Елена Королевская - Взгляд сквозь время

— А что тут прям такого-то? Уже и поговорить нельзя? Чего ты везде лезешь? Я что, целуюсь-обнимаюсь или водку в подворотне пью? То же мне! — обижалась она.

Машина подружка и вовсе притихла на диване, зная Катин характер. Но Катерина поняла, что перегнула и дальновидно промолчала, а то сейчас они поссорятся по-настоящему. А Катя ссориться не хотела.

Перепалку между сестрами собеседник слышал хорошо. Ссора его развлекала, и, как того ожидала Катерина — гудков отбоя она не услышала.

— Ну кто там? — спросила Катя у сестры миролюбиво, как подружка, а не как воспитатель.

— Да какой-то Царь из телефонной будки, — честно ответила она. Катя приподняла брови.

— Оль, ну хоть ты ей скажи, — Маша обратилась за поддержкой к Машиной подруге. Та заморгала глазами:

— Кать, ну чего ты? Мы нашли телефон и прикалываемся.

Катя прислушалась, гудков в трубке она по-прежнему не слышала. Тогда, внутренне собравшись с духом, Катя подняла трубку к щеке и выдохнула:

— Добрый день.

— Добрый, — ответили ей слегка насмешливо.

Но тембр голоса оказался очень приятным. Перед глазами непроизвольно вырисовывался образ красавца. Одновременно Катерина поняла, что это голос довольно взрослого красавца, и, недолго думая, она выпалила:

— А вы собственно кто? Что у вас общего с маленькими девочками?

— Сама ты маленькая, — недовольно вставила Маша.

Катя махнула на нее рукой, мол, помолчи. Вопросы собеседнику Катерина задавала взволнованным резким тоном. И также, как и сестренка, ожидала в ответ какой-нибудь колкости. Но голос равнодушно произнес:

— Девчонки балуются, они мне сами позвонили, и мы второй раз разговариваем по телефону. Ответ понятен?

Как-то странно, что он сразу же ее не послал подальше, так на его месте сделал бы любой парень. И почему-то не бросил трубку. Ей тоже стало любопытно. Чего он ждет? Или ему все же что-то нужно от Маши? — разбирала Катерина ситуацию. Повисла пауза. — Нужно, наверное, что-то сказать, — решила она. — Ответ понятен, но, согласитесь, как-то странно, — продолжила Катерина.

— Не думаю, — ответили в трубке.

На самом деле ничего особо странного в поведении парня не было. Владимир весь день скучал в одиночестве, а болтовня по телефону и для него явилась хоть каким-то развлечением. А услышав голос Катерины, он понял, что с ним разговаривает уже не маленькая девочка. Его разобрало банальное любопытство, что за девица на том конце провода с таким самомнением и почему он ее не знает.

Катерина к незнакомцам любого возраста обращалась на «вы». Ей казалось прикольным разговаривать подчеркнуто вежливо, пересыпая речь высказываниями разных авторитетных деятелей.

Катя — ранимая фантазерка. Воспитали девушку во многом книги, которые она хаотично проглатывала, читая много и с интересом — от сказок до философских учений. Ее ошибка в том, что и в повседневной жизни Катерина часто брала пример с любимых героинь прошлых веков. Она повторяла их эмоциональные реакции, копировала манеру поведения, стиль речи или, домысливая, поступала так, как в подобной ситуации поступила бы они. Хотя Катина повседневная жизнь была очень далека от приключенческих романов, исторических саг и идеальных философских миров.

Катерина выросла намного серьезнее и самостоятельнее многих сверстников. Мама с раннего возраста возложила на нее обязанность по присмотру и контролю над младшей сестрой и предоставляла ей в этом широкую свободу действий. Катерина рано почувствовала себя взрослой и вела себя как взрослая.

Так и в этот раз Катерина разговаривала с незнакомцем подчеркнуто на «вы». Против предположительно опасного незнакомца она ощетинилась всеми своими внутренними иголками. Но парень оставался спокойным, голос его звучал ровно и доверительно мягко. Он сам ей представился и пояснил без иронии в голосе, что его, конечно, как любого нормального парня, интересуют девчонки, но не детского возраста, поддержав ее переживания за сестру. Потом немного рассказал о себе, что он живет в доме напротив общежития, что отслужил в армии. И в результате, незаметно для себя Катерина проболтала с ним почти полчаса. Заканчивали разговор они почти друзьями. Правда прощаясь, свой телефон Катерина все же ему не оставила, но на предложение позванивать согласилась и пообещала, что как-нибудь непременно позвонит.

Младшая сестренка ехидно заметила: «Ничего себе ты с незнакомыми мужиками болтаешь!» Возразить, вроде как, и нечего, Катерина немного растерялась. Но впечатление сложилось приятное.

Их разговор долго не шел у нее из головы, казалось, между ними немало общего. В общем, Катерина согласилась с мнением сестры, что интересно было бы посмотреть, у кого такой приятный голос.

Катя знала, что ее считают странноватой. Училась она в целом на хорошо и даже отлично, занималась музыкой, не пила, не курила, почти не ругалась матом, то есть походила на настоящую зубрилу. Но вместе с этим поведение, стиль одежды зачастую позволяла себе вызывающие. Катерина всегда и на все имела и не стеснялась высказывать собственное мнение, держалась подчеркнуто независимо, прогуливала, спорила с учителями. Со сверстниками и вовсе общалась более чем уверенно и легко могла за себя постоять, в том числе — при крайней необходимости — и кулаками.

Достаточно сказать, что в седьмой класс ее перевели условно из-за неуда по поведению, хотя в аттестате была всего одна четверка. Многие из ее «выходок» останутся в анналах школьной истории, в том числе и эта устроенная Катей в восьмом классе.

Кабинет химии располагался на втором этаже школьного здания. Им задали задание. Чем-то недовольный, в плохом настроении учитель строго следил, чтобы никто не списывал. Катя скосила глаза к соседке и, попалась под горячую руку. Она первой получила двойку в журнал. Учитель называл подобную процедуру «операция одиннадцать». Первым одиннадцати проштрафившимся ученикам, не зависимо от причины, он ставил двойки в журнал. Катерина во всеуслышание возмутилась несправедливостью. Но учитель остался непреклонен. Катерина не очень-то знала химию, но уж три с плюсом, а если повезет, то и четыре могла получить, но никак не два.

— Вы не имеете права ставить мне два, я не списывала, тем более что я сделала больше, чем Пуговкина, — как обычно. не унималась она.

— Будешь выступать, я сейчас на единицу исправлю, — недальновидно отрезал химик.

Катерина встала, подошла к открытому окну. Вновь спросила:

— Не исправите?

— Нет, — уверенно ответил учитель.

Она за секунды вскочила на стул, на парту, с парты на подоконник и, обернувшись через плечо, повторила вопрос. Класс загудел.