Михаил Лидогостер - Экспресс на Наарию. Сборник рассказов

Несмотря на поздний час, людей в центре меньше не стало. Спешащих по делам менеджеров сменила праздношатающаяся молодежь, богема и люди творческих специальностей.

Устав разглядывать огни ночного города, Майя задремала. Орен обнял ее и подумал о том, что, если в этот час посмотреть на город с высоты птичьего полета, он, наверное, будет похож на огромную микросхему.

На очередном перекрестке радиоэфир наполнился помехами. Загорелся красный, и такси остановилось у светофора.

– Что за черт?! – возмутился водитель.

Он попробовал переключить приемник на другую волну, но и там вместо песни слышалось лишь шипение.

Несколько подростков перебежали дорогу. Прошла минута. Может, и больше, а зеленый все не включался.

Орен зевнул и потер глаза. От скуки он огляделся по сторонам и увидел, как на перекресток выехал большой грузовик.

Мощный свет фар скользнул по придорожным кустам, словно прожектор. На мгновенье Орену показалось, будто на обочине сидит тот самый золотистый ретривер.

Наконец включился зеленый. Водитель облегченно вздохнул и тронулся с места.

Орен обернулся, пытаясь понять, не привиделось ли ему, но тьма надежно укрыла придорожную насыпь. И он не увидел ничего, кроме дорожного знака, тающего в заднем стекле автомобиля.

– Все в порядке? – Майя взяла Орена под руку и уткнулась подбородком ему в плечо. – О чем задумался?

– Все отлично, – Орен нажал на кнопку нужного этажа, и лифт понес их наверх. – Просто немного устал.

Зайдя в квартиру, Майя, расспросила няню о том, как прошел вечер, не плакал ли ребенок, что ел. Та подробно ответила на вопросы, взяла деньги и тихо закрыла за собой дверь.

Майя чмокнула Орена в нос и зашла в ванную.

– Я быстро.

– О’кей. Сварю пока кофе.

– Няня сказала, что в холодильнике осталась лазанья, – сказала она из-за двери. – Разогрей, если хочешь.

– Нет, с меня на сегодня хватит.

Орен прошел на кухню. Взял турку. Покрутил ее в руках и вернул обратно на место.

Из ванной донесся шум льющейся воды.

– Да к черту. – Мужчина достал из шкафчика початую бутылку бурбона и плеснул немного напитка на дно низкого тяжелого бокала. Не раздумывая, залпом опрокинул в себя содержимое.

По телу мгновенно разлилось приятное тепло. Картинка с сидящим на обочине ретривером задрожала и истончилась.

«Наверное, просто показалось», – подумал Орен и налил еще.

Прихватив с собой бокал, он прошел в спальню и сел в кресло.

Мягкий свет ночника бросал на стены причудливые тени. Словно чьи-то изломанные руки тянулись к окну, за которым горел полный диск луны. Под армейской фотографией стояла одинокая фигурка бумажного журавля.

Орен отпил из бокала. Мысли унесли его в прошлое. В тот жаркий летний день, когда он выносил Дуду из зоны обстрела. Все остальные навсегда остались лежать там . У подножия зеленых ливанских гор. Их тела, вернее, то, что от них осталось, так и не вернули родным, несмотря на долгие переговоры и все усилия разведки.

Майя открыла дверь и вышла из ванной. Неровное пятно света легло на пол. Орен видел, как жена, напевая себе под нос какую-то мелодию, подошла к зеркалу, взяла расческу. Полностью привести волосы в порядок она не успела – раздался телефонный звонок.

Орен прислушался. Дурное предчувствие накатило, словно приступ тошноты, и застряло комом где-то посередине горла. Из коридора донеслись обрывки слов, но в глубине души Орен уже знал , и от этого осознания все его тело сковало холодом.

Закончив говорить, Майя положила трубку и какое-то время не трогалась с места. Потом медленно повернулась и посмотрела на мужа. Слов не понадобилось. Все и так читалось в ее глазах. Она прошла в комнату и села на кровать.

– Дуду…

Это прозвучало так тихо, будто она боялась спугнуть вьющихся возле светильника мотыльков.

– Когда человек хочет кричать и молчит, это и есть настоящий крик, – сказал Рахмиэль и взглянул на раскинувшееся до горизонта море.

Орен глубоко затянулся и стряхнул пепел.

– Кто это сказал?

– Один цадик.

– Похоже, понимал, о чем говорит.

Рахмиэль согласно кивнул.

По прибрежному шоссе проехал школьный автобус. Молодой раввин улыбнулся и помахал детям, прильнувшим к окну. В ответ те начали строить смешные рожи и показывать язык. Когда автобус скрылся из виду, Рахмиэль снял шляпу и положил ее на скамейку.

– Не думал, что еще увижу тебя.

Орен выпустил в воздух облако дыма.

– И я не думал, что позвоню.

– Ты так и не рассказал, чем закончилось.

– Да, – согласился Орен. – В то утро мы зашли глубоко в тыл и попали под обстрел. Радист, как и я, видел смерть всего отряда. В штабе потом объяснили, что Дуду не перенастроил рацию. Из-за этого мы и пропустили все предупреждения. Не знаю, понимал ли это Дуду, перед тем как словить пулю. Как бы там ни было, когда он наконец открыл глаза… это уже был не он. Диагноз я так и не запомнил. У мозгоправов, конечно, на все свое объяснение, но я думаю, он просто не смог простить себя.

По безлюдному побережью медленно проехался желтый трактор, который собирал разбросанный на пляже мусор. Купальный сезон подошел к концу, поэтому, по сравнению с жаркими летними днями, работы у водителя значительно поубавилось.

Рахмиэль молчал. То ли подбирал слова, то ли ждал, когда Орен выговорится. В высоком бирюзовом небе светило солнце. Его яркие лучи тонули в перистых облаках и окрашивали их в насыщенный сливочный цвет.

– Дуду сказал родителям, что пойдет в киоск, – продолжил Орен, – купить корм собаке. А на самом деле отправился на скоростную трассу. – Орен затушил сигарету. – По словам водителя грузовика, все произошло так внезапно, что он даже не успел нажать на тормоза.

Рахмиэль замолчал.

– Так ты был на похоронах? – спросил он после небольшой паузы.

– Приехал только после того, как все разошлись.

– Ясно.

Орен потер виски.

– Думаю, Дуду сделал это специально.

Раввин несогласно мотнул головой.

– Наверняка ты знать не можешь.

Орен сделал вид, что пропустил эти слова мимо ушей. Сунул руку в рюкзак. Достал бумажного журавля.

– Это тебе, – он передал раввину фигурку и поспешно поднялся со скамейки. – Спасибо, что нашел время.

– Постой, – остановил его Рахмиэль. – Может, поучимся как-нибудь?

Орен посмотрел на волны, накатывающие на огромные прибрежные камни, и спросил:

– А у того цадика, про которого ты говорил, много книг?

– У того ни одной.

– Почему?

– Такой уж был человек. Уничтожал свои записи. Утром пытался вместить все знания в одну страницу, а вечером понимал, что это невозможно.

Орен улыбнулся.

– Дуду бы он понравился.