Даниэла Стил - Зов предков [litres]

Единственная трудность заключалась в том, что Бриджит до сих пор не знала, готова ли она отправиться за океан.

Даже ради работы.

С другой стороны, университет предлагал почти идеальные условия, о которых можно было только мечтать. Дешевое жилье, приличная зарплата и три присутственных дня в неделю – что еще нужно, чтобы продолжить работу над книгой о Вачиви? Кроме того, там будет Марк… И все же Бриджит колебалась! Некоторое время она смотрела на текст на экране, потом встала и несколько раз энергично прошлась по комнате.

Этой ночью она так и не легла. Стоя у окна гостиной, Бриджит смотрела на светлеющее небо и думала, думала, думала… Ей очень хотелось с кем-то посоветоваться, но она боялась, что Эми или мать сразу скажут, чтобы она соглашалась. Но что они знают?! И это не им придется расплачиваться, если переезд в Париж окажется ошибкой. А вдруг она заболеет? Вдруг в чужой стране ей будет плохо и одиноко? Вдруг из-за предложения Американского университета она упустит другую, лучшую работу в Бостоне? Сценарии один драматичнее другого прокручивались у нее в голове, не позволяя ей на что-то решиться, хотя в глубине души Бриджит знала, что разосланные ею резюме никого не потрясли и не впечатлили и что в Бостоне ей вряд ли предложат такие замечательные условия. Не факт, что ей вообще что-то предложат, а значит, она так и останется безработной, никому не нужной. Если… если… если… Бриджит не находила себе места от беспокойства и к десяти утра окончательно извелась. Ее просили ответить как можно скорее, так как прежняя сотрудница уходила в декретный отпуск в ближайшие дни, и кадровая служба торопилась заполнить освобождавшуюся вакансию. Бриджит давали всего две недели, чтобы принять решение, завершить дела в Бостоне и приехать в Париж.

Какие дела, спросила она себя. Разве у меня здесь остались дела? Она нигде не работала, ни с кем не встречалась – в Бостоне у нее оставалась только квартира, которая, по совести сказать, никогда ей не нравилась. Правда, Бриджит начала писать книгу, но это можно было делать где угодно, причем в Париже ей будет даже удобнее. Но как она оставит маму? И Эми?

К полудню Бриджит едва сдерживала слезы, а ближе к вечеру была уже в самой настоящей истерике. Когда в шесть часов зазвонил телефон, она испугалась, что это может быть Маргерит, и даже не хотела брать трубку. Мать, конечно, сразу поймет, что она очень расстроена, и начнет допытываться, что случилось, а Бриджит не знала, как объяснить ей свое состояние. Сейчас она чувствовала себя не сорокалетней женщиной, а четырехлетним ребенком и испытывала непреодолимое желание спрятаться в шкафу или забраться под кровать. В конце концов она все же переборола себя, но, сняв трубку телефона, испытала еще большее потрясение: это была не Маргерит и не Эми.

Звонил Тед.

– Привет, – сказал он, стараясь говорить как можно небрежнее, но Бриджит сразу поняла, что Тед чувствует себя довольно глупо – как и она сама, впрочем. Все-таки они знали друг друга слишком хорошо, чтобы играть в подобные игры. – Как поживаешь, Бриг?

По его голосу она поняла, что Тед всем доволен и счастлив. Интересно, подумала Бриджит, который сейчас час в Египте? А может, Тед вовсе не там?

– У меня все хорошо, – выдавила она. – А как ты? Почему ты звонишь? Что-нибудь случилось?

На минуту она вдруг подумала, что Тед болен и лежит в больнице. Или, может быть, он просто слишком много выпил – вот и решил спьяну набрать ее номер. Почти четыре месяца она ничего о нем не слышала и теперь не знала, что и подумать.

– Нет, ничего не случилось. Просто захотелось узнать, как ты… Я сожалею, что мы расстались так… внезапно. Думаю, тебе нелегко пришлось.

– Ты правильно думаешь, но сейчас все в порядке, – соврала Бриджит. Правда, ее голос прозвучал не слишком уверенно, но Тед, похоже, ничего не заметил. – Я недавно вернулась из Парижа – ездила туда, чтобы порыться во французских архивах. Моей матери хотелось узнать… – Она осеклась, только сейчас сообразив, что Тед ничего не знает о ее увольнении. Не знает, ну и не надо, решила Бриджит. Его это больше не касается.

– Ездила в Париж? В отпуск? – удивился Тед.

– Да, я взяла что-то вроде творческого отпуска, – нашлась Бриджит. – Я сейчас пишу книгу…

Над книгой она работала всего двенадцать дней, но Теду не обязательно было об этом знать. По крайней мере, у нее появилось достойное занятие.

– Это отлично! – Он не спросил, что это за книга, а она не стала ничего объяснять.

– Как твои раскопки?

– Великолепно! Мы каждый день находим что-то новое, иногда даже не всегда понятное. Поначалу, конечно, дело двигалось медленно, но примерно месяц назад мы добрались до верхнего культурного слоя, и открытия посыпались как из рога изобилия. Ну а ты? Как твои прочие дела?

– Почти никак… – Правдивая натура Бриджит все-таки взяла верх, но ей до того не хотелось, чтобы Тед ее жалел, что она тотчас добавила: – То есть не совсем так… Мне только что предложили работу в Париже, но я пока не знаю, что мне делать…

Бриджит и сама не знала, зачем она это сказала – то ли пыталась произвести впечатление на Теда, то ли и впрямь хотела посоветоваться. При этом она чуть было не разрыдалась, но каким-то чудом сумела сдержаться – к счастью, он снова ничего не заметил.

– Что за работа? – заинтересовался Тед.

– Мне предлагают место в приемной комиссии Американского университета в Париже: три присутственных дня плюс жилье. Зарплата тоже вполне достойная.

– Так чего же ты ждешь? Это же работа как раз для тебя. Соглашайся! – воскликнул Тед.

Ничего другого Бриджит от него и не ожидала.

– А если мне не понравится?

– Как может не понравиться Париж?! Здесь у нас, к примеру, нет даже канализации! – воскликнул Тед, и Бриджит порадовалась тому, что он не взял ее с собой. – К тому же, если тебе не понравится, ты всегда можешь уволиться и уехать. Нет, Бриг, я бы на твоем месте не отказывался. Тебе просто необходимо сменить обстановку – мы с тобой давно переросли Бостон, просто раньше мы этого не понимали.

– И Бостон, и друг друга, – добавила Бриджит.

Тед помолчал.

– Да, и это тоже, – признал он после паузы. – Нам было слишком удобно вдвоем, поэтому мы боялись перемен и не желали их. И не хотели оглядеться по сторонам… Я понимаю, тебе сейчас, наверное, не очень легко, но поверь – сто́ит немного потерпеть, чтобы обрести в жизни перспективу. Кроме того, в Париже ты сможешь подтянуть свой французский.

– Это Американский университет, – напомнила Бриджит.

– Но город-то французский! – рассмеялся Тед. – Не знаю, Бриг, как на твой взгляд, но мне кажется – это предложение подоспело как раз вовремя. Ты отличный специалист, но в Бостоне тебе больше нечего делать. Кроме того, в Париже тебе дают всего три присутственных дня, а это значит, у тебя будет достаточно свободного времени, чтобы писать свои книги и заниматься тем, что тебе нравится. Я бы непременно согласился, Бриг! В конце концов, ты ничего не теряешь. Изменить можно все, непоправима только смерть, но мне кажется – ты не умрешь, если немного поживешь в Париже. Тебе может там даже понравиться!