Сергей Комяков - Запрещенная Таня
- Название:Запрещенная Таня
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2017
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Комяков - Запрещенная Таня краткое содержание
Запрещенная Таня - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Что же это за враги такие?
Может ошибка?
Или может органы работают не так правильно и быстро как надо?
Пленяться органы госбезопасности и возникают большие дыры для лазутчиков и шпионов. Вот именно поэтому и гребут жен и детей врагов народа. Вот всяком случае именно об этом говорили в тесной камере внутренней тюрьмы НКВД несчастные женщины, лишенные свободы, детей и жизни. Так они были в этом уверены, но доказать не могли.
Татьяна собрала белье и выбрала новое платье. Ей не хотелось сидеть после мытья в халате.
— А вы за бубликами не сходите, — попросила она соседу, — здесь не далеко. Можно в соседнем доме в булочной там еще есть с утреннего привоза.
— Изголодалась там? — участливо спросила старушка, — а как же схожу, сбегаю.
Когда дверь хлопнула за старушкой Татьяна, наконец, поставила на пол большой жестяной таз и сняла с плиты большое ведро горячей воды. Она так устала от постоянного окружения десяткой незнакомых людей, постоянно смотревших на нее, что не могла терпеть даже старушки — соседки за стеной.
Вода медленно потекла по ее телу, она текла широкими струями, сливаясь в единый поток, потом обрывалась и разбивалась о жесть таза. Вода быстро кончила, но хотела еще и еще. И Татьяна вылила на себя два ведра холодной воды. Потом она стояла и смотрела в потолок. Это был давно беленый потолок их с Костей комнаты. Комнаты, в которую Косте никогда не суждено, будет вернуться. И она поняла это именно сейчас.
Хлопнула входная дверь. Голос старушки произнес, стараясь не разрушать те мгновения спокойствия, которые уже прошли и сползли с тела:
— Я не только бубликов, но и сахара тебе взяла. Сахар хороший, надо с чаем его. Чай у вас есть. На кухне нашей стоит я его никому не отдавала. И брать не разрешала. Говорила, что как вы вернетесь, то он ваши и будет.
— Спасибо, бабушка, — Татьяна выглянула из-за двери, обернувшись в легкий халат.
— Да уж за что? Это тебе спасибо, — ответила бабушка, ее рука уже морщинистая, но еще живая протянула Татьяне кулек с баранками и сахаром.
— А мне —то за что? — не поняла Татьяна, — мне за что?
— А вот поймешь, — старушка легко поклонилась, — что все так хорошо прошло. Ты отдыхай сейчас, поешь, поспи. Ты не спеши.
Татьяна забрала кулек, а старушка, не настаивая на общении, уже растаяла в тусклом свете коридора.
Татьяна положила кулек на стол все еще покрытый посеревшей скатертью. Надо было собраться, пойти и поставить на кухне чайник. А еще было бы хорошо помыть чашку. Ту самую синюю чашку которая стояла в ее буфете. Именно сейчас Татьяна переживала период восстановления контроля над своим личным пространством и своим телом. Про тело она ничего не могла сказать. Эти недели показали ей, как все текуче и как все переменчиво. Позавчера она была ленинградской поэтессой, вчера заключенной, а сегодня оказалась выращена из большого дома НКВД. Выращена быстро и жестко. Может именно это и показало ей все никчемность и пустоту ее места. Она мечтала о свободе пока была в большой, забитой бабами вонючей камере, а теперь переместившись в свою комнату, поняла, что этой свободы нет. И не потому, что сегодня или завтра за ней могли опять прийти, а потому, что даже здесь в своей коммунальной квартирке она продолжала оставаться в заключении.
В дверь тихо поскреблись. Татьяна протянула руку и откинула крючок белый от многих слоев краски. Старушка держала в руке свой черный чайник:
— Я воду вскипятила. Ты не ходи. Посиди, отдохни, попей чайку-то. Попей.
Татьяна кивнула в знак благодарности и взяла чайник. Ей подумалось, что старушка совсем не против поговорить еще. Так было и так, в большой камере стесненной высокими углами, когда приводили с допросов. Поговорить, обсудить, что-то, такая наивная как желание взять свою судьбу под контроль. Как будто все зависит от нас, а не от человека в гладком синем кителе подворотничок, которого сереет к вечеру рабочего дня.
Она понимала это желание соседки, но разговаривать о совместном заключении и той клетке прописанной для всех у нее не было сил.
— Хорошо, хорошо, — поняла старушка, она отдала чайник и опять пропала.
Татьяна не понесла нквдэшный пропуск на Радио. Она взяла больничный на три дня. Врач не глядя на нее, прописал ей контрастный душ и усиленной питание, оговорившись, что ей надо больше спать и больше гулять.
Ничего этого Татьяна не рассказала Коле. Не рассказала об унизительном обыске и той красной полоске застывшей крови на внутренней поверхности бедра, которую она долго оттирала хозяйственным мылом стоя жестяном тазу.
Не сказала она и того, что давно готова отказаться от Кости. Отказаться как от вырванной руки. Так сложилось, а ее упорство ничего уже не решало.
Вечером Коля пришел. Он осмотрел ее комнату. Прошелся из угла в угол, как бы примеряя на себя эту небольшую, но все ее чужую комнату.
Потом он настойчиво бубнил, расписывая прелести своей версии ее освобождения от Костиной тени. Татьяна нечасто кивала, подсказывая Косте как он прав, и раззадоривая его на новые подвиги. Сейчас ей было важно не получить свободу, которой как она прекрасно понимала уже никогда не будет, а убедить Колю с том, что эта свобода пришла к ней из его рук. Пусть он думает о ней как о верной возлюбленной и терпеливой жене. Наверное, ему так легче будет жить.
6
— А ты знаешь, — спросил Коля, отодвинув край занавеси и посмотрев на улицу, — я и сегодня и завтра оформил себе без содержания.
— Отпустили? — ехидно спросила Татьяна.
— Как видишь, — пожал плечами Коля, — наверно не сильно во мне нуждаются.
— Или наоборот так сильно, что дает отдохнуть. Ждут когда ты, наконец, устроишь свою личную жизнь.
Коля посмотрел на нее и отвернулся. Татьяне показалось, что именно сейчас он и решил устроить свою личную жизнь.
— А ты без тортика пришел, — спокойно сказала она.
— Я не люблю этого мещанства. Торты, вино балыки, колбаса. Почему-то перед встречей необходимо обязательно посетить бакалею.
— А ты предпочел бы обойтись без этого?
— Так сказать долой мещанский быт.
— Мещанский быт, — повторила Татьяна, — знал бы, насколько я была далека от этого мещанского быта последнее время.
Коля встрепенулся:
— Мне, что сбегать в магазин, — он посмотрел на часы, — там еще открыто. Здесь не далеко.
Татьяна вздохнула. Коля был наивен и, наверное, не подходил для ее новой жизни. Но этой жизни не будет, понимала она. Ей было все, равно как и что будет. А Коля был подорожником приложенным к открытому перелому.
Коля неуклюже, по топорному подошел. Она отвернулась и прижала руки к груди.
Вечером Коля неумело и неосторожно рвал ее комнате светлой коммуналки. Казалось, что ему не терпится вступить во владение этой женщиной. Так вели себя те, кому давали ордера на новые квартиры. Они ходили, придирчиво осматривали комнаты, как будто раньше они жили в таких, удивлялись воде текшей из — под крана и наполнявшей ванную.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: