Александр Лиса - Повелитель Песков

Засыпай, мой малыш, засыпай поскорей,

Я укрою тебя от обид и тревог,

Отправляйся туда, где бескрайних морей,

Воды моют спокойный и белый песок.

Засыпай, мой малыш, засыпай, мой родной,

В твоих снах тебе нету печали и бед.

Засыпай, мой Алексис, мой славный герой,

И ступай, не боясь, на песчанистый брег.

В своих снах, мой малыш, повелитель Песков,

Ты всесилен, ты славен, умен и велик.

Не откажешь друзьям, не пощадишь врагов,

Не ослепит величием царственный миг.

Засыпай, мой родной, и любимый герой,

Я люблю, и любила, и буду любить,

Отправляйся туда, вместе с первой волной,

Коль позвал тебя властвовать Божеский лик.

Сказать что-либо я не мог. Это определенно была моя мама, однако она никогда не пела мне этой песни, как и никогда не называла меня Алексисом. Я вновь закрыл глаза, все еще силясь понять, что происходит, однако открыв их, я снова поразился сменившейся обстановке. Теперь я стоял на пляже, там же, где я и очнулся. Но я чувствовал, что что-то не так. Я был одет. Я развернулся и посмотрел в сторону берега, где вдали должны были возвышаться верхушки деревьев Тенериса, однако их там не было. Вдалеке, практически на горизонте, виднелось одно единственное дерево. Я направился туда, песок был очень рыхлым, и идти было достаточно трудно, однако расстояние как-то слишком быстро преодолевалось. И вот, спустя пару мгновений, я уже стоял перед деревом с кожей-корой, под которой просвечивалось движение жидкости. Дерево было не настолько высоким, какими их увидел я. Поднялся ветер, и я оглянулся на море. Надвигался шторм. Затем я снова закрыл глаза, и на этот раз увидел, то, что было со мной на самом деле: — я стоял, опутанный светящимся корнем, посреди этого подземного зала, рядом со мной, только уже перед моими ногами, на коленях, стояла Эллирия. Тенерис, пока я смотрел свои сновидения, посланные несомненно им, подошел ко мне практически вплотную, и обращал свой синеватый свет мне прямо в глаза. Мое тело явно чувствовало сокращения корня, которые происходили в такт ударам большого ствола дерева. Я светился синеватым свечением, и честно сказать, не испытывал более ни страха, гнетущего меня до этого, ни паники. Во мне поселилась некая уверенность в том, что я видел именно свою маму, и что именно эту песню она мне пела в детстве. Я вновь посмотрел на Тенериса, а затем на свою правую руку, которая так и осталась протянутой к существу из корней и света. А затем я вспомнил свой сон, который мне снился сегодня ночью. Про тот, в котором я превращался в песок. И, не успев додумать эту мысль до конца, кончики моих пальцев стали принимать цвет мокрого песка. Я продолжил мысль, и этот цвет уже дошел до кисти, потом локтя, а потом плеча. Я мысленно подумал достаточно», и все прекратилось. То есть далее мое тело оставалось таким же, как и прежде, за исключением правой руки, которая теперь была выполнена из песка. Корень вдруг стал отступать от моего тела, и быстро устремился к Тенерису, в чьем взгляде прочитать что-либо было невозможно из-за обильного синего света, который теперь слепил. Эллирия, с широко открытыми глазами, все еще находясь на коленях, смотрела на меня, не отводя изумленного и немного испуганного взгляда.

— Алексис… — вдруг сказал Тенерис, однако уже без капли властности, звучащей ранее в его голосе. — Эллирия, оставь нас наедине. — с ноткой былой интонации велел Тенерис, и Эллирия ловко встав с колен направилась к выходу из зала. Как она умудрялась так спокойно и прямо идти, когда не меньше получаса, а то и больше, простояла на коленях, да еще и на неудобных камнях? Ответ был очевиден. Она не первый раз простояла на коленях на этом каменном полу такое длительное время.

Когда послышались удаляющиеся шаги, свидетельствующие о том, что Эллирия достаточно далеко, Тенерис вдруг застыл, даже корни перестали пульсировать по его телу. Свет в его глазах погас, и сразу стало темно. Мне в очередной раз стало страшно. Эллирии нет, Тенерис, похоже заснул, что мне делать дальше? Однако сразу после того, как свет погас и в моей голове успел поселиться только один вопрос, трон отъехал в сторону, и мне на встречу вышел человек в синих джинсах и светлой майке, на которой было написано «Пепси». Было очевидно, что майка эта стара, и надпись была уже практически стерта.

