Маделин Уикхем - Удиви меня

– З. С.? – Роберт читает вслух гравированные символы на моей баночке с бальзамом. – Что такое З. С.?

– Означает «Златовласка Сильви», – с улыбкой объясняет Кларисса. – Это такое милое прозвище для Сильви.

Мгновенно смущаюсь. И почему Кларисса всегда выбалтывает каждую мелочь?

– Златовласка Сильви, значит? – с усмешкой в голосе протягивает Роберт, и это задевает меня за живое.

– Мой муж так меня называет, – поспешно добавляю я. – Больше никто. Знаю, оно глуповатое.

– Златовласка Сильви, – повторяет Роберт, будто не слышал моего ответа, и окидывает меня долгим, внимательным взглядом. Чувствую, как его глаза изучают мою шелковую блузку с цветочным узором, мое жемчужное колье, мои длинные, до пояса, локоны. Потом он кивает и произносит: —Угу.

Угу? Что значит это его «угу»? Да ладно, не желаю это знать. Или все же желаю?

Вместо этого спрашиваю:

– Как много у нас осталось времени? В смысле до того, как вы примете решение по Уиллоуби-хаус?

А пока говорю, в голове роятся тревожные мысли. Что я буду делать, если потеряю работу? Куда подавать резюме? Я даже не в курсе, какая сейчас есть работа. И я не хочу никуда уходить отсюда. Хочу остаться в этой райской безопасной гавани.

– Не знаю, – отвечает Роберт. – Давай посмотрим, выйдет ли что-нибудь из того, что ты придумала. Возможно, ты совершишь чудо.

Но звучит он неубедительно. Откуда я знаю, может, он уже мысленно выбирает кухонную мебель для своих новых роскошных квартир. Вижу, как он еще раз кидает безучастный взгляд на черно-белую страничку нашего веб-сайта, и вновь набираюсь злости.

– Знаете, мы пытались осовременить Уиллоуби-хаус, – вставляю я. – Но миссис Кендрик браковала все идеи.

– Боюсь, деловая жилка моей тетушки размером с чайную ложку, – откровенно сообщает Роберт. – Это не ваша и не моя вина, но делу это не поможет.

– А где миссис Кендрик? – робко спрашивает Кларисса, и лицо Роберта слегка разглаживается. Не могу сказать, удивлен ли он или возмущен таким вопросом.

– Я нанял для нее преподавателя с компьютерных курсов.

– Что? – восклицаю я, прежде чем опять успеваю подумать (краем глаза вижу, что Кларисса аж рот разинула от удивления). – Что именно она изучает? – добавляю я, и лицо Роберта становится все мягче. Он что, просто смеется над нами?

– Когда я только приехал сюда, она сказала мне: «Я хочу быть современной, юноша».

Чувствую себя одновременно удивленной и пристыженной. А миссис Кендрик оказалась более инициативной, чем кто-либо из нас. Если бы я знала, что дела были настолько плохи, я бы не брызгала слюной, защищая наш несуществующий веб-сайт и наши причудливые и откровенно отсталые способы офисной работы. Я бы сделала… А что именно я бы сделала?

Закусываю губу и пытаюсь подумать. Мне нужно побыстрее заняться этим. Должны же у меня быть хоть какие-то идеи. Если миссис Кендрик хочет осовременить Уиллоуби-хаус, мы все должны приложить к этому усилия.

«Тоби! – внезапно осеняет меня. – Спрошу Тоби, уж он точно будет знать, что делать».

– Что ж, вот вклад моей тети в разрешение проблемной ситуации. – Роберт смотрит на Клариссу, потом на меня. – Что предложите вы? Есть еще какие-нибудь идеи помимо эротики?

– Ну, с веб-сайтом нужно что-то делать, – лихорадочно пытаюсь придумать хоть что-то.

– И мы все это знаем, – тяжело выдыхает Роберт. – Что-нибудь еще?

