сама смотрела на Игоря и нервно улыбалась. Что это? Откуда он здесь? Как ему удалось привезти Ваню?

Игорь пристроил крупное тело на неудобном сиденье, повозился, пытаясь с комфортом откинуться на спинку и, наконец, выдохнув, сказал:

– Здравствуй.

Юля моргнула.

– Знаешь, – продолжил он, не дожидаясь ответного приветствия, – твоя импульсивность приносит тебе одни неприятности. Это ж надо такое учудить? Ты как рассчитывала уехать из страны? В багажнике его вывезти?

– Ты приехал меня отчитать?

– Да, – кивнул он. – И еще спросить, из-за чего ты на меня обиделась?

– Я не обиделась, – удивилась она.

– Ты отказала мне в ночлеге, – напомнил он.

– А у меня не гостиница! – вскинулась она.

– Так я и думал, – он снова кивнул. – Трудно с вами, – пожаловался он, – никогда не знаешь, какое слово вас зацепит. Вот документы. – Он достал из портфеля бумаги. – Здесь Ванина метрика, разрешение на выезд от опекунов, все, что нужно.

Юля схватила бумаги и ошарашенно глянула ему в лицо.

– Ваня, – позвал Игорь, и мальчик с готовностью встрепенулся. – Хочешь мороженого?

Ваня радостно кивнул. Вележев подозвал Виктора, наблюдавшего за ними неподалеку. Они тихо о чем-то поговорили и вскоре Виктор, взяв Ваню за руку, повел его в сторону кафе. Юля посмотрела вслед. Ваня нисколько не изменился – такой же доверчивый и открытый ребенок. Свекрови не удалось испортить его характер.

– Я приехал к этой твоей Людмиле Ивановне, – Вележев вернулся на место и принялся рассказывать, не дожидаясь Юлиных вопросов. – Она меня не узнала, естественно. Я представился, она испугалась. Так испугалась, что даже побелела вся. Ты, наверное, догадалась, что муженек твой жив-здоров?