Алексей Федорочев - Мажор

- Молчи! - прервал он меня.

- Имен называть я не собираюсь, - не дал себя сбить, - Я о другом: мне еще тогда было неясно, отчего Георгия Михайловича не убрали окончательно? Согласись, нетрудно было в его беспомощном состоянии сделать лишний укол и что-то дать под видом лекарства, да просто подушкой додушить, никто бы не удивился его смерти! Я бы на месте вашего врага и детей бы в живых не оставил, раз он сам маг, то возможности себе подобных представлять должен в полной мере.

- В то время считалось, что вся мой магия только для долгой жизни годится, с песками в стране напряженно, - внес он свою лепту в разговор, - Пока Алексей Иванович не придумал, как эту склонность к делу приспособить, я ничему толком не учился. Сестры с матерью вообще ничего не умеют, их как женщин ничему не учили.

- Санни, вот ты умный-умный, а потом дурак! Ладно, кто бы говорил... Песок - это вопрос склонности и практики. Я ни огневик, ни песчаник, ни к одной стихии расположения нет, а как ты знаешь, наворотить такого способен! И песка, кстати, в империи немало, ты не в тех местах искал. Так что элементарно: заманить своего врага на любой песчаный пляж и там прикончить ты уже тогда мог.

На лицо крутого мага было приятно посмотреть, настолько простую идею он даже не рассматривал. Судя по хищно сощуренным глазам, в его мозгах сейчас бешено вращались шестеренки, прокручивавшие новые планы.

- Значит, опасаться тебя он должен был изначально. К тому же ты зря считаешь, что никто не свяжет Ужаса Пустыни и князя Солнцева. Вспомни: ты границу пересекал, в посольстве документы восстанавливал!

- Я там под фамилией матери был, но ты прав, сложить два и два почти любой сможет. Поэтому я и хочу, чтобы ты мне другой путь подсказал, чтобы не свои способности светить!

- Подскажу, куда денусь, но дослушай! Итак, твоего отца не добили, но я так понимаю, в его состоянии он ничего сделать не мог, так что можно еще списать на акцию устрашения и урок всем недовольным: дескать смотрите, что может случиться! Еще и великодушие проявили, не тронув семью, тем более что ты быстро смылся за границу, да не в какой-нибудь сытенький Амстердам, а в полыхающую гражданской войной Аравию, где тебя без чужого участия сто раз прикончить могли. Улавливаешь?

Санни медленно склонил голову, не отрывая от меня глаз.

- Но теперь все изменилось: ты вернулся, отточив навыки убийцы, а твой отец встал на ноги. В силе он, вероятно, просел, с тобой ни в какое сравнение не идет, венец едва заметен, но добреньким и всепрощающим его никак не назвать. На месте твоего врага ты бы выпустил вас из поля зрения?

И так белокожий Санни заметно побледнел.

- Знаешь, будь моя воля, я бы слово законодательно запретил, и плевать, что на нем присяга держится! Посмотри, как оно критическое мышление отбивает! Что ты, что я на баранов стали похожи: уперлись в одну идею и долбимся, долбимся, вместо того, чтобы подумать! Но ведь тот, кто с генералом так обошелся, прекрасно это понимает, не может не понимать! Это я могу что-то про венценосцев не знать, а ему сам бог велел! А раз никаких действий по отношению к вам не предпринимается, то просится вывод: на тебя сейчас, как на живца, ловят недовольных. А когда посчитают, что всех собрали, накроют вас разом. Или могу предложить версию похуже: дождутся, когда вы завершите все приготовления, а потом провернут что-то свое, свалив все шишки на вас, как с Незабудкой когда-то!

- Историю Незабудки я не слышал, мы же с тех пор урывками виделись, и все время ты в постели валялся... - сдавленно произнес брат, - но мысль я понял...

- Выходи из игры, Санни! Слово словом , а инстинкт самосохранения никто не отменял!

- Поздно. Если ты прав, то уже поздно.

