Макси Фэй - Нефанатка

Анжела взяла с журнального столика глянцевый журнал, раскрыла его наугад и замерла. На фотографии был Егор. Такой же красивый, как и раньше. Он держал за руку какую-то чернявую шавку и смотрел на нее щеняче влюбленными глазами. У Анжелы затряслись губы и руки. Глаза выхватили из статьи слова: «на поправку», «она – мой лучик света», «вместе дни и ночи» – и Анжела бешено заорала.

Она уже ничего не соображала, просто орала и громила все вокруг. Прислуга толпилась за закрытыми дверями. Казалось, в комнате бушевал какой-то дикий зверь, билось стекло, что-то с грохотом падало или ударялось о стены. Люди испуганно переглядывались и боялись даже заглянуть в щелочку.

Когда Анжела очнулась, вокруг нее валялись осколки и разорванные на части журналы. Она поправила свой пеньюар, слегка пригладила растрепанные волосы и вышла из комнаты, не глядя на побледневшую прислугу.

Вошла на кухню, где два лучших повара города готовили ей обед.

– Будет стейк? Прекрасно. Я хочу много мяса, – спокойно сказала Анжела Эдуардовна.

Подошла к столу и взяла с разделочной доски кусок сочной говядины. Подняла его к лицу и вдохнула аромат. Потом чуть сжала кулак и смотрела, как по её руке стекает струйка крови. Удовлетворенно кивнула и вышла из кухни, с куском мяса в руках. Повара испуганно переглянулись и синхронно сглотнули. Им все меньше хотелось работать в этом страшном доме, но они знали, что отсюда так просто не уходят.

Анжела вернулась в комнату и нашла среди осколков все пять страниц той статьи с красочными фотографиями Егора и какой-то тощей девки. Завернула в них кусок мяса. Затем написала на листке бумаги: «Твой последний шанс», положила его сверху и позвала экономку.

– Срочно отправьте это с курьером Ашоту Ахметовичу. Да, и заверните как-нибудь, чтобы не пугать человека.

Экономка дрожащими руками взяла посылку и поспешно выбежала.

– Ты же разгадаешь мой милый ребус, Ашотик? – спросила в пустоту Анжела Эдуардовна и усмехнулась.

Петр Александрович сидел в кабинете заведующей детским домом Бирюлевского района, смотрел на фотографию мальчика, и сердце его бешено колотилось.

Это был Егор Петров, номер семьдесят пять в его длинном списке имен. За двадцать с лишним лет мужчина проверил больше сотни человек. Это было непросто. Они вырастали и разъезжались по стране, меняли имена и фамилии. Но всё же его список был изрядно почеркан и весь испещрен мелкими пометками. И Петр Александрович не терял надежды.

Он служил в следственном комитете подполковником. Специально пошел туда, чтобы иметь доступ к информации. Свободного времени было мало, но он упорно искал своего сына.

И вот, кажется, нашел. Мальчику на фотографии было лет четырнадцать, он дерзко улыбался, взъерошив рукой темно-русые волосы.

Петр Александрович достал из внутреннего кармана старую выцветшую фотографию и положил рядом.

– Я нашел его… – прошептал мужчина, и из его глаза скатилась скупая слеза.

Заведующая приподнялась, чтобы лучше рассмотреть, и её брови удивленно взлетели вверх. Казалось, на фотографиях один и тот же человек, так они были похожи. Оба в серых футболках и шортах, оба с взъерошенными волосами. Только присмотревшись повнимательнее, можно было понять, что на более старом снимке – девочка. Её волосы были чуть длиннее, а под футболкой прорисовывались небольшие груди.

– Где он? Скажите мне, вы знаете, где он сейчас? – взволнованно спросил мужчина.

– Да-да, конечно, – растерянно сказала заведующая, всё еще потрясенная увиденным. Нечасто такое случалось, чтобы родители находились спустя почти двадцать пять лет. Но женщина взяла себя в руки и продолжила.

– Егор – самый известный наш воспитанник. Он поменял фамилию, когда получал паспорт. Многие так делают, вы же знаете, в доме малютке их всех записывают, как придется: Иванов, Петров, Кукушкин…

Петр Александрович нетерпеливо закивал, взглядом умоляя её продолжать.

– Он выбрал фамилию Бруславский, уж не знаю, почему она ему понравилась. А когда начал петь, и её сократил, стал зваться просто – Егор Бро. Эх, жалко его, талантливый был мальчик.

– Что? – мужчина схватился рукой за сердце.

Заведующая заметила его состояние и тут же спохватилась.

– Ох, боже мой, что я говорю! Нет-нет, он жив. Жив! Его сильно избили, и он потерял свой голос, но он живой! Приезжал к нам недавно со своей девочкой, игрушек столько детям привез.

– Как? – только и смог выговорить Петр Александрович. В его голове мельтешили какие-то обрывки воспоминаний, и он от волнения никак не мог сложить их в единую картинку.

– Да не волнуйтесь вы так, с ним всё хорошо, – увещевала его заведующая. – С костылем, правда, ходит и пока не говорит, но зато какой счастливый! И Ксюшенька его – такая хорошая девочка!

И тут картинка сложилась. Вот это совпадение!

– Вы знаете их точный адрес? – спросил Петр Александрович.

– Нет, откуда? Я даже и не спрашивала.

– Можно я возьму с собой его фотографию?

– Да-да, конечно. Я только отсканирую её для дела.

Пока она включала сканер, мужчина нетерпеливо притоптывал. Ему срочно нужно в больницу, возможно, там что-то знают. А если нет, будет сначала искать Ксюшиного отца, Николая Афанасьевича. Тот упоминал, что в институте работает. Михеев. Точно, его фамилия Михеев.

Ксюши нет уже три дня, и я жутко скучаю. За окном льет дождь, и мы грустим с ним вместе.

Переделал кучу дел. Продал свой мотоцикл и купил недорогую машину. Прошел дополнительное обследование и собрал недостающие справки для страховой компании. Если всё получится и мне выплатят страховку за голос, смогу купить нам с Ксюшей собственную квартиру. Даже тех десяти процентов, что Шепелев мне оставил, должно хватить на однушку. Где-нибудь на окраине, но зато свою.

Раньше я копил деньги на дом. Хотел иметь свой шикарный особняк в каком-нибудь модном месте. Откладывал не слишком активно, больше тратил на развлечения и шикарную жизнь. Наверное, так я пытался восполнить всё то, чего мне не хватило в моем детдомовском детстве. А потом этот случай с Кокориной, и всё накопленное пришлось отдать. Я не жалею, что так получилось. Иначе я бы никогда больше не встретил мою Ксюшу. Я потерял кучу денег, но обрел настоящую любовь. Это был хороший обмен.

Николай Афанасьевич оказался замечательным человеком. Он тоже мне очень помог. Возил везде и говорил за меня с людьми. Благодаря ему, всё получилось сделать в столь короткие сроки. Еще он делился со мной своими немногими воспоминаниями из Ксюшиного детства, и я благодарно его слушал. Мы оба скучали и с нетерпением ждали её возвращения.

А потом грянул гром, и я услышал о нем в новостях. Тасю Белкину нашли с перерезанными венами в её собственной ванне. Тут же посыпалась куча вопросов обо мне и наших с ней отношениях.