Илья Казаков - Девушка за спиной [сборник]

Она представила, что сидит за столиком напротив этого мужчины. Что она замужем за ним долгие-долгие годы.

Интересно, почему они пришли в ресторан без детей? Чтобы отдохнуть и побыть вдвоем?

Не похоже.

– Мы же совсем с тобой не разговариваем. Только о делах. – Она крошила хлеб на тарелку. Ломала корочку, превращая ее чуть ли не в пыль. Старая привычка, чтобы волнение не вырывалось словами. – Я думала, что это жизнь, а это только список дел. Бесконечный.

Он снова налил себе воды.

– Это и есть жизнь…

Он был все еще красив. К природному обаянию с годами добавилась уверенность. Деньги не всегда портят людей, особенно заработанные деньги.

– Ты постоянно жалуешься. Я прихожу домой и уже в лифте знаю, что сейчас будет. Ты спросишь, как у меня дела на работе. Я скажу, что нормально, и спрошу, как прошел твой день. Ты тоже скажешь «нормально». Мы будем говорить о каких-то пустяках или обсуждать наши семейные дела, а потом ты скажешь – с этой своей идиотской нарочито грустной интонацией – что нам вообще не о чем поговорить.

– Раньше ты был другим. Ты писал мне записки. Дарил цветы, не на праздники, а просто так, от любви. Я все время думаю: хорошо, дети вырастут, уедут, как мы тогда будем жить? Я боюсь старости! Я не боюсь смерти. Я боюсь оказаться совершенно одиноким человеком!

Ему показалось, что она сейчас заплачет. Он ненавидел такие моменты, особенно если это происходило на публике.

Он смотрел на нее и так четко слышал в своей голове ее голос, со знакомыми интонациями воспроизводящий то, о чем она сейчас думала.

– Может быть хватит? Я все время спрашиваю себя – может быть хватит? Лучше сейчас, чем через двадцать лет, когда я буду смотреть в зеркало и видеть старуху.

– Ты постоянно придумываешь какую-то ерунду. Почему ты не в состоянии просто жить? Сегодняшний день, завтрашний…

Официант принес рыбу. От тарелок поднимался пар, они продолжали смотреть друг на друга.

– Приятного аппетита, – наконец сказал он.

– Спасибо, и тебе.

Он взял ее за руку. Она открыла ладонь и погладила пальцами его кожу.

– Ты так и будешь молчать?

– А что, ты тоже так и будешь продолжать молчать?

Официант выпил еще один кофе. От него чуть слышно пахло духами. Вроде бы «Hugo Boss», подумала она.

– Вот ты мне скажи: это нормальные люди?

– Не знаю, – сказала она, смотря уже на мужчину. Синий цвет очень ему шел.

– Час молчат. Час! Слова не сказали. Только смотрят друг на друга и молчат.

– Сразу видно, женатые, – сказал бармен.

Мужчина поднял руку, показал жестом, что просит принести счет.

– Дикобразы зимой, – вдруг сказала она.

Официант с барменом посмотрели на нее с недоумением.

– Дикобразы зимой, – повторила она и произнесла нечто совсем странное. – Не слышал? Я думаю иногда о том, как они зимуют. Вроде бы рядом, но путаясь в чужих колючках. Только зима, тишина и колючки.

– Ну да, – сказал бармен, снова влезая в разговор. – Точно.

– Хорошо, что я не женат. – Официант произнес это так, словно плюнул.

– Да пошел ты. – Она была рада, что наконец сказала ему это.

Мама хотела, чтобы я ходил на бальные танцы.

Я был не против, как и год назад. Когда она хотела, чтобы я играл на пианино.

Бабушка сняла со своей сберкнижки семьсот рублей, положила их в кошелек, и мы пошли в магазин «Мелодия». Продавщица, к которой мы подошли, очень удивилась.

– Пианино? Он же у вас играет на гитаре.

Тут уже удивилась бабушка. Сказал продавщице, что она ошибается.

– У меня отличная память на лица. А вашего мальчика я прекрасно знаю, он каждую неделю покупает у меня медиаторы для всего музыкального кружка.

Бабушка посмотрела на меня. Я открыл крышку, нажал на клавиши.

– Там внизу есть педали. Надави на правую – и звук будет громче, – сказала продавщица.

Я надавил. Потом еще раз. Пианино звучало как орган. Ну хорошо, почти как орган.

У нас была пластинка, мамина любимая. Иоганн Себастьян Бах. Органная музыка. Потом она пропала. Я дал честное слово, что я ее не разбил и не соврал. Мама недоумевала.

– Не могли же ее украсть, – говорила она и смотрела на нас.

Папа пожимал плечами, я мотал головой, отрицая такую возможность.

Если бы они знали, как здорово дымит пластинка, когда получается её поджечь. Лучшая «дымовуха» из моего детства. Лучше, чем медиатор. Но у медиаторов была своя прелесть – они «капали». В отличие от пластинки. Еще лучше «капал» целлофановый пакет. Но однажды, когда он «капал», подул ветер. И пакет капнул на голую руку Сережки. Он извивался от боли, а потом, вероятно, получил еще люлей дома.

– Грузчики поднимут пианино к вам сегодня, – сказала продавщица. И услышав, что мы живем на девятом этаже, присвистнула. – Сколько возьмут, спросите у них сами.

Мама хотела, чтобы я ходил на бальные танцы.

Я хотел ходить на футбол, но был не против, когда узнал от нее, что в эту секцию ходит моя одноклассница. Она мне так нравилась, что я иногда забывал дышать. Потом вспоминал, выпускал скопившийся внутри меня воздух – как маленький дракончик, и класс оборачивался посмотреть, что случилось. Все, кроме нее. Она знала. Женщины всегда знают, что нравятся. Даже во втором классе.

Мне купили черные брюки. Какие-то туфли. Новую белую рубашку и даже бабочку.

– Здравствуйте! – сказала важно и весело дама в синем платье. – Я Элеонора Максимовна.

Дам из секций почему-то всегда звали вычурно.

Она провела меня мимо моей одноклассницы, упорно не смотревшей в мою сторону. Поставила в пару к другой девочке. Толстой. Низкорослой. Рыжей.

– Это Катя. Кате давно был нужен партнер. – Она подошла к пианино, но не села. – Смотрите внимательно! Сегодня мы разучим вальс. Мальчики берут девочек за талию, девочки кладут мальчикам руку на плечо. Потом мальчики делают шаг назад. И – раз! Потом в сторону, и – два!

Те пять рублей, которые мама выдавала мне ежемесячно на танцы, я тратил на марки. Танцы были на втором этаже дворца культуры. На первом был кружок филателистов. Я собирал всё про космос. У меня были все космонавты – от Гагарина и до середины восьмидесятых.

Мы стояли у метро «Динамо», не зная куда идти. Два здоровых лба. Мне восемнадцать, другу двадцать два.

– Простите, – сказал он вышедшей из метро женщине. – Как нам пройти к стадиону «Юных пионеров»?

Женщина посмотрела на нас. Как показалась мне – с подозрением. Махнула рукой.

– Через дорогу, вот он.

Два дня назад мы провожали в армию моего одноклассника. Драки не было, но были танцы. Под Женю Белоусова, чьи клипы шли по каналу «2 × 2» без остановки.

Я не танцевал. Просто смотрел телевизор. И вдруг увидел бегущую строку: «Конкурсный набор в группу танцев. Юноши и девушки до двадцати пяти лет. Обучение и гастроли в России и за рубежом. Просмотр на стадионе „Юных пионеров“».