Пристукнутый моими догадками Санни некоторое время сидел, осмысливая сказанное. Как я его понимаю!

- Тебя в столице что-то держит? - отмер он, наконец.

- Информаторов надо навестить, да с друзьями хотел встретиться, а что?

- Что за информаторов?

- Да та же дурь, что у тебя! Санни, моего отца убили! На моих глазах!

- К черту информаторов! Сам признаешь, что дурь, вот и не майся ею, дождись вступления в наследство и отправь по следам команду сыщиков! - отрезал брат, отметая возражения, - У наемников не появляйся! У друзей тоже пока не светись! До столицы я тебя довезу, самому придется туда - надо хотя бы мать и сестер постараться спасти. Но оттуда чтобы сразу - на любой поезд и в глушь! Забиться мышью под веник и не отсвечивать всю зиму! Ясно?

- А-а?..

- Сам потом поймешь, когда можно станет из тени выйти!

Возражать и сопротивляться его напору было бесполезно. Мы настолько быстро сорвались с места, что я только на пути в Петербург успел сообразить, что Георгий Михайлович мог бы просветить меня о прошлом отца - наверняка он немало информации о нем собрал! Санни же кроме факта первого брака почти ничего не знал. К лучшему! Пока слово молчало, а узнай я что-то о прошлой семье отца, мог бы снова попасть в ловушку принуждения. А про месть не зря говорят, что она подается в холодном виде.

Но все равно, выйдя у вокзала, к кассам я отправился не сразу: Циркуль - коллега-соперник Умника - уже должен был собрать заказанную информацию. А в свете того, что моя уверенность в гибели побратима оказалась беспочвенной, второй человек, в чьей смерти я был уверен, тоже мог остаться живым.

Как и Умник, Циркуль давно остепенился и держал в столице собственное детективное агентство, состоящее из него и помощника. А в "Пиве и Рульке" появлялся изредка - подышать специфической атмосферой "братства" и вспомнить молодость. Ну, и заказы иногда там подхватывал, как мой, например. Зато наличие крохотной конторки на окраине Петербурга избавляло меня от необходимости нарушать указание брата, и снова появляться у толстого стукача.

- Описание, представленное вами очень расплывчатое, поэтому пришлось начать поиски с полиции и нашумевших преступлений. Посмотрите сюда, - и он веером разложил на столе несколько фотокарточек, изображающих девушек в фас и профиль на фоне разлинованной стены.

- Эта, - подвинул я к нему снимок моего цветочка.

- Надо же, а ведь я ее сюда до кучи положил! - удивленно признался сыщик, - Она под ваше описание меньше всего подходит.

- Чем же?

- Давайте по порядку. Для начала: история, изложенная вами, как оказалось, довольно краткий пересказ популярного несколько лет назад дамского романа. Так же, как и вы, я прошел мимо сего опуса, меня просветила помощница, - новость не сразу успела дойти до мозга, пока что я был ошарашен тем, что помощник Циркуля оказался женского пола, - Я проклял день, когда с вами связался, потому что был вынужден прикупить это ..., - он запнулся, но о смысле пропущенного слова я догадался, - и пролистать. Вот оно , кстати, это я включил в итоговый счет отдельно, - из ящика на стол извлеклась книжка в мягкой обложке, - Чтобы закончить тему этого, дополню рассказанный вами сюжет парой штрихов: главная героиня в результате издевательств решает покончить с собой, но ее спасает влюбленный в нее надзиратель. Вместе они имитируют смерть героини накануне казни, потом героиня долго скрывается, попутно в нее влюбляется богатенький граф, который, конечно же инкогнито и тоже от кого-то скрывается. После чего они женятся и сваливают в закат на белых лошадях. И, кстати, о судьбе брошенного ребенка там ни слова, я этот сюжетный ход специально уточнил. Видимо, для авторши это осталось несущественной деталью. А что? Новых наклепают, уже графенышей!