Владимир Сорокин - Голубое сало

– Мика Саввович, от вас ли слышать такие речи? Вы же писали, что привыкли смотреть опасности в лицо? – спросил генерал-полковник МГБ Фриновский, и весь зал засмеялся.

Смех снял со всех напряжение. Глыбу благополучно протиснули в дверь и вынесли.

– Лаврентий Павлович, а что там внутри, в этой la pyramide glaciale de Chéops? Какое-то мирное послание нам? Или – объявление войны? – спросила княгиня Урусова.

– Ультиматум? – привстал, глядя на Берию, ее супруг в морской форме.

– Что же это нашим голубокровым всё войны мерещатся?! – хлопнул по своему пухлому колену народный артист СССР Андреев. – Никак уж дважды отвоевались, слава тебе господи! Да попридержите же рысаков, господа гусары!

Все снова засмеялись.

– Насчет ультиматума – не уверен, – продолжал Берия. – Впрочем, посмотрим. Читайте газеты, товарищи.

– Тогда подскажите, где нам ждать следующего ледяного привета из будущего? – усмехнулся писатель Павленко.

– Следующего, по всей вероятности, не будет, – ответил Берия. – Зороастрийцы оставили в своих пещерах всего три установки. Первый ледяной конус был обнаружен летом 1908 года неподалеку от Торжка. В нем была книга из оленьей кожи с описанием истории и устава Ордена. Бездарное правительство Николая II посчитало это розыгрышем. Сохранились только части книги. Вторым конусом был разрушен поезд Москва – Владивосток 29 июля 1937 года. На лед тогда никто не обратил внимания. Зато мерзавец Ежов не преминул воспользоваться этим крушением, в результате чего возникло фальшивое “дело железнодорожников”, унесшее в три раза больше жизней, чем само крушение. И вот сегодня, здесь – последняя попытка.

– А что было во втором конусе? – спросила Ольга Чехова.

– Там было тело существа, получеловека-полуживотного. Мальчик шести лет с рогами, копытами, хвостом. А на лбу татуировка: “Дитя блядского мира”. Труп сильно пострадал во время крушения, но, к счастью, был сохранен одним умным и честным сотрудником НКВД. Рискуя жизнью, он заспиртовал и спрятал тело.

– Господин Берия! – встал чемпион мира по шахматам Алехин. – Какое же объяснение этому феномену дали наши ученые?

Молотов решительно встал, тряхнул курчавой головой:

– Дорогие товарищи, имейте терпение! Лаврентий Павлович и так сказал вам достаточно.

– А где товарищ Сталин? – закричал с галерки молодой голос.

– Да! Где Сталин? – встал, словно опомнившись, Павленко.

– Где Сталин? Сталин! Почему он не с нами? – раздались голоса.

В правительственной ложе показалась внушительная фигура Микояна, поднимающегося со своего места. Широкоплечий, полный, чуть выше среднего роста, он выбрался из кресел и встал, опершись на парапет. Микоян улыбнулся и обвел зал взглядом небольших, но невероятно живых и молодых глаз; совершенно лысая голова его и гладкое желтоватое лицо бодро лоснились, серый френч с двумя орденами Красного Знамени плотно обтягивал крепко сбитую фигуру.

– Вы хотите знать, почему товарищ Сталин не наслаждается вместе с нами этим отличным концертом? – быстро заговорил он с легким кавказским акцентом. – Отвечаю: товарищ Сталин после церемонии открытия Дома Свободной Любви слегка устал и захотел отдохнуть. Мы, большевики, хоть и сделаны из особого материала, но у нас тоже иногда болят головы.

В зале засмеялись и зааплодировали. Микоян успокаивающе поднял руку:

– А вот аплодировать, друзья мои, надо не мне, а нашему великому певцу, которому мы все, – он глянул на карманные часы, – уже почти десять минут активно мешаем работать.

Зрители как по команде повернулись и посмотрели на сцену. Все это время Александр Пятой сидел в ванне, следя за происходящим. Заметив, что все смотрят на него, он высунул из желе свою беспомощную, похожую на вынутого из моря осьминога руку и покачал ею.

– Погасите свет! – скомандовал Молотов.

Зал погрузился в темноту. Подождав недолго, Пятой полуприкрыл глаза и запел:

Зрители начали слегка подтягивать Пятому. Он сделал паузу, вдохнул полной грудью и запел громче и протяжней:

Волнение охватило зал. Зрители стали громко подпевать, раскачиваясь. Пятой продолжал. Голос его, набирающий силу все больше и больше, рассекал поющие массы, как ледокол: