Мо Вивенди - Тот самый

Она вновь нырнула в темноту, а мы с Жекой остались на бетонном крыльце.

– Между прочим… – начала говорить Жека, но я остановил её жестом, предупредительно подняв палец.

– Ненавижу тебя.

– Вообще-то…

– Ещё одно слово, и я… – я покачал головой.

– Что?

Я вспомнил разговор с Алисой.

– И я тебя застрелю, – я сложил ладонь в виде пистолета и поднёс пальцы ко лбу Жеки. – Усекла?

– Я слишком молода, чтобы умирать.

Жека приподняла руки, сдаваясь, и протиснулась мимо меня в коридор. Я зарядил пистолет из пальцев и выстрелил ей в затылок. Мне стало легче.

Мы сидели на кухне и ждали, пока Элла сварит кофе. Она решила, что в такую погоду непременно нужно пить крепкий кофе без молока, а мы не возражали, поглощённые собственными мыслями. Когда у Жеки завибрировал телефон, она улыбнулась и развернула его дисплеем ко мне. Ей звонил Кир. Я сделал вид, что перезаряжаю пистолет из пальцев. Жека сбросила вызов и нахально поиграла бровями.

Элла поставила перед нами вазочку с твёрдым овсяным печеньем с шоколадной крошкой.

– Вам помочь? – прямо сейчас я хотел отвлечься от мыслей и рассчитывал на положительный ответ.

– Можешь поставить чашки на стол. И вон те конфеты.

Я встал под пристальным взглядом Жеки и подошёл к кухонной тумбе. Взяв две чашки с горячим кофе, я поставил их на стол и вернулся за третьей. Я принёс конфеты и искренне надеялся, что моя помощь вновь понадобится. Желательно за пределами этого дома, подальше от Жеки и от её многозначительного взгляда. Когда Элла отодвинула стул и грациозно опустилась на него, разгладив перед собой морщинистыми руками ажурную салфетку, я понял, что обречён.

– У вас уютно, – Жека обхватила чашку двумя руками и поднесла её к губам. – Красивая кухня.

В воздухе витал терпкий аромат кофе. У меня заурчало в животе.

– Мы обустраивали дом вместе с мужем. Это он всё придумал.

– А вы?

Я медленно пил кофе и кусал губы. Я смотрел то на Жеку, то на Эллу: они увлечённо разговаривали об интерьере, и меня полностью устраивала эта тема. Интерьер – что может быть безобиднее?

– А я помогала ему. Мне казалось, я ничего такого не сделала, но он всегда говорил, что без меня бы не справился.

Надкусив печенье, я взглянул на Эллу – печальный призрак собственного дома, в каждом сантиметре которого заключены воспоминания о погибшей дочери. Не просто погибшей, а по собственной воле решившей расстаться с жизнью. Я не понимал, почему Элла каждое лето возвращалась сюда.

– Как поиски? – тёмные глаза Эллы, ещё не утратившие блеск, посмотрели на меня.

– Поиски чего? – я отложил печенье и сделал большой глоток кофе.

– Поиски того самого человека, – она по-матерински улыбнулась мне.

Я бросил взгляд на Жеку, который значил только одно: «вы что, сегодня сговорились все?». Она закрыла лицо руками, и я услышал тихий смешок.

– Я никого не искал.

– Но ты хотел понять, что значит тот самый человек. Каково это.

– Это разные вещи.

– Разве?

Я снова посмотрел на Жеку: она усиленно мешала несуществующий сахар в кофе, чтобы не засмеяться. Если бы я знал, чем обернётся сегодняшний день, я бы не вышел из дома. Никогда.

– Ты изменился.

– Вам кажется. Я всё такой же.

– Удивительно, как любовь меняет человека… – мечтательно протянула Жека, глядя на меня с хитрой ухмылкой. – Правда, Элла? Вот я хочу влюбиться, а не в кого…

– Интерьер у вас и правда очень красивый, – со всей серьёзностью сказал я, стараясь держать лицо. – Это ламинат или паркет? – кивком я указал на пол.

Элла и Жека одновременно засмеялись. Я улыбнулся.

– Правильно, – Элла кивнула и погладила пальцами край ажурной салфетки. – О любви не нужно говорить, ведь её так легко спугнуть.

Мы разговаривали с Эллой около часа, а после помогли ей вымыть посуду и убраться. Мне показалось, что Жека больше не считала её сумасшедшей. Возможно, она смогла понять Эллу.

Когда мы вышли из заброшенного дома, тучи заслонили солнце. Воздух ощутимо остыл, и я чувствовал холодное прикосновение ветра к шее.

– Вечером всё в силе? – Жека достала ловец снов из кармана и покрутила его в пальцах, держа за колечко. – Идём на пустырь? Там будет весело!

– Да. Но я не хочу, чтобы Кир знал о сегодняшнем разговоре, а иначе…

– Ты меня застрелишь, – серьёзно добавила Жека.

– Застрелю. И мне будет не жаль.

– Совсем нисколько?

– Совсем-совсем.

– Вот говнюк.

Я улыбнулся.

– Таким меня сделало общество… – я притворно вздохнул с усталостью и оглянулся на окна Эллы.

– Ну прямо Печорин двадцать первого века.

– Я думал, что нравлюсь тебе.

– Я тоже так думала.

Мы замолчали.

– Тебя проводить?

– Нет, у меня ещё кое-какие дела, – Жека покачала головой. – И вот что знаешь. По большому секрету. Понятия не имею, что творится в твоей башке, но с Киром мне всё ясно. Разобьёшь ему сердце, и тогда стрелять буду я.

Она направила на меня пистолет из пальцев и невинно улыбнулась. Я промолчал, провожая Жеку задумчивым взглядом. Я неподвижно стоял, пока она не свернула за угол дома, и только тогда двинулся с места.

В эту секунду я чувствовал слишком много, чтобы говорить. Я надел наушники и медленно побрёл к дому на Черепаховой горе, надеясь, что мама с Алисой давно помирились.

На город медленно опускался первый сумрак. Зажигались фонари и окна домов. Стрекот сверчков поглощал тишину, а витрины магазинов отражали рыжие отблески. В воздухе ощущалось неминуемое приближение осени. Совсем недавно мне казалось, что лето длится бесконечно, но сейчас я чувствовал, будто оно заканчивается слишком быстро.

– Знаешь, я тебя ненавижу, – Алиса повернулась ко мне и покачала головой. – Ненавижу и горжусь одновременно, такое возможно вообще?

Я выгнул бровь с улыбкой.

– Вы помирились.

– Не будь так уверен. Это не отменяет того, что мама была неправа. Я всё помню.

– Она во многом не права, но она наша мама. Сегодня мама впервые погладила Горация.

– Вообще-то не впервые, – возразила Алиса. – Однажды я видела, как она гладила Гора на кухне. Случайно увидела.

Несколько минут мы брели в тишине. Я накинул на плечи джинсовую куртку и застегнул воротничок рубашки. Вместе с темнотой в город просачивался холодок – первое дыхание надвигающейся осени.

– Слушай, Матвей, – Алиса механически накрутила на палец белокурый локон и пнула мыском кед камень у бордюра. – Вы ведь с Киром друзья?

Я ощутимо напрягся. Алиса на меня не смотрела. Поглощённая мыслями, она глядела вперёд, кусая губу. Может быть, Жека ей всё рассказала? Нет, подумал я, тогда бы Алиса разговаривала со мной по-другому.

– Ты чего молчишь?

– Да, наверное.