Стейс Крамер - Абиссаль

А сутками ранее у нас с Лестером состоялся небольшой разговор.

– Ты сказал, что теперь ко мне будет другое отношение. Значит, теперь в моих руках такие же привилегии, как и у остальных?

– Значит, так. Ну, давай говори, что ты хочешь?

– Я хочу снова увидеться с Джеем.

– Хорошо. Завтра, как освобожусь, отвезу тебя в Мэрион.

– Нет. Ты отвезешь меня сегодня. Прямо сейчас. Дожевывай свой сэндвич поскорее, я буду ждать тебя в машине.

Не хочешь отпускать меня, Лестер? Так терпи меня. Посмотрим, сколько ты продержишься.

Сопровождающий открыл железную дверь, я вбежала внутрь, Джей подбежал ко мне, и мы заключили друг друга в объятия.

– Прости, что долго не навещала.

– Ничего, главное, что сейчас ты здесь. И у меня сразу вопрос: это правда, что Дезмонда убили?

– Да. Я только собиралась тебе об этом сообщить, откуда ты знаешь?

– Слухи по тюрьме быстро расползаются. Обалдеть!.. Просто обалдеть! Я так хотел с ним сам разобраться.

– Я тоже. Но это уже неважно. Он убит – и слава богу.

Джей прикоснулся к моей шее, провел пальцами по контурам татуировки.

– Поверить не могу, что он так поступил с тобой… Мне казалось, Алекс любит тебя.

Я отошла к столу, присела, постаралась собраться с мыслями. Говорить о нем было непросто.

– Когда его сестра, Данна, сдала нас копам, я считала ее бесчеловечной. Как можно так поступить с родным братом? Но теперь я понимаю, как сильно я была не права. Данна знала, что Алекс никого не любит, кроме себя, и для того чтобы достигнуть своей цели, он готов пойти на все… Даже на предательство. Скажи, а как ты узнал о договоре Алекса и Лестера?

– Стив сказал. А он узнал из тюремных сплетен.

– И… Потом он пошел разбираться с Алексом?

– Да…

Джей сжал руку в кулак, отвернулся, чтобы скрыть свое лицо. Но у него это плохо получилось. Я заметила, как дрожат его губы, как взмок его лоб, наморщенный, как веки прикрывают его печальные глаза, как ноздри широко раскрываются, потому что сердце требует больше воздуха, когда ему особенно тяжело.

– Джей, ты винишь меня в его смерти? – тихо спросила я.

И тут он сразу оживился. Резко обернулся, прищурил глаза в недоумении.

– Что? Конечно, нет. Боже, ты что, все еще помнишь нашу единственную стычку из-за него?

Как ее можно забыть? К сожалению, я помню тот день детально. Перед тем как встретиться с Ричем, я едва не спалила наш дом, а еще до этого поссорилась с Беккс и Джей напал на меня. Не знаю, что тогда за него говорило: ревность или забота о друге.

– Глория, я перегнул палку и не раз извинился за это перед тобой и Стивом. Просто когда ты долго знаешь человека, а потом видишь, как он резко меняется, тебе становится страшно за него.

«Значит, все-таки забота», – заключила я.

– Может, тебе неприятно будет это слышать, но у Стива до тебя было много девушек. Я бы даже сказал чересчур много, но он вообще ни в кого не влюблялся. А когда встретил тебя, то его будто подменили. Он ради тебя был готов на все. И если раньше я паниковал, думал: «Вот черт, что эта девчонка сделала с ним?», то теперь понимаю, что я сам такой же. Ради Ребекки я бы тоже пожертвовал жизнью. Так что не вини себя, слышишь? И не смей думать, что я считаю тебя виноватой.

Он взял мою руку в свою.

– У меня, кстати, есть новость: меня скоро выпустят.

– Выпустят?!

– Отец постарался. Он нанял суперкрутых адвокатов, они порылись в моем деле и нашли что-то, что может прилично скостить мне срок, а пока копы вновь начнут разбираться со всей этой юридической херней, меня выпустят.

– Когда?

– Вроде как через неделю.

– Господи… Джей, я так рада!

– Так что не унывай, подруга. Скоро я выйду и вытащу тебя из «Абиссали». Ты мне веришь?

– Верю… Но ты даже не знаешь, во что хочешь ввязаться, поэтому выбрось эту мысль из головы. Я уже почти смирилась, а ты… Начни жизнь с чистого листа.

Джей, мой весельчак Джей подарил мне давно забытое ощущение радости. Неделя. Что такое неделя? Это семь жалких деньков, которые я проведу в бреду, в полутьме моего сознания. Вкол – утром, вкол – перед сном. Мне нравится эта игра «Сама себе доктор». Игла меня больше не пугает, а та струйка наркотика, что скользит по ее мизерному пространству, стала для меня чем-то очень дорогим, жизненно необходимым. Как инсулин для диабетика, как обезболивающее для больного раком. Галлюцинации исчезли, но появилась паранойя. В жилах затаился страх того, что если я прекращу колоться, то они меня найдут. Или же «лекарство» перестанет действовать, или закончится, или я его потеряю, забуду, случайно разобью ампулу.

Я стала уменьшать дозы. Дело в том, что если чуть переборщить, то сразу вырубаешься. Поэтому нужно баловать себя капелькой «лекарства». После введения в вену, спустя каких-то двадцать секунд, все тело расслабляется. Даже если ты захочешь двигаться быстрее, то все равно не сможешь, потому что все импульсы замедлены. Ты медленно говоришь, медленно ходишь, думаешь, моргаешь. Снижается концетрация, ориентация, примитивные инстинкты. Поэтому в момент прихода по улице лучше не шляться.

В основном бродила по клубам. Людей вокруг вообще не замечаешь, стоишь с закрытыми глазами, плавно извиваешься под музыку, а вернее, под искаженные слухом звуки. Я чувствовала себя пылинкой. Маленькая, незаметная, парю в воздухе, падаю, снова парю. Как же мне нравилось это состояние!..

– Эй, вставай! Ты слышишь меня?!

– Пульс есть?

– Да.

Меня пнули ногой, я открыла глаза, увидела перед собой двух легавых, что бесцеремонно пялятся на меня. Я практически ничего не помнила, не понимала, почему я нахожусь на улице, лежа на асфальте у мусорного бака. От меня разило чем-то кислым, руки все были в ссадинах и синяках.

– Какие-то проблемы? – спросила я.

– Это мы у тебя хотим спросить. Документы есть?

– Нет…

– Тогда тебе придется проехать с нами.

– Послушайте, я же ничего не сделала.

Один из них силой поднял меня. Прядь грязных волос прилипла к моему лицу, я небрежно убрала ее за ухо.

– Вот черт, – сказал второй.

– Что?

– Девчонка из «Абиссали».

Первый обошел меня, посмотрел на мою шею.

– Такую татуировку можно сделать за пять минут, а потом ходить спокойно якобы под прикрытием «Абиссали». Я ее впервые вижу, а ты, болван, уже готов был ее отпустить.

– Господа, все в порядке. Она наша.

Мы одновременно обернулись. Как он тут оказался?

– Доминик Дерси, извини, мы просто…

– Просто выполняете свою работу, я понимаю, и я вам очень благодарен за то, что вы так тщательно следите за тем, чтобы среди нас не было чужаков. Теперь запомните ее и больше к ней не прикасайтесь. Всего хорошего.

– Лестеру привет.

Копы поспешили удалиться.