Анна Козлова - Рюрик

— Не вместе? — уточнила кассирша.

— Нет, — повторил Михаил, — не вместе.

Кассирша посмотрела на Марту:

— Четыреста семьдесят.

Та, пожав плечами, вытащила из кармана мятые купюры и расплатилась. Михаил вышел на улицу. Марта следом.

— Что-то случилось? — спросила она.

Он сунул ей под нос свой телефон:

— Ты это сделала?!

— Я?.. — Марта захлопала ресницами.

Михаил ухватил ее за плечо и больно стиснул.

— Никто, кроме тебя, этого сделать не мог! — заорал он.

Марта громко взвизгнула. Люди на заправке обернулись.

— Я ничего не делала! Клянусь! — Марта расплакалась.

— Пошла ты на хер! Больная сука! — Михаил оттолкнул ее, и она, нелепо взмахнув руками, плюхнулась на землю.

— Мужчина, вы что делаете?! — возмутилась тетка, заправлявшая красный седан с туфелькой на заднем стекле.

Михаил повернулся к ней и, вращая глазами, рыкнул:

— За собой следи!

Марта громко всхлипывала, потирая разбитый локоть.

— Я ничего не сделала! — причитала она жалобно. — Ничего не сделала!

Михаил развернулся и, скрипя штанами, зашагал к мотоциклу. Тетка возле красного седана выглядела слегка разочарованной, что все закончилось, во-первых, так быстро, а во-вторых — ничем.

Но воздух, как мы с вами знаем, полнится духами злобы поднебесной, в массе своей они обычно безобидны и стараются держать нейтралитет. Но когда случаются ситуации конфликтные вроде этой, на заправке, эти древние духи, чтобы не слишком вникать, встают на сторону того, кто сильнее всех желает. И еще одно немаловажное условие: желает того, что может именно в данный момент осуществиться.

Выходил такой вот расклад: Михаил желал справедливости, но духи-то в курсе, что справедливость если и торжествует, то в парадоксе, а не в скандале; Марта желала избежать наказания за преступление, и духи, конечно же, приметили ее, но наказание никогда не бывает соразмерно преступлению, поэтому они решили выждать; а вот тетка, прилепившая туфельку на заднее стекло своего авто, желала всего лишь драки, и духи с облегчением устремились к ней.

Заказывали? Получите!

Михаил не успел дойти до мотоцикла, как его кольнуло воспоминание о белых «рибоках». Об унижении, которое он претерпел в магазине, об улыбке продавщицы — и не таких ломали! Он развернулся и двинулся к Марте. Она попыталась встать и убежать, но он поймал ее за вихляющийся на ветру хвостик и грубым толчком снова швырнул на землю.

Это уже слишком!

Тетка заорала в голос, привлекая внимание находящихся на заправке мужиков.

Задыхаясь от бешенства, Михаил прошептал:

— Снимай кроссовки!

Марта закрыла руками лицо и голову. Какой-то дальнобойщик в трикотажных трусах и пластиковых тапках, из которых торчали нестриженые желтые когти, переваливаясь, как медведь, двинулся на Михаила.

— Че, подраться захотелось? — бормотал он. — Давай со мной! Или ты только с телками дерешься?

— Мужик, отвали! Не лезь не в свое дело! — бросил Михаил, и что-то в его интонации заставило дальнобойщика притормозить.

Опустившись на корточки, Михаил принялся стягивать с Марты кроссовки. Она сучила ногами и билась, точно угодившая в капкан лиса.

— Безобразие какое! — надсаживалась владелица красного седана, обращаясь теперь к двум бандитам, подъехавшим к заправке на черном «мерсе» с тонированными стеклами. — Подонок! Посмотрите, что он делает! Господи! Да вы мужчины или нет?!

Бандиты решили не упускать возможности безнаказанно набить незнакомцу морду и без промедления набросились на Михаила. Дальнобойщик в последний момент решил не участвовать в избиении, ограничившись подбадривающими выкриками:

— Урод, а! Бьет женщину!

Михаил получил удар ногой в поясницу. Он скорчился на асфальте, ботинки бандитов проверяли на прочность его живот, грудь, пах. Тетка забыла про свой красный седан — валькирией она носилась вокруг бандитов, призывая отомстить за всех избитых женщин. Первые капли крови брызнули из разбитого носа Михаила, будто ягоды брусники из корзинки с прохудившимся дном, и духи злобы поднебесной пали оземь и принялись слизывать кровь длинными черными языками.

Больше крови!

Еще удар!

Трещали лицевые кости, чмокала под ударами ботинок плоть, и пока все эти парни, явно не раз и даже не два в своей жизни избивавшие женщин, сияли в ореоле праведного возмездия, Марта вскочила, вытащила из бака R1200RS пистолет, запрыгнула на мотоцикл, завела его и выехала с заправки.

Направо — шоссе, налево — грунтовка. Выбирай, Марта.

Несколько секунд она колебалась: ехать по шоссе ей было попросту страшно, но она убедила себя, что не страшно, а неразумно. И, свернув на грунтовую дорогу, она медленно поехала вдоль обочины. Как часто с ней случалось, последствия собственных поступков Марта начинала оценивать, лишь отрезав себе какие бы то ни было пути к отступлению.

Зачем она украла у Михаила мотоцикл, который и водить-то толком не может? Куда она направляется без карты и навигатора? Не лучше бы бросить мотоцикл здесь, вернуться на шоссе и попробовать снова поймать попутку?..

А если она не успеет? Если кассирша с заправки уже вызвала полицию? Если Михаил все им расскажет? Если он начнет рыскать по окрестностям на полицейской машине, если пообещает ментам денег за то, что они поймают Марту и изобьют ее?..

Ужаснувшись таким перспективам, Марта поддала газу, и R1200RS послушно рванул по ухабам — главное, отъехать подальше, а там видно будет.

Минут через сорок вполне достойной для новичка езды грунтовка оборвалась. От нее, как два рукава от рубашки, в противоположные стороны уходили два проселка. Не слишком задумываясь, Марта выбрала левый. Под колесами заскрипел песок, ехать стало труднее, но Марта не сдавалась.

Она понизила передачу, повторяя про себя все, что успел рассказать Михаил о тонкостях управления R1200RS.

Ты едешь туда, куда ты смотришь!

Никогда не трогай тормоз в повороте!

Она все делала правильно, но правила не сработали.

Она смотрела туда, куда едет, но трактор, проезжавший по проселку несколько дней назад, слегка забуксовал на повороте и оставил глубокую колею. Тракторные колеса разметали щебень, обнажив глину, а заморосивший позже дождь наполнил ямы лужами. Марта яму заметила, но R1200RS уже входил в поворот, а значит, газ она сбросила.

Переднее колесо мотоцикла заскользило по глине, и Марта подумала, что нужно открыть газ, — это была правильная мысль, но доля секунды, что потребовалась на ее обдумывание, оказалась роковой.

Марта открыла газ позже и сильнее, чем было нужно, потому что попросту испугалась. Страх парализовал ее мышцы, и, вместо того чтобы перенести корпус назад при ускорении, она подалась вперед, почти прижавшись грудью к баку.