Дмитрий Пригов - Места

Это последний сборник серии. Пора от этой полувурдалачьей привычки возвращаться к самостоятельному существованию. Самому вдохновляться чем-либо, самому находить отправные образы и слова. Ну что же, это нам не впервой. Было у нас уже такое. Но и всемирная страсть единения, даже выраженная, может быть, в такой экстравагантной и пугающей форме, как вурдалачество, — все равно есть знак всемирного тяготения всего ко всему. Ну, что же, теперь пойдем другим путем. Вынуждены пойти другим путем.

Занятия эти озарены теплом вечерней или ночной кухни. С ностальгией вспоминается виноватый и сладостный инфантилизм уверования на самое маломальское мгновение в возможность свершения подобного. Но, конечно же, это была игра и праздник уже не победителей, но еще и не неудачников. Точно так же, как и обычно собравшиеся литераторы, бывало, на пике экстаза дружеских уверений и забвения взаимных претензий, вдруг озарялись открытием: «Ведь если подложить здесь бомбу, то погибнет практически вся русская литература!» — и холодели от высокого катарсического ужаса. И всякий раз это была правда. И в те времена — правда, близкая к действительной правде.

Опрокидывание социальной иерархии на природный мир — вещь достаточно древняя и обычная: лев — царь зверей, царь — гора, медведь — хозяин и пр. В общем-то, конечно, природа дает некоторые основания для этого — хотя бы вытягиваемым в культуру природным человеческим хвостом. Во всяком случае, она агрессивно не отвергает этих попыток. Этой ее снисходительностью (а может, и попустительством) и пользуемся мы при экспериментах, и во многом, скажем честно, вполне оригинальны. Во всяком случае, подобных распределений должностей среди подобных субстанций и явлений нам не доводилось встречать допрежде. Но особо себе в заслугу мы ставим генеральное сведение всего природного в системе государственных должностей, являющееся мощной сублимативной проекцией идеи суперменства на не подлежащий ему хаос, образуя иллюзию равномощного ему, и даже превышающего его скоростью опережения, космоса.

В завершение заметим, что все должности мы брали из социально-политической практики современной России, что нисколько не мешает подставить иные другие, не меняя самой интенции и следуя собственной иерархии, в общем-то, типологически сходной в любой точке антропопорожденной культуры.

Если местного волка назначить премьер-министром

То ситуация обнищания полей по глубокой осени будет выглядеть как советник президента по государственной безопасности

А березняк при сем будет явно министром иностранных дел

Ворон — военный министр

Зайцы — конструктивная оппозиция

А министр финансов? — а министр финансов улетел! он — перелетный

Если страсть в ситуации одоления будет среди нас президентом

То волевое напряжение сдерживаемых скул будет военным министром

А обнаруживаемые в подрагивании верхней губы с правой подветренной стороны зубы — это уж, конечно, министр госбезопасности

А внезапные прослабления желудка? — что? — ну желудка внезапное прослабление? — а-а-а, прослабление желудка внезапное и остальное — министр культуры

А огромная бутылка водки и стаканы вокруг нее? — а это сам премьер и остальные его министры