Татьяна Золотаренко - Верить как ребёнок

© Татьяна Золотаренко, 2019

ISBN 978-5-4496-3353-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Детский носик с любопытством уткнулся в окно, оставляя на стекле запотевший след дыхания. Глазки мечтательно устремились на улицу, где под непрестанно сыпающим снежком бывший обитатель детдома усаживался в автомобиль со своими новыми родителями.

— Вот Димку и забрали, — вздохнул Андрюшка и с грустью посмотрел на малышей, копающихся в коробке с детскими игрушками. — Когда же за нами придут?

— Не надейся, что всех нас обязательно усыновят, — хмуро произнес девятилетний Ваня, вдумчиво рассматривающим детали от паровозика. — Так везёт не всем.

— Почему это ты так думаешь? — Андрей старательно пытался обратить на себя внимание друга, хотя тот продолжал делать вид, что его занимает дело куда поважнее обсуждаемой темы — сломанная игрушка.

— А потому что выбирают самых красивых, хороших и здоровых, — с напускной усмешкой объяснил Иван. — Ты вон какой лопоухий! Да и поведение плохое. Не возьмут.

— А я исправлюсь! — надрывисто воскликнул Андрюша, пряча в себе обиду на колкие замечания друга. — А я буду стараться!

— Ну и старайся. А меня все равно не возьмут, — насуплено буркнул Ваня, ставя исправленный паровозик на обломки железной дороги. — У меня болезнь неизлечимая. Такие, как я, никому не нужны.

— А что же ты, — разочарованно захлопал ресницами шестилетний Андрюшка, — даже не помечтаешь? А Деду Морозу письмо написать? А Бога попросить? А… желание загадать?

— Хватит уже в сказки верить! — рассердился ни на шутку Ваня. — Никто нам не поможет. Волшебства не бывает. А мечта… — лицо мальчика засияло надеждой, заискрившейся на дне голубых глаз. — Мечта у меня одна: научиться на скрипке играть. И то, хоть бы успеть… пока не умер… Но всё это нереально, — подобно взрослым Иван сомкнул губы и развел руками. — Учителя по музыке у нас нет и искать его никто не будет. Так умру, без скрипки.

— Почему именно скрипка? — пожал плечами Андрюшка.

— Услышал нечаянно ее вживую. Шли с Катериной Олеговной в переходе, а там музыкант играл. У меня по телу пробежали… эти… как их?.. Мурашки! А потом… потом я как будто над землей поднялся… Эта музыка до сих пор у меня в ушах. Хочу научиться… хочу, чтобы так душа все время летала. Хочу просто и всё.

Сирота в детдоме взрослеет быстро — никто не щадит детское сознание удручающей правдой, мало кто переживает о травмированной душе. Да и вынужденная самостоятельность содействует ускоренному развитию не по годам. Самостоятельность, вызванная чувством одиночества, оставшимся в сердце после потери родителей.

Ванечка был младенцем, когда от него отказалась мама. В том же возрасте он сильно заболел, перенес несколько тяжелых операций и по сей день мучился от нестерпимых болей: его недуг будто заставлял помнить о поступке родителей. Не забывала и душа, тайно хранящая в себе пережитую трагедию, и знающая даже то, что уже давно оставило сознание.

Да, приходили с интересом усыновить, но ни одна семья не решилась взять на себя ответственность за страдающего мальчишку — нужен особый уход. Ведь врачи нередко говорили, что в любой момент он может умереть. К тому же любви у родителей должно быть больше, чем желания перевоспитать. Потому что это как раз тот случай, когда душу ребенка нужно исцелять заботой и сердечным теплом, и только потом — дисциплиной.

Обманутые надежды, боль одиночества, равнодушие воспитателей, относившихся к детям, как к предмету своей работы, заставили Ваню иначе смотреть на мир. Глазами взрослого, оскорбленного равнодушием человека.

Беседа мальчишек произошла под Рождество, и в скором времени в жизни обоих случились два чуда. Буквально через две недели за Андрюшкой пришла семья, когда-то давно наведавшаяся к мальчику. Оказалось, что внешне он очень походил на своего приемного отца — глазами, овалом лица и даже ушками.

Прошло еще немножко времени, внезапно и Ваню вызвали в кабинет директора. Там его представили седовласому дядечке с добрыми глазами, смотревшими на мальчика радужной улыбкой.

Взгляд мальчика скользнул по рукам гостя и остановились на волнообразном футляре аккуратно уложенном на колени. «Скрипка!» — с восхищением ликовали Ванины глаза. Но тут же, будто опомнившись, он с недоверием сдвинул брови и насупился. Что за подозрительный добряк?

— Недавно мне попало в руки письмо, — умиротворенным голосом объяснил дядечка, — в котором мальчик с твоим именем и адресом проживания просил Деда Мороза найти учителя по музыке. Поздновато я пришел, да. Праздники-то прошли. Но письмо это затерялось у старика и только вчера попало мне в руки.

Глаза Вани вдруг мечтательно засияли, и будто отступила та взрослая серьезность, часто в нем преобладающая… но только на мгновенье. Окрыленный надеждой взгляд быстро «приземлился» жестоким воспоминанием: чудес не бывает.

— Неужто ты не писал письмо? — с досадой спросил дядечка и зачем-то подмигнул недоумевающей директрисе.

— Ну… — пожал плечами Ваня. — Ну писал. Давно было, — он сердито буркнул, не желая делиться сокровенной тайной.

«Что же ты, сынок, веру свою прячешь? — чуть не плача, думал старик. — Неужто люди так жестоко издевались над тобой, что ты насильно заталкиваешь в себя радость эту — мечту свою? Иль так сильно разочароваться боишься?»

— Стало быть, мечта есть? — скрипач заискивающе смотрел в глаза детдомовцу, надеясь рассмотреть в них ребячий задор, надежду, или хотя бы маленький огонек желания воспользоваться шансом.

— Есть, — с печалью сжал губы мальчик.

— Вот хорошо-то как! — возликовал гость. — Я уж думал, что напрасно пришел! Дело вот в чем. Не играю я, пальцы уж, как деревяшки стали. Давно уже хотелось мне передать свою скрипку по наследству, — сказал вдруг дядечка, показав мальчику музыкальный инструмент. — Сейчас хотел отдать. Да некому! Нет достойных учеников. Ты хотел бы получить такой подарок?

— Да-а-а! — вдруг радостно, совершенно несвойственно для себя, воскликнул Ванечка, и директриса перевела на него изумленный взгляд.

— Но не все так быстро, — предупредительно сказал скрипач. — Хотелось бы увидеть твой серьезный подход к делу. Поэтому вначале я научу тебя… Если, конечно, директор не будет препятствовать…

Детские глаза со страхом ожидания посмотрели на строго учителя. «Ни за что не разрешит! Она ведь меня не любит!» — подумал Ваня, всем сердцем сожалея о тех выходках, которые допускал в своем поведении. А в приступах обострения болей он часто неосознанно выкрикивал взрослую ругань и даже разбивал все, что попадалось под руку. И он хорошо помнит, как тогда его хотели отдать в психиатрическую больницу, ибо не знали, что с ним делать. Но тогда за него отважно заступилась психолог, пытавшаяся помочь мальчику.