Маделин Уикхем - Удиви меня

– Но ты наверняка еще пробежалась вверх-вниз по лестнице раз шесть, до того как мы начали, – подытоживает Тильда. – И где ты будешь пить кофе? – заговорщически шепчет Тильда, комично приподнимая бровь (я смеюсь). – И не притворяйся, что в «Старбаксе»!

– В отеле «Кларидж», – смущенно признаюсь я.

– В «Кларидже»! – на всю станцию оглашает Тильда. – С ума сойти!

– Увидимся завтра, – подмигиваю Тильде и направляюсь к вестибюлю метро.

Достаю смарт-карту и все еще слышу за спиной возбужденный голос:

– Бог ты мой, Сильви! «Кларидж»!

Работа у меня прекрасная, зачем это скрывать. По-настоящему чудесная.

Сижу за столиком в ресторане самого фешенебельного отеля в Лондоне, сплошь уставленного тарелками с круассанами и абрикосовыми тарталетками. Напротив меня сидит девушка по имени Сьюзи Джексон. Я уже встречалась с ней пару раз и рассказывала ей о нашей предстоящей экспозиции вееров девятнадцатого века.

Как я уже говорила, я работаю в крошечном музее, существующем только на благотворительность. Семья Кендрик владеет Уиллоуби-хаус уже много лет. Это небольшой городской особняк в Мэрилебоне [15]  Зажиточный квартал на севере Вестминстера, берущий название от приходской церкви Девы Марии. Застраивался в продолжение всего XIX века. , построенный в георгианском стиле. А в этом особняке – чудеснейшая коллекция драгоценностей, произведений искусства и, что немного странно, клавесинов. Сэр Уолтер Кендрик был очарован этими музыкальными инструментами, коллекцию начал собирать с тысяча восемьсот девяносто четвертого года. Также он обожал церемониальные мечи, а его жена питала слабость к миниатюрам. На самом деле все в семье Кендрик были маниакальными скопидомами. Но, естественно, никто в музее не называет экспонаты «сокровищами эпохи». Слишком просто. Как вам «бесценная коллекция произведений искусства и артефактов, представляющая исторический интерес и имеющая национальное значение»? В музее помимо экспозиций проводятся лекции и камерные концерты.

Эта работа мне идеально подходит, так как я изучала историю искусства в университете. Для такой, как я, нет ничего лучше, чем быть окруженной не просто прекрасными, но и исторически важными образчиками гениальности человеческого ремесла. В Уиллоуби-хаус вы найдете то, что навсегда пленит ваше сердце. (Есть же экспонаты совершенно безобразные, к истории не имеющие никакого отношения, но мы и их заботливо выставляем на витрины, ибо, как говорит миссис Кендрик, в них заключена «индивидуальная сентиментальная значимость». С начальницей не спорят.)

До Уиллоуби-хаус я помогала составлять каталоги в архивах элитного аукционного дома. Правда, архивы располагались в совершенно другом здании, а туда, где, собственно, происходили сами аукционы, мне был ход закрыт. Я так и не увидела вживую и не потрогала ни один лот. Если честно, это была довольно однообразная работа. Поэтому, когда появилась возможность работать хоть за меньшие деньги, но больше общаться с людьми и получить опыт в сфере «развития», я согласилась не раздумывая. Развитие в моем случае означает «сбор денег», только мы так не говорим. При упоминании слова «деньги» миссис Кендрик белеет как полотно (в запретный список также входят слова «туалет» и «веб-сайт»). У миссис Кендрик свое четкое представление о том, как нужно вести дела Уиллоуби-хаус, и за шесть лет работы здесь я выучила ее правила назубок. Избегай в разговоре слова «деньги», не называй потенциальных спонсоров по именам, не тряси кружкой для сбора пожертвований у людей перед носом (фигурально) и не веди нудных лекций о благотворительности (буквально). Вместо этого «строй отношения».

Вот это я и пытаюсь сделать сегодня. Стараюсь построить хорошие отношения со Сьюзи, которая работает на крупный благотворительный траст, фонд Уилсона-Кросса, чья задача – поддерживать науки и искусства. («Крупный» значит, что у нас будет возможность каждый год получать свою, пусть и небольшую, долю из двухсот семидесяти пяти миллионов фунтов.) Мягко и ненавязчиво рассказываю Сьюзи про нашу обитель искусства. Миссис Кендрик научила меня действовать тактично и неочевидно, вести игру с дальним прицелом. На первой деловой беседе просить пожертвования миссис Кендрик категорически запрещает. Золотое правило: чем дольше вы знаете покровителя, тем больше он даст, когда придет время.

Наше тайное желание – отыскать еще одну миссис Притчетт-Уильямс. Об этой женщине в Уиллоуби-хаус ходят легенды. Она посещала каждое мероприятие в музее в течение десяти лет. Пила шампанское, угощалась канапе, слушала разговоры, но никогда не давала нам ни пенни.

А когда странная старушечка почила в бозе, оказалось, что она выделила музею пятьсот тысяч фунтов. Полмиллиона!

– Еще кофе? – лучезарно улыбаюсь Сьюзи. – Итак, вот ваше приглашение на открытие выставки старинных вееров «Шелковый ветер». Очень надеемся, что у вас получится ее посетить.

– Звучит очень интересно, – кивает Сьюзи, рот забит круассаном.

На вид я бы дала Сьюзи лет двадцать восемь. Сколько бы мы ни встречались, на ней всегда новехонькая пара первоклассных туфель.

– Боюсь только, в этот же вечер я приглашена на мероприятие в Музей Виктории и Альберта [16]  Музей в Лондоне; является крупнейшим в мире музеем декоративно-прикладного искусства и дизайна. Основан в 1852 году. .

– Ах, очень жаль. – Улыбка моя ни за что не дрогнет, хотя внутри я и пылаю, как адское пламя. Вечно Виктория и Альберт встают у нас на пути. Половина наших меценатов являются и покровителями Музея Виктории и Альберта; наверное, даже больше половины. Большую часть своей трудовой жизни сотрудники Уиллоуби меняют график наших мероприятий, чтобы избежать совпадений с V&A .

– А что там будет? Я об этом еще не слышала, – опрометчиво спрашиваю я.

Сьюзи строго смотрит на меня:

– «Выставка текстиля: от первобытных образцов до тканей XX века», – сообщает мне она. – Говорят, всем гостям в подарок дадут шарфики.

Шарфики? Черт. Думай, Сильви, думай быстро.

– Ох, разве я вам не сказала? – небрежно бросаю я. – Всем нашим патронам на открытии мы вручим прекрасные подарки. Это… сумки.

В глазах Сьюзи промелькнул интерес:

– Сумки? – переспрашивает она.

– Дизайн вдохновлен самыми интересными экспонатами с нашей выставки, – вру, не краснея. – Эксклюзивные модели.

О том, где мне достать тридцать эксклюзивных сумок с узорами, как на антикварных веерах, буду думать позже. Я не отдам Сьюзи Джексон Виктории и Альберту, впрочем, как и других наших покровителей.

Вижу по лицу Сьюзи, что она прокручивает варианты. Шарф от V&A или сумочка от Уиллоуби-хаус? Любому, кто хоть мало-мальски разбирается в искусстве, понятно, что нужно выбирать сумочку. Или не понятно?