– Нам нужна приличная вывеска снаружи, – достаю из закромов памяти свою старую, едва не покрывшуюся плесенью идею. – А то люди проходят мимо особняка и не совсем понимают, что здесь находится. Мы предлагали это миссис Кендрик, но она…

– Крайне не одобрила? – закатывает глаза Роберт.

– Может, стоит замутить что-то творческое? – Вот сейчас я больше похожа на саму себя. (Миссис Кендрик бы «крайне не одобрила» слово «замутить».) – Снять какой-нибудь видеоролик о Уиллоуби-хаус для веб-сайта? Историю с привидениями?

– Историю с привидениями? – насмешливо взирает на меня Роберт. – Сможешь написать что-нибудь, не растиражированное другими музеями?

– Я? Наверное, нет, – бормочу я. – Но можно же нанять кого-нибудь?

– Много ли денег принесет ролик? Сделает ли хорошую рекламу?

– Не знаю, – признаюсь я, теряя веру в свои идеи, даже когда говорю: – Это всего лишь первая из многих-многих идей. Многих-многих, – повторяю я, успокаивая в первую очередь саму себя.

– Хорошо, – сухо кивает Роберт. – С нетерпением жду ваших многих-многих идей.

– Отлично, – стараюсь говорить твердо. – Я вас еще… удивлю.

Прошло три дня, пасть бездны распахнулась мне навстречу. Честное слово, я скоро с ума сойду. Почему в жизни всегда так? Только ты успокаиваешься, начинаешь наслаждаться моментом, улыбаться, веселиться… как жизнь встревает подобно злой училке на школьном дворе и орет: «Перемена окончена!», и все уходят, чтобы снова погрузиться в скуку и отчаяние.

Дэн ходит все время напряженный, мне не говорит, почему. На днях вернулся домой за полночь, от него пахло виски. Он часто сидит на кухне и молча глазеет на террариум; с лица Дэна который день не сходит угрюмая маска.

Вчера утром я осмелилась пошутить: «Не бойся, осталось всего лишь шестьдесят семь лет и пять недель», а он лишь посмотрел на меня пустым, остекленевшим взглядом, будто и не слышал ничего. Когда я осторожно спросила: «Что случилось, Дэн? Пожалуйста, скажи мне», он вскочил с места как ужаленный и, выходя из комнаты, бросил через плечо: «Ничего».

Сколько разводов следует за этим коротким «ничего»? Думаю, если подсчитать, получится довольно интересная (и печальная) статистика. В то утро я вспомнила фразу, которую придумала, чтобы описать то переплетение боли и гнева, которое вызвали у меня эти слова Дэна. «Слепая гроза». Когда кажется, что все хорошо, и даже радуга во всей красе маячит на противоположной стороне неба, но внутри, в твоем сердце, дикая, бешеная круговерть ветра и воды, прошиваемая молниями. Немая ярость не просто готова выплеснуться через край; ты чувствуешь, что муж делает это специально, чтобы превратить твою жизнь в пытку.

Я даже как-то высказала все Дэну, когда была напряжена, обессилена, вся на нервах. Я просто заорала (в свою защиту скажу, что девочки в тот вечер еще не спали): «Ты нарочно выбираешь слова, которые меня бесят? Это твой план?!» Дэн лишь поднял глаза (в которых застыло затравленное выражение) и пробормотал что-то вроде: «Нет. Не знаю. Боюсь, я не все понял из твоих слов. Ты выглядишь просто замечательно в этом платье».

Пытался ли он меня задобрить? И вроде бы успокоилась и в то же время не успокоилась, все сразу. Я тогда слишком увлеклась, со мной такое бывает. Но неужели он не может понять, что и наши планы на каникулы, и недовольство новыми мусорными баками, и поиск подарка на юбилей его матери, все это одинаково важно для сохранения нашей любви, нашей семьи?