Анна Гава - Росси

Ее губы в миллиметре от моих, я чувствую теплое дыхание девушки, которую я потерял много лет назад. Она осторожно касается меня, но я не в силах это вынести…

Когда мы располагаемся в самолете, и диспетчер дает добро на взлет, то я решаю рассказать все сестре. Я не должен ее обманывать насчет Ани. Она помогала мне и не говорила ничего Ли только, потому что я ее об этом просил:

— Мне нужно кое-что тебе рассказать, — начинаю я.

Ли отпивает глоток газировки и внимательно на меня смотрит.

— Когда ты так говоришь, мне становится страшно, — усмехается сестра.

— Насчет Ани… — продолжаю я. — Это ее семья мне помогла все организовать.

— Теперь понятно почему ее отец не задал мне ни одного вопроса, — отвечает сестра. — Он даже не удивился, что мне понадобился его самолет.

— Ли, ты все поняла, что я сказал? — уточняю я.

Я, конечно, ожидал всего, что угодно от нее. Взрыв эмоций, крики, возмущение, слезы, но не такого спокойствия.

— Подожди, — прищуривается сестра и берет меня за руку. — Хочешь сказать, что она знала? Знала, что ты жив?

Киваю в ответ.

— Я попросил ее молчать. Ты не должна на нее за это злиться.

— Но она могла бы хотя бы намекнуть, — шепчет Ли, и из ее больших карих глаз текут слезы.

— Все должно было пройти правдоподобно. Для твоей же безопасности, — успокаиваю сестру и даю ей бутылку с водой.

Лия делает большой глоток и вытирает слезы.

— Хорошо, главное — ты жив. Больше ничего не имеет значение.

— Имеет, — тихо шепчу я, заглядывая в глаза сестры. — Есть еще кое-что, что ты не знала все это время.

Лия замирает в ожидании моего рассказа и внимательно смотрит на меня. А я с болью в сердце снова погружаюсь в воспоминания, и они относят меня на пять лет назад. В тот день, когда моя жизнь рухнула.

Я саморазрушаюсь. Прошла уже целая неделя со дня свадьбы Ани, а я так и не нашел в себе силы выйти из этой проклятой квартиры. Алкоголь, сигареты — стали моим спасением. Я упиваюсь своей болью, своими страданиями и не хочу и не могу ничего менять. Боль, словно опасная болезнь заразила каждую клеточку моего тела. Я ощущаю ее физически, когда при любом воспоминании об этой женщине сердце сжимается, колит, норовит выпрыгнуть из груди. Я не могу это контролировать, но и не могу с этим смириться. Я стал пленником своих воспоминаний. Миллион картинок проносятся перед моими глазами… Красота и глубина ее глаз, шелк ее волос, ласкающий мою кожу, теплое дыхание и нежность ее губ, страсть сжигающая нас обоих изнутри — все это мы испытывали вместе. Столько ошибок… Боли… Может ли счастье быть простым? Теперь я уверен, что нет. Ее рука в моей руке… Улыбка… Первый поцелуй, когда голова кружилась так, что казалось весь мир перевернулся с ног на голову. Первая близость… Всего этого уже не вернуть… Знает ли она как много для меня значит? Она стала моей гибелью и была моим спасением. Потеряв ее, я лишился части себя, части своей души. Я стал пустым без нее. Ни человек, ни личность, от меня ничего не осталось, всего лишь жалкая оболочка. Обжигающий глоток виски разливается приятной истомой по телу, и боль на секунду отступает. Стук в дверь отвлекает меня от мыслей, разрывающих мое сердце:

— Лия, убирайся, — кричу я.

— Марко, открой, — голос Ани вводит меня в ступор.

Неужели она здесь? Она вернулась ко мне или мой воспаленный мозг играет со мной злую шутку? Подхожу к двери и чувствую, как сердце пропускает удары. На пороге стоит Аня, в ее глаза застыли боль и страдания.

— Что ты здесь делаешь? — выдавливаю из себя я.

— Я не могу без тебя, — говорит и слезы катятся по ее щекам. — Кажется, я совершила самую огромную ошибку в своей жизни.

Ее грудь тяжело вздымается, волосы спутались, а глаза покраснели. Передо мной стоит не замужняя взрослая женщина, а шестнадцатилетняя девочка, в которую я когда-то влюбился без памяти. Провожу по щекам, они тоже мокрые, я даже не заметил, как слезы нашли себе выход.

Подхожу к ней и крепко обнимаю. Аня обмякает в моих объятиях и дает волю своей слабости:

— Господи, что я натворила? Как я могла так с нами поступить? — шепчет она. — Меня боль разрывает на куски. Я не то что счастья не чувствую, я даже дышать не могу.

— Как нам все исправить? — спрашиваю, зарываясь в ее волосы. — Переезжай ко мне, я прошу тебя. Подавай на развод и попробуем все начать с начала.

— Я не могу, Марко, ты знаешь, как моя семья относится к разводам… Давай пока оставим все так, как есть. Я разведусь, я обещаю тебе, только дай мне время.

Она заглядывает в мои глаза, и я впиваюсь в ее губы.

— Для меня нет другого пути, кроме, как быть с тобой, — шепчу, отрываясь от нее.

— Боже мой, Марко, — шепчет Лия, стирая слезы. — То есть все эти пять лет ты ее ждал? Ты был ее любовником?

— Не все, но так оно и было, — признаюсь я.

— Столько лет вы всех вокруг обманывали, — говорит сестра.

В ее глаза презрение смешивается с жалостью. Оба этих чувства отвратительны. Меньше всего на свете я хочу, чтобы меня жалели.

— Не нужно этого, — резко говорю я. — Это был мой выбор. Я добровольно выбрал для себя эти страдания.

— Марко, я не узнаю тебя. Ты всегда был непоколебимым, никогда ни с кем не делил своих женщин, а теперь я узнаю такое…

— Я любил ее. Любил всем сердцем, поэтому ждал до последнего.

— Я не могу во все это поверить. Столько лет два самых близких человека меня обманывали. Вы лгали мне. Как вы могли так поступить так со мной? Я много раз спрашивала и у тебя, и у нее, есть ли что-то между вами, но каждый раз вы в глаза мне врали. Черт, да я ненавижу вас. И поверь мне, если бы мы сейчас не были бы в воздухе, я вышла из этого проклятого самолета и плевать, что со мной случилось бы после этого. — Сестра хватается за голову и встает с кресла. Она расхаживает взад-вперед, стряхивая слезы.

— Прости, Ли. Но мы не хотели тебя во все это впутывать. Это только наша с ней история.

— Мне нужно успокоиться, — отмахивается сестра и уходит в туалет.

Возможно, я больше никогда не верну доверие своей сестры. Но спустя столько лет я, наконец, нашел в себе силы раскрыть правду. Встретил девушку, которую полюбил всем сердцем, и ради нее я готов разорвать этот порочный круг.

Лия возвращается и садится напротив меня.

— Прости, что сорвалась, — тихо говорит сестра. — Она была моя лучшая подруга.

— Она до сих пор твоя лучшая подруга.

— Я не прощу ее. И не смей в это лезть, это наши с ней отношения, — с сарказмом отвечает она.

Весь остаток полета мы проделываем в полном молчании. Лия смотрит на проплывающие облака, а я закрываю глаза, беру наушники и растворяюсь в любимой музыке. «Сплин» — прошли со мной огонь и воду. С каждой их песней у меня связано воспоминание. Но на сегодня их с меня хватит. Проваливаюсь в благодатный сон под шум самолета и любимые песни…