Владимир Сагалов - Твоя Шамбала

Шелленберг открыл дверь и приказал солдату отвести Георга в комнату.

– Всё. Иди спать.

Войдя в комнату, Георг сразу разделся и пошёл мыться. Было противно всё. Он ощущал себя так, как будто Шелленберг измазал его грязью, и отторгал всё, что ему говорил Вальтер. Отторгал всем своим нутром. Он не мог понять, зачем Шелленберг говорил ему о своих «добрых» деяниях: «Если человек палач по убеждению, то как можно воспринимать, его ложно добрые деяния. Как спокойно он говорил о десятках тысяч ежедневно гибнущих русских, назвав их мухами. И тут же рассуждал о дружбе». Георг мылился и смывал, опять мылился и смывал с себя эту липкую ложь. Закончилась тёплая вода, он ополоснулся холодной, быстро вытерся и лёг в кровать. Контраст ощущений от холодной воды отвлёк его от вязких, неприятных мыслей о Шелленберге, и он быстро уснул.

Ровно в шесть тридцать в коридоре раздались шаги. Было слышно, как громко стучали по полу сапоги, затем останавливались, раздавался стук в одну из дверей, и звук от топающих сапог продвигался дальше. Постучались и к Георгу. Он был уже полностью собран и сразу вышел в коридор. Его комната была крайняя, и справа от него у дверей своих комнат уже стояли офицеры. Георг подумал, что прозвучит команда следовать, но услышав мягкую просьбу, понял, что солдат, пришедший их будить, не мог давать команды офицерам. Он всего лишь спросил всех, хорошо ли господа выспались, и предложил пройти к завтраку. Георг был единственный гражданский среди палачей СС (так он стал их называть про себя). Во время завтрака все сохраняли молчание, за исключением нескольких фраз, которыми обменялись два офицера, обсуждая вкус кофе. После завтрака сопровождающий солдат провёл всех на верхнюю террасу, где был приготовлен накрытый скатертью стол, на котором стояли графины с водой, а по кругу шесть стульев. После того, как все сели с одной стороны стола, куда было сказано сопровождающим их солдатом, он ушёл. Через минуту на террасу вышел офицер и громко объявил: «Господа, прошу встать. Рейхсфюрер!» Все, кроме Георга, подскочили со своих мест и, вскинув правые руки, как один, провозгласили: «Да здравствует Гитлер!» Георг спокойно встал, но руки не поднимал. На террасу вышел Гиммлер в сопровождении Шелленберга. Оба стремительно подошли к столу, Гиммлер спокойно повторил то же приветствие, слегка вытянул перед собой обе руки и, опустив их вниз, дал всем понять, что можно сесть. Шелленберг сидел рядом и через стол поглядывал на Георга. Увидев отличавшегося по всем параметрам от остальных Георга, Гиммлер поглядел на него несколько секунд, а затем стал о чём-то шептаться с Шелленбергом. Видимо, уточнил, об этом ли господине Хайденкампе докладывал ему Шелленберг. Затем был час пропаганды, на котором Гиммлер очень красиво врал своим подчинённым, как прекрасно продвигаются дела на фронтах. Будто они не знали, что там шло продвижение назад. Ещё час он расхваливал заслуги каждого из присутствовавших, отсеянных при сложном отборе, самых лучших и самых достойных офицеров, которым будет доверено выполнить задачу особой сложности вдалеке от родины. Также он рассказал о Георге. Шелленберг наврал с три короба, составляя характеристику Георга и выдумав множество научных заслуг. В конце характеристики значилось, что Георг беспартийный, но это ничуть не смутило Гиммлера. Видимо, рейх придавило так, что они готовы были работать со всеми подряд. Принадлежность к партии стала непринципиальной.

Старавшийся не интересоваться текущими политическими событиями, Георг слышал о Гиммлере из разговоров и по радиопередачам, а также видел его фотографию в газете. Он даже и представить себе никогда не мог, что будет сидеть за одним столом с этим «мясником» и, тем более, слушать из его мерзких уст хвалебные речи в свой адрес. Георг с отвращением глядел на его сытое, распухшее от кровавого комфорта и вспотевшее под прямыми лучами обеденного солнца лицо и вспоминал вчерашних пленных в порванных грязных робах. Слово перешло к Вальтеру, он представил общую задачу и информацию, которую можно было знать всем. Назначил руководителя экспедиции и изложил распределение полномочий. Сообщил о том, что дальнейшие, детальные указания офицеры получат непосредственно при личном разговоре с каждым отдельно. А также о предстоящей тренировке по альпинизму и прочим экспедиционным тонкостям, присущим горным условиям. Добавил, что по долгу службы и имеющемуся опыту данных офицеров, которые и без того имеют соответствующие знания, тренировка должна пройти в данной группе для лучшего взаимопонимания между участниками. Также сообщил о необходимости проведения последнего теста в письменной форме, ответы на который очень будут интересовать его и господина рейхсфюрера.

На террасу вновь вошёл офицер и раздал всем по стопке листов и карандаши, попросив всех внести личные данные и ответить на вопросы, которых было на десять страниц. Основная часть вопросов заключалась в принятии решения. Вопросы звучали: «Как вы поведёте себя, если…» В качестве ответов предлагались различные ситуации. Времени на ответы было дано тридцать минут. После всех вывели вниз, на внутренний двор, где до ужина инструкторы объясняли, как пользоваться альпинистским снаряжением, седлать коней, укладывать парашют, ориентироваться на местности по солнцу и другие тонкости экспедиционного, а также диверсионного толка. После ужина офицеры получили приказ зайти в кабинет на верхнем этаже, а Георга отвели в его комнату.

Следующим утром, перед завтраком, началось проверка на физическое состояние, а после обеда – повторение вчерашних занятий со снаряжением, но уже по группам и со сменой напарника. Во время ужина всем сообщили о времени отправления и пожелали удачи в выполнении священной для каждого немца миссии. Сообщили, что инструкции, положенные Георгу, он получит в пути от руководителя группы. После ужина в кабинет к Гиммлеру пригласили офицера-руководителя группы, один пошёл с Шелленбергом в другой кабинет, а Георг и третий офицер были отведены в комнаты. Георг знал лишь, что направляется в Тибет. Каким образом, на чём и каков маршрут – он не знал. Завтра, в три часа утра – отправка в неизвестность.

Утром, на построении, Гиммлера не было. Шелленберг прошёлся вдоль короткого строя из четырёх человек и, посмотрев каждому в глаза, пожелал удачи, а также сообщил, что до Мюнхена, откуда предстояло вылетать, группу будет сопровождать вооружённый конвой из десяти солдат СС. Перед посадкой в автомобиль Вальтер подошёл к Георгу, взял его за плечи и, внимательно посмотрев в глаза, попросил прощения. Затем, прильнув к уху, тихо сказал:

– Я не знаю и не могу знать, вернёшься ли ты назад. Я даже не знаю, доберёшься ли ты до места назначения. Но мне кажется, что независимо от того, как будет развиваться ваша миссия, её исход имеет больше шансов на успех, чем наша здесь. Я имею в виду дела рейха. Мы уже проиграли. Поэтому, Георг, если надумаешь бежать, это будет правильным решением. Вы будете выброшены над провинцией Бадахшан в Афганистане, это чтобы ты мог начать ориентироваться. Прошу тебя. Останься жив. Прощай.