Валентина Иванова-Спирина - Легенды Варваров

— Хотели бы убить — убили бы еще там, а не тащили бы нас сюда — ответила Васька.

— Тоже верно. Значит, будут выкуп просить — все также тихо сказала Мари.

— Давай попробуем поспать. Утро вечера мудренее — сказала Васька и свернулась клубочком на каменном полу. Мари положила голову ей на бок:

— Очень больно, Вась?

— Та терпимо, спи, Манюнь — сказала Васька зевая. Девушки погрузились в тяжелый сон — забытье.

Осторожный солнечный луч скользнул по лицу Мари и она открыла глаза. Васька щупала стены:

— Пипец, гладкие какие камни — бормотала Васька.

— Вась, ты че? Бежать что ли собралась? — сонно спросила Мари.

— Ну да. Че думаешь, гнить тут буду? Медики помощь мне оказывать явно не собираются, а попа болит. Начнется заражение и все — каюк мне тогда.

— Нам не вылезти отсюда. Нужно че нить придумать, чтоб нас на поверхность вынули. А там видно будет, что и как — задумчиво произнесла Мари.

— Эээй!!!!! Наверху! Вытащите нас! Моей подружке плохо! Умирает! — начала кричать Мари. В дыре появилась чья — то морда:

— Че орешь? — раздался грубый голос.

— Вытащи нас! Есть хотим! Пить хотим! Да и медик подруге нужен! — продолжала кричать Мари. Васька корчила смешные рожицы и типа стонала. Сверху кинули веревку:

— Держитесь, если хотите наверх — произнес все тот — же грубый голос. Девушки вцепились в веревку и медленно стали подниматься к спасительной дыре. Воин наверху тянул их и кряхтел:

— И кто бы мог подумать, что девушки могут быть такие тяжелые.

— Центнер не предел, есть к чему стремиться — хихикала Васька.

— Тише ты, не зли его, а то бросит нас обратно — шипела на неё Мари. Когда головы девушек показались над уровнем колодца, они руками вцепились в края и вылезли на землю.

— Только без глупостей, а то зашибу — сказал их охранник. Девушки огляделись — лагерь южан был пуст, видимо все были на каком — нибудь сражении и только этого воина оставили сторожить их.

— Ты че? Какие глупости? Нам бы поесть и рану обработать — жалобливо сказала Мари, а Васька застонала так натурально, что даже воин сморщился от боли за неё.

— Вот — воин положил перед ними нехитрые зелья — лечитесь.

— Ты бы отвернулся, все — таки мы девушки стеснительные — сказала Мари, а Васька застонала еще громче.

— Че я, задницы баб не видел — пробормотал воин, но отвернулся. Этого только и ждали девушки. Схватив с земли дубину, Васька огрела ей воина. Тот мешком упал, издав хрюкающий звук.

— Ты его не убила? — Мари наклонилась и послушала, дышит ли воин.

— Ниче ему не будет — сказала Васька.

— Всё. Линяем отсюда, пока его друзья не вернулись! — закричала Мари. Неподалеку паслась мантикора — маленький дракон, служащий варварам для перевозки грузов и не дальних поездок. Девушки взобрались на спину дракона и поспешили прочь из вражеского лагеря.

— Ой! Ой! Че ж подушки то нет никакой! Больно же! — взвизгивала Васька на каждой кочке.

— Терпи, моя хорошая. Скоро будем дома — успокаивала подругу Мари. Силуэт всадниц всё уменьшался и уменьшался и, наконец совсем исчез из виду…

— Ты ток никому не говори, как мы в плен попали, засмеют…

И дружный смех взвился в воздухе и растаял…

Если бы было возможно вернуться в прошлое… Хотелось бы на миг вернуться в мой день рождения 19… года. Где за столом большая, дружная семья. Мама и папа. И сестры. И я. Мне 6 лет. Вернуться, чтобы сказать им, как сильно я их люблю. И что это самый счастливый день в жизни. День, когда все еще живы. Но это невозможно.

Давненько это было. Деревня стояла тут варварская. И жили — были муж да жена. Хорошо жили, счастливо. Жена ждала ребенка, муж промышлял охотой. Ну, или воевал. Варвары народ горячий, без войны тошно им, видать было. Так вот пришло время бабе рожать, мучилась, бедняжка долго, но в ночь полнолуния родила сына. А днем, когда солнце стояло в зените еще одного. Так вот который ночью родился, был темненький такой весь, смуглый, волосы черные, глаза черные. А тот, который днём родился, был беленький — светлые волосы, глаза серые и кожа белая. Чудно, право. Так их и назвали — Черногор и Белогор. Парни росли здоровыми, крепкими. Вот только постоянно соперничали между собой во всем. У кого друзей больше, у кого меч лучше, кого мать с отцом больше любят. И чем старше становились, тем больше отдалялись братья друг от друга. И ни уговоры матери, ни крепкие слова отца, ни мудрые беседы старейшины на них не действовали. Во всех семьях то, где детей много было, все как — то вместе старались держаться, а эти как дикие волчата друг на друга смотрели. Наступил день их восемнадцатилетия. Ночью ураган поднялся страшный, народ из дому носа не казал, ток кто — то видел, как Черногор стоял у священных камней, что за деревней были. Стоял и кричал глядя на луну. Слов то, конечно никто не разобрал, но само по себе это жутко было. А днем жара разошлась не на шутку. Солнце палило так, что всё вокруг дымилось. И на том же месте за деревней стоял уже Белогор и чего т тоже кричал. Что уж это было такое, никто не знает. Только после дня рождения братья из отчего дома ушли. Каждый себе отдельную хижину построил на разных сторонах деревни. И повелось с того дня, как где пересекутся братья, так сразу непогода на деревню обрушивалась. То снег повалит, что белого света не видно. Или дождь как из ведра, иль ураган налетит. Правда, надо сказать, что в любых сражениях братья вместе держались, спина к спине. Прикрывали друг друга. А потом снова расходились, словно незнакомы. Мать то поначалу переживала шибко, а потом смирилась. И вот надо ж такому случиться было — девку полюбили то одну и ту же. Оксанка, местная красавица. Братья совсем головы из-за неё потеряли. А она, зараза, обоим улыбалась да глазки строила — Не могу, говорит, выбрать я одного из вас, оба вы мне любы. Ну тогда братья порешили биться насмерть, кто победит, тому Оксанка и достанется. Вот сошлись Черногор и Белогор в чистом поле, что тут началось то. То дождь, то снег, то буран, то жара. Тучи на небе то сойдутся, то ни облачка. Жители деревни ставни боялись открыть. День бились братья и ночь. Силы то равные. И усталости они не чувствуют. И непогода их не берет. Вдруг слышат крик, то Оксанка бежит и кричит — не люблю я вас, кричит, я Алешку люблю из соседней деревни! Парни то как услышали это, так и застыли на мгновение. Только боевые инстинкты то сработали — у одного рука дернулась, второй ответил, так и упали братья друг друга мечами проткнув. И сразу всё стихло. Тучи разошлись. Погода хорошая установилась. Люди из домов повысыпали. Мать с отцом молча подошли. Братьев так и сожгли вместе. А прах их запечатали в сосуд и пергаментом обвернули. На том пергаменте написано — вместе пришли, вместе и ушли. Сосуд с пергаментом положили в сундук, а сундук закопали среди священных камней. Вот такая вот история. Чего еще скажу — не надо открывать сосуд и тревожить прах братьев. Неизвестно какие силы выпустим наружу.