Олеандр Олеандров - Играя со стилями – 5

– Посмотри на себя!.. – Укоризненно говорила мне перед сном – И на нее…

Затем досадливо сплевывала на пол:

– Тьфу блять! Да ты просто х..й какой-то…

– А как же пожелать мне "спокойной ночи" – Жалобно напоминал я.

– Какой еще ночи? – Шипела та в ответ. – Какому-то х..ю? Ну нет… Его желают только таким как она.

Без "спокойно ночи" – я сильно похудел. Осунулся.

И однажды, как будто Бог заметил мои страдания – что-то изменилось в мире. У нее начались проблемы.

Кажется, она организовала очередную акцию протеста и для критики – выбрала не того чиновника.

Выкрикиваемые лозунги были слишком обидными.

Вдобавок, с ее тела слетели остатки одежды.

И она крикнула не то слово…

В итоге – против нее открыто уголовное дело.

(По статье "296" – злостное хулиганство).

Помню тот день – я лежал на диване, смотрел как ее волокут по асфальту два полицейских (каждый держал за ногу), прямо в центре города.

А ее голова стучала об мостовую.

Я думал как правильно живу на свете. Тихо и мирно.

Никому не мешаю. Никуда не высовываюсь.

– А у тебя вот – неприятности. – Мудро говорил я и показывал на нее пальцем. И улыбка впервые за долгое время появилась на моем лице.

В тот вечер мне наконец перед сном – пожелали "спокойной ночи". Вместо привычного – "А х..й тебе".

Но как же я ошибся! Как ошибся снова… блять!

Она оказалась сильнее чем я думал. И умнее.

В ответ на уголовное дело – ей предложили политическое убежище.

Нет, не африканская страна где дожди выпадают раз в год.

Не банановая республика в южной Америке.

Не аравийский халиат.

Нет. Ей предложили переехать жить в Европу.

Сытную и богатую.

Ухоженную и красивую.

– Вот блять! – Завистливо что-то кричало внутри меня. – Блять! Блять!

Через год – она стала гражданином европейской страны.

И счастье – еще сильнее полилось на нее из ведра.

Лишь подставляй гениталии старухе!

Я глядел на нее осунувшимся бледным лицом… как и положено жителю бедной и нищей страны.

Как она там, в телевизоре – еще больше была красивее, наряднее, ярче.

Еще больше знаменитая и популярная.

В 22 года – она уже выучила английский язык. Говорила как на родном.

Уже пишет мемуары о своей жизни.

Рисует картины.

И публикует фотографии где она отдыхает на вилле в Швейцарских Альпах (той что возле изумрудного озера).

Удача не покидает ее. Она с ней повсюду.

Ее творения – моментально раскупаются. За большие деньги.

Впереди – лишь яркий свет рамп, славы и удачи.

И аплодисменты "Браво", Мы любим тебя!"

Только я…

Всю свою жизнь – я вкалывал как проклятый… мечтал, надеялся на что-то… На чудо наверное. На ту сказку, которые в детстве читала мне мама.

Взрослея – опускаясь в грязную жижу гамна… медленно и постепенно… как будто жизнь издевалась надо мной… развлекаясь… наслаждаясь – наблюдая чтобы больнее было..

А ей – счастье принесли на блюдечке. Лишь за то что она – понравилась госпоже удаче.

Своим стройным девичьим телом.

Я провожу пальцами у себя между ног – а там х..й висит.

А это значит что удача – не позарится на меня… никогда.

Разве что я сам бы – встретил бы ее в баре случайно, напоил, привел домой и изнасиловал. Раза два или три – причем, во все дыры. Затем устав, я поволок бы ее за волосы в подвал и привязал.

Чтобы не съеб..лась куда-то.

Только я вот – не могу я так делать. Ибо воспитание не позволяет. Та сказка в детстве, что читала мне мама – крепко засела в моей душе. И даже на старости – заставляет надеется на чудо… добро… справедливость…

Ну не дурак ли?

По моей щеке стекает скупая мужская слеза.

И вот лежу я – на диване. Со своей идиотской сказкой – в нищете, в лишениях. Без надежды на счастья.

Обосранный.

И брошенный.

Смотрю на ее фото – она теперь стоит в окружении самых богатых бизнесменов, меценатов, политиков… говорит о проблемах экологии и качестве питьевой воды.

Важно и солидно.

Каждое ее появление на публике – сенсация для прессы. наслаждение для публики. Ей посвящают стихи… присылают букеты…

И впереди – лишь удача и счастье.

Выставки ее произведений и презентации.

И крики восторженной толпы – Слава! Слава! Слава!

А потом – вдруг тишина. На пол года.

От нее – ни новостей. ни фотографий.

Ничего..

Я удивился. Перерыл весь интернет – но ничего так и не нашел.

Как вдруг – гром среди ясного неба.

Она повесилась.

С маленькой припиской – что похороны завтра утром.

Оцепенев, я прочитал это сообщение несколько раз не веря своим глазам. Оно не доходило до меня…

Наконец – …Почему? Как? Что случилось?

И потом другое сообщение в прессе – что она, за последние несколько лет – три раза пыталась сделать это.

Я подсчитал – как только она оказалась за границей, так и пыталась сделать это.

И тогда – жуткая картина правды вдруг встала перед моими глазами. Во всей своей красоте.

Голой и безобразной.

С жуткими шрамами на нежной коже… смотри мол дурак, любуйся…

Ты же не знал, что там пряталось – за внешним лоском. Таким ярким и красивым. За светом славы, прожекторов и рамп.

Во первых…

Прощалась ли она с родителями – когда уезжала?

Может просила их – оставьте меня… хочу быть дома… прошу Вас…

А те шептали в ответ – такая удача, дочка! Все завидуют тебе… Может выбьешься в люди! В Европу едешь…

А потом…

Красавица правда повернулась ко мне боком – и я увидел кровавые синяки и порезы на бедрах.

Это ее крики по ночам – я хочу домой, мамочка…

А в ответ – лишь голые стены.

Как удар ноги в живот.

– Нах..й тебе возвращаться в эту нищету?

– Нет – Кричит в ответ – Нах..й мое тело… груди… ноги! Хочу только к мамочке!..

И тогда в ответ – раздаются овации. Восторги – почитателей.

– Как замечательно изображает девочка тоску по родине!

Талант!

И книги ее- раскупаются еще быстрее.

Ее картины – покупатели вырывают из рук продавцов.

– Вот как надо раскручиваться! – Завистливо шепчут конкуренты.

– Раскручиваться? – Переспрашивает она. И И на губах ее появляется странная улыбка…

Снимает веревку и внимательно рассматривает ее.

– Раскручиваться, говоришь…

Как потом она кинула ее в сторону.

Как выла лежа на полу – забери меня отсюда мамочка…

где же ты, папочка?..

Как ползла к веревке опять размазывая слезы по несчастному лицу – я не хочу так жить… простите меня… пожалуйста…

И затем – конец.

Пустота.

Мрак.

Лишь остекленевший взгляд ее – с неимоверной тоской уставился куда-то в потолок гостиничной комнаты, покрытый белым французским кафелем.

По 20 долларов за штуку.

Да ну его нах..й.

Потому-что я теперь – лежу на диване и тупо смотрю в свой потолок.