Алексей Федорочев - Мажор

Мадлен по неизвестным причинам мага недолюбливала, но в одном была права: красавчиком Санни не был. Не был он и страшилой, замещая недостатки внешности обаянием и жизнерадостностью, но это для тех, кто хорошо его знал. Для остальных в первую очередь бросались в глаза рыжие волосы и конопушки, щедро разбросанные по лицу и телу. Справедливости ради и я не был писаным красавцем. Причудливо переплетенные гены матери и отца подарили их чаду довольно экзотическую для наших северных краев внешность, из-за которой меня в детстве часто дразнили цыганенком. Не скажу, что никогда ничего не хотел бы в себе изменить, но к окончанию школы стал находить себя интересным, по крайней мере, я выделялся среди обычных лиц одноклассников.

И каково же было мое изумление, когда вдруг узнал, что по местным канонам Санни считался уродом, на которого даже просто смотреть неприятно. Ну, когда первый раз увидел наемника с насурьмленными глазами и подкрашенными Зинкиным бледно-розовым блеском губами (свой бесцветный крем у него закончился), тоже малость присел от неожиданности, а потом долго хохотал: ему бы еще шарик-нос и можно смело выпускать в цирк. И даже логичное объяснение, что в пустыне так проще, не прекратило то и дело прорывающееся хихиканье. Заткнулся только после приказа Мальвы проделать с собой то же самое. Трясущимися от сдерживаемого смеха руками нанес подводку, едва не выколов оба глаза, втер бальзам в губы и удостоился странного вердикта:

- Нда... Поход будет веселым.

По моему мнению, теперь нас стало два клоуна. И если магу косметика придавала комично-зловещий вид, то на мне смотрелась абсолютно по-девчачьи, впечатление лишь усилилось от укладки на голове купленной накануне белоснежной куфии - особым образом повязанного шерстяного платка, до этого мне для хождения по Слободке хватало шляпы или банданы. Шемахи или куфии носили многие наемники, к их зрелищу я давно привык, но сам намотал впервые, если не считать вчерашней примерки.

Вид наемниц, облаченных в черные покрывала неожиданностью не стал - они и по слободке передвигались в хиджабах, не желая раздражать немногочисленное местное население. И если подходить чисто утилитарно, то под черной свободной накидкой можно было скрыть много чего, как они часто шутили - вплоть до всадника с конем или верблюдом.

- И кто такая мадам Гюрза? - примерно на полпути подкатил я с вопросом к Мальве, когда колесить на байке надоело, и я пересел в ее багги, уступив "Звезду" Санни.

- Господи! Только не ляпни такое при ней, она по-русски прекрасно понимает! Это мы ее так между собой, бывает, зовем, а так-то она Фируза. Фируза Хусейн. Если по-русски к ней вдруг придется обращаться, то госпожа, уважаемая госпожа или досточтимая госпожа. По-арабски - саеда. Еще хаджа можно.

- Ходжа? Как Ходжа Насреддин? - вспомнил я томик юмористических сказок о веселом пройдохе.

- Х а джа, - поправила, сделав ударение на первый слог, старшая в караване, - Хаджа - это человек, совершивший хадж, а какого пола - неважно. Для местных это очень уважительное обращение, любого старшего так назовешь - воспримут благосклонно. Лучше лишний раз польстить, чем недостаточно уважительно обратиться, у них с этим много заморочек.

- Ты меня запутала...

- Слушай, ты здесь столько живешь, а еще не разобрался?

- Ну, конечно! - возмутился я, - "Аль-Мухтарам" я уже привык добавлять, но где я по-твоему местных женщин мог видеть?

- Хм... упущение с нашей стороны. Ладно, слушай...

Лекция от Мальвы дала мне больше, чем восемь месяцев, прожитых в слободке. Конечно, кое-что я знал и раньше, но это были так, верхушки, типа: ничего не брать и не протягивать левой рукой, уважительно обращаться к старшим по возрасту и вообще не обращаться к женщинам-мусульманкам, а только к их сопровождающим. Если учесть, что за все время я только трех таких и видел, и то издали, то я пипец какой дамский угодник! Но, как оказалось, таковым мне стать и не светило: общаться с местными уроженками я мог только через махрама - родственника мужского пола, ограждавшего даму от ненужного внимания, без которого путешествие арабской женщины было невозможным.

- После гражданской войны, разразившейся здесь, многие женщины остались вдовами и сиротами - старшие родственники погибли, а младшие на роль махрама еще не годятся, требуется совершеннолетие. Но если передвигаться в сопровождении женщин, то тоже нет урона чести - отсюда и наше процветание. Лет через пять-семь подрастет новое поколение, и поток заказов снизится, но, думаю, Христ тогда найдет новую нишу.

- А откуда вообще взялась гражданская война? - спросил я, устраиваясь на привал, потому что настало время обеда, - Был же принц Сауд - единственный наследник? Или я что-то не знаю?

На вопрос ответил Санни, подошедший к покрывалу, имитирующему стол:

- Это только нам выгодно было считать принца Сауда единственным законным наследником. До великой княжны Елены у принца Абдаллы, а потом короля Абдаллы, была жена, даже две, не считая наложниц. Он с ними развелся ради нашей княжны, но сыновья уже имелись. Помимо четырех прямых наследников, в их клане вообще около трех тысяч принцев, и все имеют те или иные права на престол, так что тут весело.

- Скока-скока?.. - нарочно перековеркал слова, чтобы дать понять степень своего изумления. - У нас на Романовых ворчат, что расплодились, около полусотни их сейчас живет и здравствует, казну проедает, но три тысячи?!

- Я гляжу, ты не сильно верноподданный? - усмехнулся Санни.

- Можно подумать, ты такой! - иногда в речах мага проскальзывало нечто, позволяющее сделать вывод о его нелояльности нынешнему императору. Я же, неожиданно получив кучу времени на переосмысление ценностей, кое-что в своем мировоззрении подкорректировал. Взять хотя бы случай с моими родителями: ведь оба в ссылке оказались, а за что, если непредвзято разобраться? Полюбили и поженились? Тоже мне, ёпта, преступление века! И если в биографию отца с археологическими изысканиями не углубляться, то не такой уж и мезальянс получился, вековые устои не подрывал, можно было и на тормозах спустить. Скажи император веское "фу!", и травля бы прекратилась, не начавшись. Зато представители романовского дома постоянно в центре разных скандалов оказывались и ничего, жили как-то дальше. Это в нашей прессе их "подвиги" замалчивали, но к нам домой газеты с половины мира приходили, и в них грязные подробности прямо таки смаковали. А полезного для страны мой отец сделал куда как больше, чем любой из этих престарелых ловеласов и кокеток.

Санни отвел глаза, не желая отвечать на провокационный вопрос. Наверное и правильно, мы стояли не одни, и если мои политические взгляды в силу возраста и неопределенного положения никому были не интересны, то его - вполне может быть.