— Ну здравствуй, странник, — сказал молодой человек и улыбнулся.

Молодому человеку на вид было от силы лет тридцать пять. Он был с коротко остриженными волосами, и здоровым цветом лица человека, долгое время отдыхающего на свежем воздухе. Черты его лица располагали к себе с первого момента, как я его увидел. Добродушное, но не глупое, с тонкими чертами, чуточку аристократичное, но бунтарское. Все эти слова родились в моей голове одновременно, в то время как ко мне возвращался дар речи. Он был среднего роста, крепкого телосложения. Я подозрительно уставился на его джинсы, и опознал в них свои. Во мне закипала злость. Поймав мой взгляд, молодой человек сделал шаг назад.

— Какого черта ты забрал мои вещи??? — вскричал я, готовясь наброситься на него. Возмущению моему не было предела.

— Эй, не смотри на меня так, будто набросишься! Да, я позаимствовал твои вещи, но считай, что это плата за входной билет! — быстро отчеканил он.

— Плата за билет? — более спокойно повторил я, и сделал шаг к нему. Ярость, закипевшая во мне, грозилась вырваться наружу, и противиться ей у меня не было никакого желания. Обнаружить на пляже человека, находящегося без сознания, и не придумать ничего умнее, чем снять с него одежду и забрать себе! По мере того, как я по шагу наступал на него, он все больше отходил назад. — Я тебе сейчас с полна отплачу за входной билет! — тихо пообещал я, и бросился на него с кулаками. В каком-то метре от него мои руки подхватил проснувшийся Тенерис, и тело мое полностью обвилось корнями. Я рвался, что было сил. Злоба на этого молодого шутника никак не желала меня покидать. Однако Тенерис держал крепко. Парень чуть осмелел, и подошел ближе.

— Ну извини, я не должен был так поступать. Просто мои джинсы давно стерлись, а новые тут нигде не возьмешь. К тому же мне было интересно, как поведет себя местное население, встретив голого мужика посреди пляжа, — ответил он и улыбнулся. По его мнению, это было смешно. По моему мнению, это тоже было бы смешно, но только тогда, когда на моем месте был бы кто-нибудь другой.

— Шутка была, да? — продолжая бороться с корнями, прошипел я, — Я над тобой сейчас пошучу, шутник, ой как пошучу. Смеяться будем всей деревней, — сказал я и совершил нечто, ужаснувшее и меня, и его. На секунду задумавшись, как бы мне выбраться из корней Тенериса, я вспомнил, что еще недавно моя правая рука была песочной, а затем просто подумал о том, что могу рассыпаться песком и собраться за спиной у этого шутника. Не прошло и мгновения, как мое тело приобрело уже знакомый оттенок мокрого песка, после чего я рассыпался между корнями Тенериса и осыпался на пол. Ощущение было странное. Умом я понимал, что никаких глаз у меня сейчас не существует, однако я все видел, я мыслил, я ощущал. Например, каменный пол был прохладный, но не холодный, Тенерис с низу казался очень высоким, а молодой человек был напуган до неузнаваемости. Затем, метнувшись к ногам молодого человека, я собрался обратно у него за спиной и сделал то, чего так отчаянно хотело мое оскорбленное сознание. Я треснул его кулаком в лицо, которое только что повернулось ко мне в замешательстве. Скорее от удивления, нежели от силы удара, он отшатнулся, и комично осел на пятую точку, прижимая рукой место, где уже образовалась гематома. Он продолжал смотреть на меня удивленным взглядом, пока что-то не привело его в чувство, и он не встал. Затем на его лице снова появилась лукавая улыбка. Телом я понимал, что во мне что-то изменилось, однако бушующая во мне ярость мешала трезво мыслить и прислушаться к телу. Молодой человек сделал шаг в сторону, где меня только что держал Тенерис и сделал неопределенное движение ногой, после чего что-то мягко коснулось моей ноги. Опустив взгляд под ноги, я все понял. В ногах у меня лежала набедренная повязка из листьев дерева Тенериса. Я залился краской. Мой оппонент уже смеялся вовсю. Как только мог быстро, я натянул повязку и снова гневно посмотрел на него.